Я смогла кивнуть, потому что от неожиданности гонец свою хватку ослабил.
Яша коротко ударил корейца в живот. Тот хрюкнул, согнулся пополам и осел на пол. Яша легонько пнул его в челюсть. Челюсть хрустнула и ушла вбок, нарушив симметрию монголоидного лица.
Гонец отпустил мои волосы и прыгнул на Яшу. Он повис у него на спине, обхватив руками за шею, а ногами, за спину. Яша тихонько крякнул и вдруг начал раскручиваться вокруг своей оси, уверенно набирая скорость. Я видела перед собой мелькающие и соловевшие с каждым новым кругом глаза гонца. Набрав максимальное количество оборотов, Яша резким рывком бросил через свою голову гонца на пол. Тот грохнулся на спину, голова его свесилась на бок, челюсть отвисла. Посуда в серванте победно звякнула. Первый раз в жизни я получила удовольствие при виде драки.
Яша вопросительно посмотрел на меня.
— Достаточно, — кивнула я Подъяблонскому.
Он буднично вытащил оба безжизненных тела на лестничную площадку, похлопал их там по щекам, поплевал на глаза и посоветовал «побыстрее сматываться и не напрягать больше его куклу». Кореец с гонцом с трудом поднялись на ноги и, придерживая друг друга, пошли прочь, спотыкаясь на лестнице.
— Кольцо! — вдруг вспомнила я, когда Яша закрыл дверь квартиры. — Немедленно отдай им кольцо!
Яша открыл коробочку.
— Брюлик конкретный, тысяч на двадцать долларей потянет. Если тебе не нужен, мне сгодится. — Он с трудом напялил кольцо на мизинец и, насвистывая, пошел в ванную.
* * *
О том, что на Патриотической опять что-то стряслось, оповестил пронзительный вой сирены.
Я уже вышла из дома, но мой подъезд выходил во двор, поэтому я не видела, что происходит на улице. К одной сирене добавился звук другой, потом третьей, и они, наконец, слились в один жуткий, протяжный, надсадный визг, который не удалялся, а замер на одном месте. Судя по всему, ЧП произошло опять где-то в районе банка.
Сердце заныло. Ну что еще приготовила мне моя улица?!.
Еще одно ограбление? Крупное дорожно-транспортное происшествие?
На лавочке, возле дома, сидела Клара Сергеевна. Она крошила старую, засохшую булку и кормила ей стайку толстых, воркующих голубей. Услышав завывание сирен, соседка отбросила булку на асфальт и с азартом обывателя-домоседа, сказала, обращаясь ко мне:
— Ась, никак пожар приключился!
— Почему пожар?
— Так ты поглянь! — ткнула она толстым пальцем на небо.
Я задрала голову и увидела, что с противоположной стороны нашего дома, вверх поднимается столб черного дыма.
Я бросилась на стоянку, но вовремя вспомнила, что машину вчера оставила у «Империала». Тогда, огибая дом, я побежала к дороге, чувствуя от встречного ветра боль на обожженном лице.
Я сразу увидела — горит наше агентство. Из окон второго этажа вырывались черные клубы дыма, а где-то в недрах приемной бушевало рыжее пламя.
Пожарные уже стояли на лестницах и поливали огонь из брандспойтов. Потоки воды лились вниз, на толпу зевак, большинство из которых снимало происходящее на видео и фотокамеры мобильных телефонов.
Воображение услужливо нарисовала мне картину: Жуль, мой любимый Жуль заживо сгорает в своем кабинете. Там много пластика, синтетических материалов, все это легко плавится и горит, давая смертоносный, удушливый дым.
Не помню, как я перебежала дорогу. Уголком сознания отметила только, что в большинстве своем машины стоят, а водители любуются зрелищем.
Распихивая зевак, я ворвалась в толпу и уже открыла рот, чтобы заорать: «Костя!», как чья-то рука схватила меня за плечо.
— Так, Басова, не ори, — пробасил мне на ухо Леша Чесалов. — В вашей конторе никого не было! Никто не погиб, жильцы дома благополучно эвакуированы. Ради бога, прошу, не ори! Без тебя тошно.
— Ты… точно знаешь, что там никого не было?
— Точнее не бывает. — К нам подошел хмурый Нарайян. Несмотря на озабоченный вид, в ухе у него торчал неизменный наушник, а челюсть размеренно перемалывала жвачку. — Шеф еще не приехал, а я только что подошел.
— Нарочка! — бросилась я ему на шею. — Ты живой?!
— Я, между прочим, Аська, тоже живой, — обиделся Леша. На Чесалове был белый халат с закатанными рукавами, медицинские перчатки и маска, которая болталась под подбородком. — Пойдемте, други мои, во двор, а то тут наблюдателей много.
Мы обошли дом и оказались у подъезда, возле которого толпились вездесущие бабушки и полуодетые жильцы дома.
— Гнать вас, оглоедов-арендаторов, надо! — заорал какой-то дядька в кальсонах с облезлой кошкой на руках. — До чего дожили?! Сожгли! Спалили! Буржуи хреновы! Я только ремонт закончил, так теперь гарью сто лет вонять будет! Гады! — Он неожиданно замахнулся кошкой и швырнул ее в Нару. Нара не успел уклониться, и кошка приземлилась ему на плечо, попутно стараясь затормозить лапами по лицу и вырвав из уха наушник. Из царапин хлынула кровь, кошка заорала, Нарайян тоже. Чесалов схватил бедное животное за шкирку, потом ловко перехватил левой рукой за передние лапы, правой за задние и заорал «Тра-та-та!», тряся кошку как работающий автомат и «расстреливая» возмущенную толпу жильцов. Кошка завизжала прерывисто, как автоматная очередь. Толпа отшатнулась.
— Хулиган! — заорала какая-то бабка. — Живодер!!
— Это я хулиган?! — возмутился Чесалов, отбрасывая на газон кошку. — Я живодер?! А кто всему вашему дому зубы в кредит делает?! А кому я бесплатно собак от поноса лечил?! Кто у ваших кошек роды принимал?! Да ко мне в зубной кабинет даже канареек таскали, чтобы я им гипс на лапы накладывал!!
— Вы это, и правда, чего на доктора зря напали-то? — вступилась за Чесалова тетка с бигудями на голове. — Он и правда, человек золотой, всегда помогает, когда чего по здоровью или по хозяйству надо. Мне шторы вешал, Анне Петровне краны чинил, Алле Ивановне мусор помогал выносить, Антонине Антоновне давление мерил и таблетки правильные давал!
Я с интересом посмотрела на смутившегося Лешу, потом достала из сумки носовой платок и приложила его к расцарапанной щеке Нарайяна. Перехватив платок, Нара вставил в ухо наушник, заложил за щеку свежую жвачку и, кажется, отрешился от мира, ушел в себя.
Толпа гомонила, обсуждая подробности происшествия, агрессивный мужик подхватил свою кошку и скрылся в соседнем подъезде.
— Отчего пожар? Что случилось-то?! — потрясла я за рукав Чесалова.
— Подожгли вас, милочка! — язвительно сказала стоявшая рядом девушка офисного вида. Наверное, она собралась идти на работу, но, захваченная зрелищем пожара, не успела далеко отойти от дома.
— Понимаешь, Аська, — грустно вступил Чесалов, — род деятельности вашей конторы таков, что всегда найдется ревнивый парень, или психованная бабенка, которая захочет вам отомстить за то, что вы помогаете ее половине скрыть свои походы налево.
— Но ведь тот парень уже извинился! Он приходил вчера, деньги дал на ремонт, розы принес…
— Да какой там парень, Аська! — Чесалов махнул рукой. — Женщина пришла рано утром. Вся в черном, бледная как смерть — смотреть страшно. Я в коридоре стоял, курил, у меня клиентов с утра не было. Смотрю, баба у вашей двери крутится. Я ей: эй, гражданочка, нет там еще никого, больно рано пришли! А она любезно так осведомляется: это здесь мне помогут доказать, что я была в командировке, а не с любовником кувыркалась? И тут я, Аська, признаться, дурака свалял. Думал, клиентка к вам денежная явилась. У нее в ушах сережки, на пальцах колечки, видно, что не бижутерия. Я решил, что дельце вам выгодное подвалило, вот и заверил ее, что именно здесь ей помогут муженька обдурить. А потом, други мои, случилась страшная вещь! На бабе этой что-то вроде плаща было, я еще подивился — в такую жару и плащ нацепила! Так она черной полой махнула, выхватила из-под нее канистру с бензином, на вашу дверь плеснула, зажигалкой чиркнула и… Огонь до потолка полыхнул. Баба заорала: «Чтоб вам, грешникам, гореть, как в аду!» и по лестнице вниз бросилась. Я было ее догонять побежал, но потом опомнился, стал в подъезде тревогу бить, жильцов поднимать, да в пожарку звонить. Пожарные мигом приехали! Пламя-то они быстро сбили, а вот копотью вонять в моем кабинете теперь долго будет. Да и водой, небось, все залили. Э-эх, ребята, переквалифицировались бы вы, что ли, в детективное агентство, к примеру! Мороки бы меньше было.
— Мы уже и так переквалифицировались, — буркнул Нарайян. Он все еще держал мой платок у расцарапанной щеки.
— За что? За что она нас подожгла?! — Я еле сдерживала слезы. — Чем мы перед ней провинились?! Мы и мужа-то ее в глаза не видели! И никаких алиби ему не делали!
— А это, Аська, ты никому теперь не докажешь, — подмигнул мне Чесалов. — Ни-ко-му! Заподозрила жена, что мужик ей изменяет и никакими доказательствами он не докажет, что это не так, пока такое агентство как ваше в городе есть! Любое доказательство купить можно! Вот так-то!