Это почти соответствовало истине: мы с ней решили заняться крапивой в дальнем углу сада, уверяя друг друга, что физический труд хорошо влияет на психику. Мысли мои при этом были заняты иным.
Неожиданная смерть Эдека задела и меня лично. Мне необходимо было задать ему один вопрос. Ответить мог только Эдек, и никто другой.
– Понять не могу, кому Эдек стал поперек дороги?! – свирепо сказала я. – Ужасное свинство так неожиданно его прикончить!
– Он что-то знал, – задумчиво произнесла Алиция. – С самого приезда делал какие-то намеки.
Я навострила уши. Но Алиция вдруг горестно застонала.
– Что я за дура? Рта ему раскрыть не давала! Обращалась как с пьяным! Не слушала, что он говорил!
– Перестань! Он действительно был пьяный! Кто же мог предположить, что протрезветь он уже не успеет!
– А теперь ничего и не скажет…
– Конечно, не скажет, сдурела, что ли? Если бы он сейчас что-нибудь сказал, ты тем более не стала бы слушать, а удрала бы со всех ног. Кому он еще хотел это сказать?
– А действительно, кому?
– Откуда я знаю? По-моему, он махнул рукой.
– Все время махал руками. Темно же было. Дурацкая затея с этой лампой. Кажется, показал где-то между тобой и Эвой.
– Мы обе женского пола, – я чудом увернулась от очередного пука крапивы, которым Алиция размахивала у меня перед носом. – Ты не могла бы бороться с сорняками чуть менее энергично? От ревматизма я уже вылечилась: меня две недели кусали красные муравьи.
– Почему красные? – рассеянно спросила Алиция.
– Такие водятся там, где я была…
– Подожди. У меня с ними что-то связано…
– Наверное. Муравьи красные. Все красное.
– Подожди. Красные муравьи… А Зося об Эдеке не знает? Что-то она говорила, похоже на красных муравьев…
– Зося может знать. Она же видела Эдека в Польше. Надо спросить.
– Может, он там с кем-нибудь встречался?…
Внутри у меня что-то дрогнуло.
– Похоже, Эдек что-то о ком-то знал, – осторожно сказала я. – И этот кто-то его укокошил. Ты как думаешь: кто-то из нас или чужой?
Алиция рассвирепела:
– Кто-то из нас – это кто, ты?
– Рехнулась? Почему я?!
– Ну и не я. Возможно, и не ты. Лешек и Хенрик отпадают. Кто остается? Зося? Павел? Эльжбета?
– Еще Анита, Эва и Рой. Про них забыла?
– Я мыслю логично. Он их почти не знал. Скорее всего имел в виду кого-то из Польши, он ведь никуда не ездил. Будь любезна, убирайся отсюда к чертовой бабушке!
Я опешила.
– Бога ради, почему?! – спросила я пораженно. – Так сразу?
– Что? – буркнула рассеянно Алиция. – Пошла вон! Будешь еще тут жужжать!
– Я думала, это ты мне, только не поняла, убираться из крапивы или вообще из Аллеред. Делала бы ты, что ли, паузу, меняя собеседника!
– Что?… Нет, это я осе. К гостям пока еще так плохо не отношусь.
– Может, и зря. Из вчерашних событий следует, что Эдек был прав. Принимаешь у себя черт знает кого…
Наступившие сумерки прервали наше занятие.
Вытащенная на террасу Зося задумалась.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – наконец сказала она. – Какая связь между красными муравьями и Эдеком? Ничего такого не помню… Павел!
Павел оказался более полезным.
– Знаю! – разволновался он. – Это про того типа в красной рубашке. Не муравьи, а рубашка красная…
– Действительно, – вспомнила Зося. – Павел как-то видел Эдека…
– Что за тип? – нетерпеливо прервала Алиция. – Его кто-нибудь знает?
– Не в курсе, – сказала Зося. – Павел?…
– Я его не знаю. Месяца два назад видел Эдека с этаким черным типом в красной рубашке. Я же вам говорил!
– Возможно, я пропустила мимо ушей, – призналась Алиция. – Кто это был?
– Говорю, не знаю. Похоже, оба были на бровях, то есть, хочу сказать, под мухой… Ловили такси и махали руками, как ветряные мельницы. Этот черный в красной рубашке похож на южноамериканца. Они еще пытались залезть в угольный фургон.
Поэтому, собственно, я за ними и следил: интересно было, что еще выкинут…
Павел замолчал, посмотрел на нас и спросил осторожно:
– Может, вы уже знаете, кто его убил?
– При чем тут этот тип в красной рубашке? – возмутилась Зося.
– Пока не знаем, – ответила я одновременно Зосе и Павлу. – Может, вам что-нибудь придет в голову?
– Меня это вообще не касается! – вспылила Зося. – Меня тошнит от убийств!
Алиция вдруг очнулась.
– Тип в красной рубашке ничего не значит, – заявила она решительно. – Мало ли с кем Эдек мог спьяну ездить на угольном фургоне! Все это бесполезно. Не знаю, зачем завтра устраивать этот ад. Никто ничего не помнит. А кстати, мне готовить такой же ужин? В холодильнике – ни крошки!
– Может, он надеется, что убийца хлопнется в обморок и тем себя обнаружит? – предположил Павел.
– Чушь! – сердито сказала Зося. – Обойдутся! Пусть наедаются дома!
– Кофе, – предложила я Алиции. – В крайнем случае – остатки водки.
– Водку жалко…
– Ну, без водки. Пиво. Вечер по-датски, с одним пивом. Эва, может быть, привезет апельсиновый сок…
Про апельсиновый сок Эва, конечно, забыла. Была слишком взволнована и расстроена необходимостью снова приехать в Аллеред в том самом наряде, что и накануне. Два раза кряду появиться в одном и том же платье, да еще в присутствии тех же людей – с этим могла смириться далеко не каждая женщина.
Бардак, устроенный на этот раз, был вне конкуренции. Сидевший на месте Эдека полицейский (он должен был в надлежащий момент крикнуть что-нибудь и стукнуть стаканом по ящику) от усердия постоянно издавал дикие рыки. Посланный в машину за соком Рой принес банку смазочного масла. На журнальных столиках стояло с полтонны сахара, муки и соли в разнообразных сосудах. Пива оказалось мало. Точнее, мало закрытых бутылок, которые Павел должен был открывать. Содержимого открытых бутылок хватило бы еще недели на две. Датская полиция во главе с г-ном Мульгором наблюдала за нами с легкой паникой. Какой-то элемент покоя вносили Лешек и Хенрик, сразу занявшие свои места и погрузившиеся в продолжение вчерашней беседы.
– Я ставлю на мужчину, – заявила Анита, наблюдая за Роем, плутавшим в темноте с банкой. – Нужно иметь немалую силу в руке, чтобы так запросто это проделать…
– Тебе хорошо говорить, – раздраженно сказала Эва. – У Хенрика алиби. А Рой шатался за его плечами целый вечер…
– Ну, дорогая моя, муж-убийца – это же так интересно!
По заметному даже в темноте блеску глаз я поняла, что вряд ли отношение Эвы к Аните будет в дальнейшем особенно нежным. Анита же купалась в сенсации, как саламандра в огне.
Веселый вечер наконец подошел к концу. Г-н Мульгор, тысячу раз извинившись, сообщил нам, что никому нельзя покидать Аллеред без его согласия. Эве, Рою и Аните разрешалось жить дома, не выезжая за границы Роскилля и Копенгагена. Полной свободой пользовались лишь Лешек и Хенрик.
– Мне очень жаль, дорогая, что вынужден бросить тебя в такой идиотской ситуации, – печально сказал Лешек. – Но я должен отплыть. Да и вряд ли от меня был бы толк. Чем меньше здесь будет гостей, тем лучше для тебя.
Алиция меланхолично кивнула.
– Приезжай, когда все это кончится, – сказала она со вздохом.
Г-н Мульгор собирал свою команду. Я стояла на пороге террасы и видела, как в кухонном проеме Эльжбета задержала Алицию и что-то сказала ей. Алиция оживилась, но на полуслове их прервали: уезжали представители власти. Пройдя мимо меня, Алиция вышла на террасу. Эльжбета скрылась на кухне.
Я сделала шаг, чтобы тоже выйти, но вдруг услышала в прихожей какой-то шорох. Было совсем темно, и я лишь уловила, как дверь скрипнула и кто-то тихо вышел наружу…
Я обошла дом и вышла на дорожку. Там стояли Рой и Эва, Анита и Хенрик, Лешек, Зося, Алиция и Павел. Полицейские как раз уезжали.