---------------------------------------------
Туррини Петер
Петер Туррини
Монолог
Леонард Бухов, перевод с немецкого
(Все сценическое пространство задрапировано черной тканью и совершенно пусто. Под потолком ярко светит голая лампа, без абажура. В углу стоит мужчина лет пятидесяти пяти, скромно одетый. В руке у него пистолет, он взводит курок и подносит пистолет к виску.)
МУЖЧИНА. Сейчас я сосчитаю до тысячи и покончу с собой.
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
(Пауза. Он смеется.)
Когда я досчитаю до тысячи, я застрелюсь.
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
(Паузы между числами постепенно становятся длиннее.)
55
56
57
58
59
60
61
62
63
(Он считает все медленнее.)
64
(Пауза.)
65
(Пауза.)
66
(Пауза.)
67
(Пауза.)
Придется ждать бесконечно долго, пока я досчитаю до тысячи. Так мне никогда не добраться до моей собственной смерти. Я должен сам ее ускорить, поспешить ей навстречу.
(Начинает считать быстрее.)
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
Мне нужно прыгнуть ей навстречу.
80
90
100
110
120
130
140
150
160
170
(Считает все быстрее.)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
180
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
190
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
200
(Смеется.)
Я бесконечно счастливый человек. Для всех я желанный гость, повсюду мое имя у всех на устах. Меня одолевают самыми завидными предложениями. Всем я нужен. Стоит мне выйти из квартиры, как тут же ко мне подходят обожающие меня соседи. Каждый стремится затащить меня к себе. Я ускользаю от них, ссылаюсь на важные дела. Я бегу вниз по лестнице, но тут же попадаю в объятия консьержа. Он настойчиво приглашает меня к себе на кухню, хочет чем-нибудь угостить. Но и от него я ускользаю, правда, с большим трудом, и выбегаю на улицу. На улице все меня узнают, все здороваются со мной, все меня любят. Жизнь подарила мне все. Я достиг вершин в своей профессии, у меня масса наград. И в любви я пережил высочайшее счастье. Ни один ландшафт, даже самые прекрасный и величественный, не остался скрытым от меня. Рассветы, которых кинематографисты вынуждены ожидать часами, чтобы запечатлеть их своей камерой, сами собой представали передо мной. Прекраснейшие слова, точнейшие формулировки, убедительнейшие аргументы с легкостью слетали с моего языка и пера. Я -- незаурядная личность. И лишь смерть способна меня одолеть.
(Продолжает считать.)
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
Я перенес страшные болезни, но ни одной не удалось сразить меня, ни одна не загасила во мне искру жизни. Я прочитал книги о смертельных болезнях величайших из великих. Когда я начал кашлять подобно Кафке, то обращался в разные санатории, полагая, что у меня вот-вот начнется кровохарканье. Я обследовал свое тело в поисках узлов ницшеанской венерической болезни, я пьянствовал, подражая Хемингуэю, курил сигарету за сигаретой и надеялся, что смогу, как Пуччини, умереть от рака горла. Я желал, чтобы меня вслед за Бюхнером, уничтожил тиф, я жаждал быть насмерть покусанным собакой, как Фердинанд Раймунд, или, на худой конец, погибнуть, как Албан Берг, от укуса насекомого. Свою семью, своих друзей я ставил перед фактом угрожающей моей жизни опасной болезни, а замечая падение их интереса к моему состоянию, я по секрету сообщал им о моей предстоящей смерти. Я рассылал им всем копии рентгеновских снимков, на которых были видны затемнения. Однако чем настойчивее демонстрировал я им приметы своей скорой гибели, тем безразличнее становился я для них и тем равнодушнее начинал сам относиться к собственным болезням. И тогда я решил покончить с собой.
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
(Он все еще держит пистолет у виска и улыбается.)
222
223
224
225
226
227
228
229
230
Смерть приближается, она все ближе и ближе. Моя первая встреча с ней произошла в детстве, мне было девять лет. Я лежал в черной комнате, в провинциальной больнице, и ожидал ее прихода. Поскольку она все не появлялась, я принялся фантазировать, начал придумывать свою жизнь. И привычке придумывать свою жизнь я остался верен по сегодняшний день. В своих фантазиях я становился все более могущественным и видел себя в роли покорителя гор и океанов, я прокладывал дорогу сквозь африканские джунгли и раскрывал тайны морских глубин. В семнадцать лет я захотел стать чемпионом мира по прыжкам на лыжах с трамплина, но вскоре отказался от своего плана, поскольку он делал невозможным избрание меня папой. Я видел себя революционером, в одном строю с известнейшими революционными вождями, однако никак не мог, да и не желал, связывать себя каким-либо мировоззрением. Я планировал ограбления банков, мечтал танцевать под пальмами с обитательницами тропических островов, но уже вскоре подумывал о пострижении в монахи. Я хотел стать убийцей, киллером, которого разыскивает Интерпол, однако роль международного миротворца сулила мне еще большую известность. Видя парочку застывшую в объятии, я жаждал быть самым страстным влюбленным. Если же вступал в любовную связь, то очень скоро начинал чувствовать себя пленником. Вид играющих и смеющихся детей вызывал во мне неутолимое желание стать отцом, но когда у нас с женой родился сын, я стал завидовать любому, кто был свободен от тягот семейной жизни. Мысленно я рассылал по почте бомбы в конвертах, но в то же время мечтал о славе того, кто сумел бы разоблачить преступника. Все в моей жизни было иллюзорно, реален только этот пистолет у моего виска.
(Продолжает считать, живо, убыстряя темп.)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
240
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
250
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
260
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
270
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
280
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
290
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
300
(Смеется.)
Смерть -- игрок, ей нравится играть в прятки. Всякий раз, когда мне кажется, что я настиг ее, она ускользает от меня. Совершив попытку самоубийства, я очнулся в больнице, в реанимации. Я был подключен к множеству трубок, на лице -- кислородная маска. В палату вошли моя жена, мой сын, который был тогда еще очень мал, и толстый священник. Жена всхлипывала, сын цеплялся за нее, священник повесил себе на шею лиловую епитрахиль. Он помазал мой лоб елеем и произнес слова, понять которые я не мог, поскольку мои уши были закрыты креплениями кислородной маски. Я взобрался на ящик, чтобы лучше видеть и слышать происходящее, и наблюдал всю эту сцену сверху. Священник взял мою руку -- в его действиях чувствовалась некоторая поспешность, - помазал и ее елеем и сказал, что Господь простит мне все прегрешения. В своем милосердии Он укрепит мой дух и поведет меня к жизни вечной. Жена сменила носовой платок, сын наблюдал, как на экране монитора поднимается и опускается кривая биений моего сердца, священник вытер пот со лба и уложил епитрахиль и елей в карманы своего черного пиджака. Когда моя жена вернется домой, -- подумал я, - она прежде всего бросит в стиральную машину носовые платки. А священник проходя мимо кельи сестер, заглянет к ним, прихватит несколько конфет из открытой коробки и поспешит на следующее соборование. А я спрыгнул с ящика и решил, что буду и дальше живым.
(Смеется и продолжает считать.)
301
302
303
304
305
306
(Танцует в ритме счета, не отнимая пистолет от виска.)
307
308
309
310
Это был танец, головокружительный танец.