В свой благотворительный фонд она ходит к двенадцати, так что спит по утрам очень долго. Как всегда, Варвара явилась по-соседски без приглашения и по утреннему времени в неглиже. Неглиже это представляло собой ужасающих размеров прозрачный пеньюар бледно-розового цвета с кружевами на груди. Завершали наряд розовые тапочки для бассейна. Пеньюар, несомненно, тоже был приобретен на халяву в том же самом благотворительном фонде, и я про себя поразилась, откуда взялась в Европе дама таких чисто русских габаритов. Впрочем, говорят, что немки, к примеру, тоже бывают весьма упитанные…
— Луша, дай кофе взаймы, — жалобно попросила Варвара, — а то мне никак не проснуться.
Тут ее взгляд упал на меня, и с нее мигом слетел весь сон.
— Машка, — изумленно завопила она, — а ты чего-то в таком жутком виде? Где тебя черти драли?
— Об этом после, — отмахнулась Луша, — ты лучше скажи, откуда этот костюм к тебе попал?
— Пока кофе не нальете, ничего не скажу! — выпалила Варвара, чей чуткий нос уловил уже запах кофе, а какой замечательный кофе варит Луша, отлично знают все соседи.
На крошечной кухне стало и вовсе не пройти, когда мы втиснулись туда втроем. Варвара мигом умяла всю выпечку, еле-еле я успела выхватить у нее из-под носа две булочки с шоколадом. Варвара у нас поесть не дура, оттого и весит страшно сказать сколько. Мы с Лушей вдвоем запросто поместимся в ее пеньюаре, и еще место останется для какого-нибудь домашнего животного. Правда, у Луши никого нету, она говорит, что не может себе этого позволить — мол, не уехать никуда и так далее.
— Вот что, Варвара, — строго заговорила Луша, когда кофе кончился и новая порция булькала на плите, — давай-ка начистоту. Какие у вас там дела творятся в этом вашем благотворительном центре, я не знаю и знать не хочу. Но ты скажи откровенно, откуда взялся этот костюм? Потому что я сама у тебя часто шмотки покупаю, и ни разу не было, чтобы такая роскошная вещь попалась.
— Колись, Варвара, — поддержала я Лушу, — потому что меня из-за этого костюма чуть не убили…
— Ну уж! — усомнилась та. — Кому ты нужна-то?
— А это ты видела? — Я показала забинтованную коленку. — Меня спутали с какой-то девкой в точно таком же костюме…
— А я что, — тут же открестилась Варвара, — я ничего… Слушайте, я сама теряюсь в догадках. Прихожу вчера на работу пораньше, в полдвенадцатого, девок наших никого нет еще. Открываю я, значит, помещение, все нормально. Шмотки эти у нас навалом лежат.
— Еще бы не навалом, — ехидно вклинилась я, — когда вы их тыщу раз перелопачиваете, все ищете, чем бы поживиться. Старушкам бедным после вас ничего не остается.
— Вот как раз старухе такой костюм очень понадобится! — вскипела Варвара. — Просто жить она не может без такого костюма!
— Но-но, — пригрозила Луша, — за старуху ответишь! Кофе больше и не проси!
— Ой, ты не подумай, что я про тебя, — тут же повинилась Варвара, — но сами посудите, эти иностранцы чего только не шлют! Вот один раз пришел целый контейнер вечерних платьев! Все открытые, на бретельках.
— На бретельках, — протянула я, — для старух…
— Вот именно, — подтвердила Варвара, — и ты не представляешь, чего мы наслушались! И то сказать, бабулечкам-то нужно кофточку вязаную, телогреечку… — тут она испуганно покосилась на Лушу, но та сделала вид, что не слышит, — носочки там, допустим, шерстяные, платочек головной потемнее, белья теплого. — Варвара окончательно осмелела. — И такие стали разборчивые! То им не то и это — не это! — сильно высказалась она, но мы ее поняли.
— Все копаются, выбирают и ворчат! Нет бы взять что дают и спасибо сказать, так они еще разбираются, права качать начинают!
Новая порция кофе была готова, Варвара отхлебнула из чашки и обстоятельно рассказала, что привозят вещи им каждый месяц, в первых числах. А старухи и малоимущие приходят раз в неделю, по пятницам. Все зарегистрированные приходят по списку. Иначе столько всяких бомжей набежит, давка будет. Вещи раздают им бесплатно, но если, к примеру, бабка взяла одно пальто, то другое уже нельзя. А то дай им волю, они по десять брать начнут и на толкучке продавать.
— Нынче конец июня, — продолжала Варвара, — и там, откровенно говоря, одно барахло осталось. Я и стала в мешке рыться, потому что он развязан был. Случайно заглянула — батюшки-светы! Как же это, думаю, мы такую вещь просмотрели? Это же — класс, фирма! Ну и прибрала скорее, потому что мне-то он не годится, — Варвара без всякого сожаления оглядела свою колоссальную фигуру, — но и Нинке отдавать не хотелось.
Нинка — это Варварина сослуживица и подруга. Даже я знаю, что они ругаются по семь раз на дню. Очевидно, в этот раз они были в ссоре.
— Нинка сама еще толще меня, все для дочки берет, — продолжала Варвара, — доченька же, я вам доложу, та еще стерва. Не работает, только с Нинки тянет. И внешне страшная, белобрысая такая, тощая… А ты, Машка, в этом костюме вчера была просто красавица!
— Оно-то так… — в сомнении протянула я.
— Точно тебе говорю! — Варвара сорвалась с места, с грохотом опрокинув стул, и бросилась в комнату, где схватила жакет и потрясла им в воздухе. — Фирма! Дорогая вещь, между прочим!
— А пятна? — вклинилась Луша, — Ты что — его не стирала?
— Интересное дело, — возмутилась Варвара, — а когда я успела? И вообще зачем такую дорогую вещь стирать? В чистку отдай, не обеднеешь…
— Да забирай ты его обратно, — не выдержала я, — видеть его не могу…
Варвара потянула жакет к себе и тут же застыла на месте. Потом профессионально быстро ощупала полы и лацканы и вдруг вытащила изнутри, с той стороны, где пуговицы, какую-то бумажку.
— Это еще что такое, чек, что ли?
Бумажка действительно оказалась чеком из какого-то магазина. Но нас насторожило другое. На обороте чека было нацарапано торопливыми каракулями несколько строк:
«Юлька, спаси меня! То, чего мы боялись, случилось. Я под крестом, торопись…»
— Фигня какая-то, — Варвара изумленно рассматривала записку, — ну, в общем, если ты отказываешься, то костюмчик я мигом пристрою! Морду она еще будет воротить от такой дорогой вещи!
— Тише, — Луша незаметно наступила мне на ногу, — не сердись, Варя, Машке вчера здорово досталось. Ты вот что, про костюм этот никому ничего не говори. Просто разузнай там, не случилось ли у вас чего той ночью, ну перед тем, как костюм появился. Охранника поспрашивай, есть у вас там охранник?
— Ну есть, вроде бы тогда Толик дежурил… — неуверенно сказала Варвара. — А в чем дело-то?
— Мой жизненный опыт подсказывает, что с этим костюмом не все чисто, — негромко пробормотала Луша, и Варвара тотчас успокоилась — она полностью Луше доверяла.
Она взглянула на часы и заторопилась в свой фонд, а мы с Лушей уставились на записку.
— Мария, — строго начала тетка, — мы просто обязаны выяснить, в чем тут дело! Такая записка, человек явно просит помощи…
— Но помощи просит он не у нас, — возразила я, — а у некоей Юльки. И как мы можем помочь человеку, про которого ничего не знаем? Кто он?
— Не он, а она, — заметила Луша, — почерк явно женский. И к тому же как-то странно, чтобы мужчина писал: «Юлька, спаси меня!» Такие слова несовместимы с мужским достоинством!
Я подумала про себя, что мужчины всякие бывают и что любого, даже самого благородного индивидуума мужского пола можно довести до такого состояния, что он попросит помощи у кого угодно. Но Луша в свои годы сохранила несколько романтические представления о мужчинах.