Мне было легче. За меня работала Mapтуся, хотя ее первая попытка вышла не очень удачной. Гонсовская… Она знала о намерении Эвы оставить «мерседес» в гараже Марселя Аяпуэна, но не более того. Нет, Ядя Гонсовская исключается.
А вот еще врач, проживающий рядом с любовником. Возможно, сам он и не знаком с красавцем, хахалем Эвы, а его семейство? У него могут быть жена, дочь, домработница, которые тайно влюблены в знойного Марселя и что-нибудь заметили. Мне терзать этих людей не с руки, а вот Юреку-Вагону в самый раз.
Гурский захлопнул за собой калитку, когда зазвонил мой сотовый.
– Пани Хмелевская? – услышала я чей-то очень простуженный голос.
– Да, я. Слушаю!
В трубке стукнуло, брякнуло и завыло. А потом последовали гудки. Дело житейское, с мобильными телефонами вечно такая история. Я дала ему шанс перезвонить и позвонила Мартусе по другому мобильнику. Она не ответила. Должно быть, ехала в машине по городу, под пристальным взглядом дорожного полицейского. Я на всякий случай записалась на ее автоответчик и подумала – оно и к лучшему. Сформулирую вопросы, которые она должна задать Кузьминской, и отошлю ей факсом.
И я уселась за компьютер.
За один день Соме Унгер обстоятельно изучил окрестности дома, в котором проживала мерзкая баба.
Окрестности ему понравились. Вокруг творилось настоящее безобразие. С одной стороны тянулась узкая и до невозможности оживленная улица. А все пространство с другой стороны дома занимала огромная стройплощадка, каких много сейчас по всей Варшаве, но эта была на редкость гигантская, к тому же к ней ухитрились пристроиться ларьки и навесы дикого базарчика. Так что все перемешалось: несколько строительных площадок со строительным транспортом и горами строительного же мусора, припаркованные автомашины жителей близстоящих домов, примитивные лавчонки с одеждой и обувью, прилавки с цветной капустой и прочими овощами. И ко всему этому – открытый выход на все четыре стороны света. А для человека с головой – и на пять! Прямо чудо, а не окрестности!
Преступник не ограничился лишь дневным осмотром места проживания ведьмы, побывал там и ночью, а потом со всех сторон обмозговал, как устроить несчастный случай со смертельным исходом для вредной бабы. Способов придумал три. Конечно же, их могло быть и пятьдесят, но самыми лучшими были именно эти три. Банальный несчастный случай, да-да, именно вот такая печальная случайность. Женщина была невнимательна, чья-то халатность, кто-то проявил небрежность, а кто – неизвестно, и никогда это не выяснится.
Вариантов развития событий тоже было три. Если баба камнем засядет в квартире. Если выйдет вечером из дома, выманить ее не составит труда. Если будет откуда-то возвращаться домой…
А теперь надо изучить соседей, чтобы понять, что за люди проживают рядом с гадиной, и при случае вытянуть из них дополнительную информацию.
На это у преступника ушел еще один день. Утром он выписался из отеля, ненавязчиво создав впечатление у гостиничного персонала, будто спешит в аэропорт. Весь день провел у дома будущей жертвы и даже ненадолго проник внутрь, а вечером и в самом деле уехал из города. Он вынужден был вернуться к себе, на дорогу ушла ночь, а на следующий день в полдень его уже видели на работе.
В доме гадины имелся чердак – крайне удачно! Дверь, правда, заперта, но такой пустяк никогда его не останавливал. Замок он вскрыл с помощью куска загнутой проволоки. На чердаке когда-то была прачечная, как водилось в старинных доходных домах. Развалившаяся печка, разбитое корыто, повсюду протянуты веревки, завязанные узелками. Часть чердака занимала поломанная мебель и прочее старье, а свободная площадь явственно демонстрировала чье-то присутствие: следы подошв на толстом слое пыли, пустые пивные бутылки, проржавевшие банки из-под консервов, а главное, великое множество окурков.
Все говорило о том, что чердак иногда используется окрестным населением. Прекрасно! Еще одни следы не будут бросаться в глаза.
Дом одноподъездный, без лифта. Днем дома сидели в основном старики и мамаши с детьми. Старшие дети разбежались по школам, работоспособное население отправилось на работу. На весь дом обнаружилась лишь одна любопытная старушка, дежурившая у глазка своей двери, но старой карге не повезло: квартира ее находилась в том месте, где коридор делал поворот, так что видимость была весьма ограниченной.
Все это Унгер разузнал за день, нахально названивая в квартиры и представляясь работником магистратуры, которая делегировала его для выяснения, не нарушает Ли стройка покоя жильцов. Особенно радовались его приходу пенсионеры и охотно пускались в долгие разговоры, а уж «работник магистрата» вытягивал из них все, что душа пожелает.
И упустил он лишь одно, но не по своей вине. Если бы он застал дома кого-нибудь из жильцов квартиры на третьем этаже, без труда узнал бы, что у них над головой уже второй год тянется ремонт, а жиличка обретается неизвестно где. Но Унгер никого не застал и о ремонте так и не услышал.
Однако он и без того получил достаточно информации, чтобы разработать отличный план.
Да вот не знал только, что потом будет кусать локти и рвать на себе волосы за напрасно потраченное время в этом расчудесном доме, как нарочно соответствующем всем потребностям убийцы…
– Этот факс ты прислала Иольке! – крикнула в телефон Мартуся.
– Интересно, а куда я могла его еще послать, если у тебя дома нет факса?
– Так ведь я совершенно случайно заглянула к ней! – продолжала кричать Мартуся. – Ехала к Малге, мы с ней заранее договорились, Иолька просто по дороге подвернулась… Слушай, а она ведь и в самом деле проболталась об этом за кружкой пива!
– Погоди, опять трещишь. Давай по порядку. Малга знает, что речь идет о преступлении?
– Ну ясно, знает, должна же я была ей это сказать, когда принялась расспрашивать.
Слушая Мартусю, я в то же время старалась угадать, насколько успешно действовал наш Юрек-Вагон с другой стороны. Надеюсь, уж Эву Томпкинс он без церемоний прижал к стенке, пусть даже и через помощников из других полиций. Ведь я сама, через Гурского, донесла ему о существовании Малги Кузьминской и наших действиях здесь.
А Мартуся возбужденно докладывала:
– Малга недавно ездила в Лондон, в июне, потому что Эва приезжает в Польшу лишь раз в пять лет. Ну и тогда они хорошенько поболтали. Малга уговаривала Эву приехать летом к нам, но та призналась, что собралась в июне с хахалем на курорт. Да не подгоняй, сама сейчас о всех деталях расскажу. Оказывается, Малга давно уже знает про хахаля, очень уж ее подружка влюбилась, но разводиться не хочет, боится. Останется без гроша. «А висеть на Марселе не хочу» – так Эва заявила подруге. Малга ее поддержала, ну, насчет того, чтоб не разводиться с богатеньким Томпкинсом, обе они знают, чем кончается такая любовь, когда у обоих ветер в кармане. Эва не сомневалась, что ее Марсель нищ как церковная крыса, ты поняла? – забеспокоилась Мартуся.
Вот странная, чего же тут не понять?
– Но тогда получается, что убить нужно было этого самого Томпкинса, – заметила я, – а не какую-то голландскую бабу. Просто чистое золото, а не мотив.
– Вот именно, слишком уж этот мотив выпячивается, – согласилась со мной Мартуся, – так что никто такой глупости не сделает. Кстати, никакие они не родственницы, Малга – Кузьминская по мужу. Просто Эва с Малгой учились в одном классе и дружат со школы. Эва уехала в Англию очень рано, даже школу не закончив, – к тетке, поскольку ее родители погибли в автокатастрофе. У Эвы, конечно, не у тетки.