Мистер Баптист не учился, как его босс, в лучших кулинарных школах, но на качество его готовки жалоб не поступало.
Еду подавали в просторной и уютной столовой, где сотрудники могли не только позавтракать, пообедать и поужинать, но поговорить о делах, выпить кофе, спланировать подготовку к многочисленным вечеринкам, которые устраивал хозяин поместья. Сам шеф или повар могли по просьбе Этана приготовить тарелку с сандвичами или что-то еще, если он хотел поесть у себя.
Конечно же, будь у него такое желание, он и сам мог бы готовить себе на своей кухне. Миссис Макби забивала холодильник и кладовку в полном соответствии с полученным от него списком продуктов. Опять же, это не стоило ему ни цента.
Кроме понедельника и четверга, когда горничная меняла постельное белье (мистеру Манхейму, если он находился в резиденции, белье меняли ежедневно), Этану приходилось застилать кровать самому. Тяжелая жизнь, ничего не скажешь. И теперь, надев куртку из мягкой кожи, Этан вышел из своей квартиры в коридор первого этажа западного крыла. Дверь оставил незапертой, точно так же, как не запирал бы ее, будучи владельцем всего особняка. С собой он взял папку с материалами, касающимися дела черных коробок, зонт и книгу в кожаном переплете: роман «Лорд Джим» Джозефа Конрада. Роман он дочитал прошлым вечером и намеревался вернуть книгу в библиотеку.
Широкий, более двенадцати футов, коридор выложили плитками известняка, как и на первом, главном этаже здания. Стены были украшены персидскими коврами, вдоль коридора выстроилась антикварная французская мебель, только периода Империи: стулья, комоды, стол, сервант.
И пусть мебель стояла с обеих сторон, Этан мог бы проехать по коридору на автомобиле, не задев ни единого предмета старины.
И он бы с удовольствием проехался, если б потом не пришлось объясняться с миссис Макби.
По ходу воображаемой поездки в библиотеку он встретил двух горничных и уборщика, с которыми обменялся приветствиями. Поскольку он занимал, согласно классификации миссис Макби, высокий пост, то обратился ко всей троице, стоявшей на куда более низкой ступеньке иерархической лестницы, по именам, а его они называли не иначе, как мистер Трумэн.
Каждому новому сотруднику перед первым рабочим днем миссис Макби вручала книжицу «Нормы и правила поведения», которые сама же и составила. И оставалось только пожалеть тех, кто не заучил содержание книжицы назубок и не подстраивался под эти самые нормы и правила.
В библиотеке пол был паркетным, из орехового дерева. А персидские ковры — старинными, и росли они в цене быстрее, чем акции самых лучших компаний на бирже.
Удобные кресла чередовались с полками из красного дерева, на них стояло более тридцати шести тысяч томов. Часть книг занимала полки второго уровня, вдоль которых шла узкая, огороженная дорожка. К дорожке вела лесенка с золочеными стальными перилами.
И если не смотреть на потолок, чтобы определиться с истинными размерами этого огромного помещения, могло создаться ощущение, что оно уходит в необозримую даль. Может, так оно и было. Этану часто казалось, что здесь возможно все.
Середину потолка занимал купол из цветного стекла, диаметром в 32 фута. Густые цвета, алый, изумрудный, темно-желтый, синий, полностью отфильтровывали естественный свет, так что даже в самый ясный день солнечные лучи не представляли угрозы для корешков книг.
Дядя Этана, Джо, который заменял мальчику отца в те частые моменты, когда настоящий отец крепко напивался и не мог выполнять положенные обязанности, работал шофером в пекарне. Развозил хлеб в супермаркеты и рестораны, шесть дней в неделю, восемь часов в день. И по большей части совмещал первую работу со второй: ночным уборщиком, трижды в неделю.
Если сложить заработки дяди Джо за его лучшие мять лет, этих денег, конечно же, не хватило бы, чтобы оплатить стоимость стеклянного купола.
Начав получать жалованье полицейского, Этан почувствовал себя богатым. В сравнении с Джо он просто купался в деньгах.
Но всех его заработков за шестнадцать лет работы в ДПЛА не хватило бы, чтобы оплатить стоимость одной этой комнаты.
— Для этого надо быть кинозвездой, — вынес он свой вердикт, входя в библиотеку, чтобы поставить «Лорда Джима» на то самое место, откуда он и взял книгу.
Все книги в библиотеке стояли в алфавитном порядке, по фамилии автора. Треть в кожаных переплетах, остальные — в суперобложках. Часто встречались редкие и дорогие издания.
Лицо не прочитал ни одной и всех тридцати шести тысяч.
Две трети книг он приобрел вместе с особняком. Следуя инструкциям своего работодатели, миссис Макби покупала наиболее обсуждаемые и расхваливаемые произведения, как романы, так и документальные. Они вносились в каталог и расставлялись по полкам.
Собственно, новые книги приобретались лишь с одной целью: продемонстрировать широту интеллектуальных интересов Ченнинга Манхейма и произвести должное впечатление на всех, кто попадал в поместье, то ли погостить, то ли повеселиться на вечеринке, то ли по другим делам.
Когда у Лица спрашивали, что он может сказать о той или иной книге, он прежде всего интересовался мнением гостя, а потом соглашался с ним в обаятельной манере, не оставляющей никаких сомнений в его эрудированности и близости образа мыслей с собеседником.
Когда Этан ставил «Лорда Джима» между двумя другими романами Конрада, за его спиной послышался пронзительный голосок: «Там есть магия?»
Повернувшись, он увидел десятилетнего Эльфрика Манхейма, практически «утонувшего» в одном из больших кресел.
Согласно Лауре Мунвс, Эльфрик (произносимое как эльф-рик) — староанглийское слово, означающее elf-ruled или ruled by elves [3] , которое сначала использовалось для обозначения мудрых и умелых действий, а со временем так стали называть тех, кто действовал мудро и умело.
Эльфрик.
Мать мальчика, Фредерика «Фредди» Найлендер, супермодель, успевшая в течение года выйти замуж за Лицо и развестись с ним, за свою жизнь прочитала по меньшей мере три книги. Трилогию «Властелин колец». Собственно, эти книги она читала постоянно.
И собиралась назвать мальчика Фродо. К счастью или нет, но за месяц до родов ее ближайшая подруга, актриса, наткнулась на имя Эльфрик в сценарии какого-то фильма — фэнтези, в котором согласилась сыграть роль трехгрудой амазонки-алхимика.
Если бы подруга Фредди получила роль второго плана в «Молчании ягнят», Эльфрика, скорее всего, нарекли бы Ганнибалом.
Мальчик предпочитал, чтобы его называли Фриком, и никто, кроме матери, не настаивал на том, чтобы обращаться к нему полным именем. К счастью или нет, она не так часто пользовалась возможностью помучить его.
Вот и в последние семнадцать месяцев Фредди ни разу не виделась с Фриком. Даже у стареющей супермодели карьера отнимала все свободное время.
— Так где должна быть магия? — переспросил Этан.
— В книге, которую вы только что поставили на полку.
— Магия в ней, несомненно, есть, но только не та, о которой ты говоришь.
— В этой вот книге целый мешок говняной магии, — Фрик продемонстрировал книгу в обложке с нарисованными на ней колдунами и драконами.
— Должен ли мудрый и умелый изъясняться такими выражениями? — полюбопытствовал Этан.
— А что тут такого? Все приятели моего старика выражаются куда как хлеще. Да и мой старик тоже.
— Если не знает, что ты в пределах слышимости. Фрик склонил голову.
— Вы называете моего отца лицемером?
— Если бы я так назвал твоего отца, то тут же откусил бы себе язык.