Двум от этого плохо, а одному хорошо... Что в этом случае делать?.. Как поступить?
Я повернулся к ней спиной, чтобы сесть в кресло, а когда обернулся, ее в комнате не было. Скоро она вернулась, неся в руках кувшин с цветами. Поставила его на стол, и в комнате стало совсем как прежде.
- Розовые цветы на розовом, - сказал я, как когда-то говорила Надежда Васильевна.
- Вот придет папа, - сказала Наташка, не обращая внимания на мои слова, - а у меня чистота.
- Наташка, - сказал я, - а почему ты мне ничего не ответила?
Наташка промолчала.
Я тяжело вздохнул.
- "Нет ничего горше самовлюбленной юности, - сказал я словами тети Оли. - Все-то они знают, все понимают, во все лезут, все решают и поэтому бьют очень сильно".
Наташка ничего не успела ответить, потому что хлопнула входная дверь и раздался голос дяди Шуры:
- На-та-ша!
Наташка, не отзываясь, схватила меня за руку и втащила в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Это была ее любимая игра: она пряталась от дяди Шуры, а тот долго ее искал. Но на этот раз из этого ничего не вышло.
Мы услышали, как дядя Шура вошел в первую комнату, на секунду остановился, а потом стремительно ее пересек, резко открыл дверь, увидел нас... и улыбка сползла с его лица.
- Здрасьте, дядя Шура, - сказал я.
Он был так чем-то раздосадован, что даже не ответил мне.
- Ты одна... все убрала? - спросил он у Наташки.
- Да, - ответила Наташка.
И тогда я догадался, что ему пришло в голову, когда он увидел убранную комнату.
- Папа, правда, красивые цветы? - спросила Наташка.
- Очень, - ответил дядя Шура и снова, конечно, подумал о Надежде Васильевне.
Все здесь напоминало о ней: скатерть, цветы, Наташкина виолончель, заброшенная на шкаф. А у меня в голове совершенно некстати зазвучала песенка, которую мы вчетвером распевали, и я еле сдержался, чтобы ее не запеть.
- Мне кто-нибудь звонил? - спросил дядя Шура, снял трубку телефона и нетерпеливо постучал по рычагу: - Телефон, что ли, испортился?
И тут я решил, что неплохо было бы побеседовать с дядей Шурой без свидетелей и кое-что ему сообщить, чтобы поднять настроение.
- Сейчас я вам позвоню, чтобы проверить, - сказал я.
Выскочил из комнаты, вбежал в свою квартиру, набрал номер телефона и, когда услышал голос дяди Шуры, сказал:
- Дядя Шура, вам привет...
- От кого? - автоматически спросил он.
- От Надежды Васильевны, - выпалил я. - Я ее встретил на Птичьем рынке. А знаете, что она там делала? - Я сделал длинную паузу, чтобы - окончательно поразить дядю Шуру: - Она искала собаку... породы чау-чау для своей дочери!
Тут я замолчал и молчал долго-долго, но все-таки перемолчать дядю Шуру не смог. Известно, у него редкая выдержка.
- Алло, дядя Шура! - крикнул я. - Вы слышите меня?
- Да, да, - ответил дядя Шура.
- По-моему, Надежде Васильевне пора возвращаться, - сказал я.
- Ты думаешь? - очень серьезно спросил дядя Шура.
- Конечно, - ответил я воодушевленно. - И это я беру на себя.
- Спасибо, - сказал дядя Шура и повесил трубку.
Когда же я вернулся к ним, они сидели на кухне и пили чай. Я услышал их разговор и замедлил шаг.
- А мы пойдем гулять? - спросила Наташка.
- Пойдем, - раздался в ответ голос дяди Шуры.
- А когда? - не отставала Наташка.
- Когда мне позвонят.
- А если тебе никогда не позвонят? - сказала Наташка.
В этот момент я появился в дверях, и дядя Шура, не ответив Наташке, пригласил меня к чаю. А я весь был в напряжении, у меня так бывает. В такие минуты мне все удается и на ум приходят самые правильные решения.
Я бросился в комнату, достал из-под шкафа давно забытого резинового крокодила и, надувая его на ходу, помчался на кухню. Я появился перед ними с крокодилом, как когда-то Надежда Васильевна. Они оба почти одновременно поперхнулись чаем, несмотря на их хваленую фамильную выдержку. Я чуть не упал от смеха.
- Зачем ты его достал? - недружелюбно спросила Наташка.
- Это же самый веселый крокодил в мире, - находчиво ответил я, продолжая надувать крокодила.
Я весь по-прежнему дрожал от возбуждения, потому что дядя Шура мог бы и не принять вмешательства в их внутренние дела. Он мог резко бросить: "Отнеси его на место!"
Но он промолчал, налил мне чаю и, как всегда, положил передо мной на тарелку несколько бутербродов. Он знал, что я "бутербродная душа", хотя он меня иногда заставлял есть и суп, который сам готовил Наташке два раза в неделю.
- Садись, - сказал дядя Шура и незаметно подмигнул мне.
Значит, он мои действия одобрил и безоговорочно принял в союзники!
А я завел крокодила и пустил его гулять по полу, и он стал открывать и закрывать свою крокодиловую пасть.
Дурацкая игрушка, а почему-то когда смотришь на нее, то смешно. Я первый не выдержал и засмеялся, потом засмеялся дядя Шура. И вдруг Наташка, сама неумолимая Наташка, тоже улыбнулась, но тут же, чтобы скрыть это, наклонилась к чашке.
- Если он тебе не нравится, - сказал дядя Шура, - пусть Борис его кому-нибудь подарит.
Наташка не ответила: она увлеченно пила чай.
- Так я возьму его, - сказал я.
- Дареного не дарят, - вдруг тихо произнесла Наташка.
Это была уже какая-то победа. Теперь можно было двинуться дальше.
- Подумаешь, крокодил, - небрежно сказал я. - Это ведь не собака.
Дядя Шура посмотрел на меня осуждающе. Но я не отказался от своих слов, ибо у меня в голове созрел моментально новый план действий. Я решил отвести Наташку к Петьке. Тот отдаст ей свою Рэду. Дядя Шура сообщит об этом Надежде Васильевне, и та вернется. Они помирятся с Наташкой. А тогда я все расскажу Наташке, и она вернет этому разнесчастному влюбленному собаководу обратно Рэду.
- Если бы была собака... - вздохнула Наташка.
И тут я бросил им главный, победный козырь.
- А она есть, - сказал я. - Я ее нашел.
- Нет, правда? - закричала Наташка.
Дядю Шуру словно подбросило. Он подбежал ко мне, зачем-то хлопнул сильно по плечу. Признаться, я еле удержался на ногах. Затем он стал радостно кружить Наташку.
Он был счастлив и весел. Он прыгал, как мальчишка, как бывший счастливый дядя Шура.
- Ну, расскажи, расскажи, как это произошло? - спросил дядя Шура, когда немного успокоился.
- Как?.. "Кто ищет, тот всегда найдет", - ответил я. - Вот я и нашел. Только у Малыша теперь другое имя. Его зовут Рэд. И он привык к этому имени. - Я нарочно переделал женское имя "Рэда" в мужское "Рэд".
- А они его отдадут? - испуганно спросила Наташка.
- Конечно, - сказал дядя Шура. - Обязательно отдадут. Пойдемте за ним немедленно.
Я испугался: ведь надо было обо всем этом еще предупредить Петьку.
- Сегодня нельзя, - сказал я. - Их нет дома. Мы пойдем завтра, я договорился.
- А завтра я не могу, - сказал дядя Шура. - У меня срочная работа.
- Ничего, - успокоил я его, - мы сходим с Наташкой. Можете на меня положиться.
Но тут зазвонил телефон, дядя Шура стремительно схватил трубку и начал восторженно кричать:
- Здесь такие события!.. Нам надо немедленно встретиться! - Повесил трубку, выскочил в коридор и вернулся в пальто. - Я скоро... Через полчаса!
Как он торопился! Едва попал в рукава пальто.
Он был так рад моему сообщению, он был так рад этому звонку! Если бы на самом деле было так, как я рассказал. Мне захотелось побыстрее убежать от Наташки.
- И я с вами, - сказал я. - Мне надо в город.
- Пошли, - сказал дядя Шура.
Он уже был на ходу, он готов был сбежать, чтобы "кому-то" (известно, кому!) сообщить сверхрадостную новость о том, что нашелся Малыш.
Но Наташка остановила его на этом пути.
- И я тоже с тобой, - сказала она.
- Как... со мной? - Дядя Шура смутился. - Я же вернусь через полчаса. Несмотря на свою выдержку, он часто смущался.
- Ты обещал, - упрямо сказала Наташка.