— Я пришел, чтобы принести мои извинения… — начал он, косясь на консервированную еду загоревшимися глазами.
— Забудьте об этом, — сказала Моркомбр, сделав шаг к нему. — Заходите и отведайте чего-нибудь. И не забудьте списать это со счета.
Администратор вошел в комнату очень быстро, улыбка засияла на его лице.
— Это великодушно, — приговаривал он. — Американские джентльмены всегда очень великодушны.
Квентин был занят вскрыванием банки. Покончив с этим, он взглянул на администратора:
— Вы знаете, почему мы здесь, не так ли?
Администратор несколько растерялся.
— Вы приехали, чтобы осмотреть наш прекрасный город… — смущенно ответил он, жестикулируя своими маленькими белыми руками.
— Мы находимся здесь, чтобы составить репортаж и добыть фотографии приближающейся революции, — бесстрастно сообщил Квентин. — Сколько осталось ждать до ее начала?
Администратор жалобно взглянул на банку в руках Квентина.
— Я не знаю, — прошептал он. — Мне ничего не известно о революции.
Квентин покосился на Моркомбра и пожал плечами.
— Все они одинаковы, — сказал он с горечью. — Полагаю, нам просто надо набраться терпения и ждать.
Раздался стук в дверь, и вошла Анита с подносом. Она тоже с интересом посмотрела на банки.
— Кофе, сеньор, — сказала она.
Моркомбр принял у нее поднос.
— Заходи и присоединяйся, — распорядился он. — Теперь не время соблюдать церемонии.
Администратор взглянул на горничную со злостью, но она села рядом с Моркомбром, не обращая на него внимания.
Внезапно администратор хлопнул себя ладонью по голове.
— Я и забыл, — воскликнул он. — Сеньорита, прибывшая вчера вечером. Что будет с ней?
Анита нахмурилась:
— Я отнесла ей кофе. Она опять хочет заснуть.
— Кто такая? — спросил Квентин. — Что за сеньорита?
— Красивая американская леди отстала прошлой ночью от судна. Она приехала в наш отель. Я очень удивился, но дал ей номер. Я только сейчас вспомнил.
— Вы позволили ей остаться здесь? — возмутился Моркомбр. — Зачем, черт возьми, вы это сделали?
Администратор начал оправдываться:
— Я не подумал. Я был очень обеспокоен. — Он умолк, и вид его был жалок.
— Я полагаю, вы были выпивши, — проговорил Квентин, вставая. Он повернулся к Аните: — Иди и разбуди ее сейчас же. Скажи ей, чтобы она быстро упаковалась и покинула это жилище. Объясни ей, что здесь вот-вот разразятся неприятности.
Администратор замахал руками:
— Нет, нет! Ничего не случится с моим прекрасным отелем. Нельзя говорить такие вещи.
Квентин посмотрел на него мрачно:
— Это по-вашему. Но если начнется революция, это будет одно из первых мест, куда они придут. Вы думаете, они дадут генералу Фуэнтесу сбежать после всего, что он с ними проделал, так, что ли?
Администратор чуть не лишился чувств.
— Вы не должны говорить такие вещи, — произнес он хриплым шепотом. — Это очень опасно так говорить.
Квентин кивнул Аните.
— Иди и передай ей, — жестко произнес он. — Здесь не место для американок.
Анита сердито, фыркнула.
— А для меня, значит, здесь самое место… да? — спросила она. — Что будет со мной, не важно?..
Квентин слез со стула.
— Иди и скажи ей, — повторил он. — За себя не волнуйся. С тобой будет все в порядке.
Она вышла, громко хлопнув дверью. Квентин взглянул на Моркомбра, который деловито накрывал на стол.
— Чревато осложнениями, если нам придется присматривать за какой-нибудь американской леди, а? — сказал он. — Если тут что-то начнется, мне бы хотелось убраться отсюда без задержки и как можно скорее.
Моркомбр ухмыльнулся.
— Ни одна женщина никогда не осложнила мне жизнь, — заметил он. — Если она хорошенькая, тебе не придется беспокоиться. Я за ней присмотрю.
Администратор ломал руки.
— Это ужасно, что вы делаете, сеньор, — причитал он, — вы отваживаете гостей из моего отеля.
Квентин разлил по чашкам кофе.
— Не городите чепухи, — отрезал он. — Вам известно так же, как и мне, что все ваши гости разъехались. Если что-нибудь случится с этой девушкой, я доложу о вашем поведении консулу.
Администратор взглянул на него угрюмо и взял чашку кофе.
— Ничего не случится, — клятвенно заверил он. — Уверяю вас, что ничего не случится.
И тут как раз вернулась Анита. В ее глазах сверкало удовлетворение.
— Сеньорита заявила, что она остается. Ей больше некуда идти, поэтому она остается.
Квентин застонал.
— Как будто у меня мало хлопот, — сказал он. — Вам надо сходить к ней, — продолжал он, повернувшись к администратору. — Сообщите, что в городе возможны волнения, она должна уехать.
Администратор покачал головой:
— Я не могу говорить о таких вещах. Это неправда.
Квентин вскочил.
— Тогда я отправляюсь сейчас к ней, — заявил он. — Я не беру на себя ответственность за ее пребывание здесь, если события накалятся. Она может взять машину, чтобы уехать из города. И чем скорее она это сделает, тем лучше. — Он пошел к двери. — В каком она номере?
Анита широко раскрыла глаза:
— Но, сеньор, она в постели. Как же вы к ней войдете?
Моркомбр оживился.
— Одну минутку, дружок, — окликнул он Квентина. — Это звучит как работа для светского человека. Держись в сторонке, и дай мне уладить это дело.
Квентин преградил ему путь:
— Сядь и заткнись! В каком она номере?
Анита сообщила ему номер, свирепо глядя на Моркомбра. Квентин вышел, пересек коридор и резко постучал в дверь указанного ему номера. В ответ послышалось что-то неразборчивое. Он повернул ручку и вошел.
У открытого окна стояла и смотрела во двор отеля высокая девушка в белом шелковом вечернем костюме. Когда Квентин вошел, она резко обернулась.
— Что вам угодно? — спросила она.
Квентин посмотрел на нее с любопытством. Его больше заинтересовало выражение ее лица, чем явная красота. Он хотел понять, почему у этой девушки такой обиженный печальный взгляд. Хмурое выражение ее лица усилилось, когда они встретились глазами.
— Простите мне мое вторжение, — начал он, войдя в комнату и все еще держась за ручку двери. — Но вам следует узнать, что этот отель не место для любой не работающей в нем девушки. Тут начинаются скверные дела…
Она его прервала.
— Я не знаю, кто вы такой, — сказала она, — но горничная уже сообщила мне, что я должна уйти. Однако это отель, и я намерена здесь остаться. Во всяком случае, на некоторое время. — Она вновь повернулась к окну, и это означало, что он может убираться.
Квентин ощутил сильное желание подойти, положить ее через колено и отшлепать. Он вошел в комнату и плотно закрыл дверь.
— Может быть, мне лучше представиться. Я — Квентин из «Нью-Йорк пост».
Он заметил, что она внезапно сжалась, но не повернула голову от окна.
Он продолжал:
— Я нахожусь здесь, потому что моя газета ожидает неприятностей. Все американцы, за исключением местных жителей, выехали отсюда. Местные жители собрались в доме консула, который охраняется. Я полагаю, что вы единственная белая женщина на свободе в этом городе. Если вы упакуетесь, я сам отведу вас к консулу.
Она стояла, не шевелясь, потом повернулась к нему.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — бросила она резко. — Какие неприятности? Что тут может случиться?
Квентин кисло улыбнулся.
— Большие неприятности, — пояснил он. — Может быть, вам ничего не известно насчет кубинской политики? — Он подошёл и встал рядом с ней у окна. — Отлично выглядит это жилище, Не правда ли? — сказал он, глядя на яркие цветочные клумбы, зеленые лужайки и на бухту. — Конечно, с виду все в порядке, но под этим масса бурлящей нищеты. По сравнению с коррупцией, разъедающей здешнее общество, Чикаго выглядит вечеринкой для невинных девиц. Стоящий сейчас у власти президент — один из самых низких негодяев на свете. Все его подчиненные вершат свои маленькие грязные дела. Это продолжается уже немало времени, и я полагаю, что людям это изрядно надоело. Волнения начались на прошлой неделе в связи с налогом на транспорт. Парень, который ведает этим делом, обложил налогом каждый грузовик. Всем понятно, что это пойдет в его собственный карман, поэтому они ополчились против, него. Организовали стачку. В руководстве сидят парни не промах. Они догадались, что дело плохо, запаслись продуктами и затаились. Остальная Гавана осталась на бобах. Ни одно судно не привозит продуктов, ни поезда, ни грузовики, никто. Еды стало не хватать. Пройдет немного времени, и местные возмутятся. А когда эти ребята разозлятся, они причинят кучу неприятностей. Вот почему вам надлежит уехать или по крайней мере перебраться в консульство.
Пока он говорил, девушка стояла очень тихо, пристально наблюдая за ним. Когда он закончил свой рассказ, она, видимо, успокоилась, и хмурое выражение исчезло.
— Вы, должно быть, подумали, что я очень груба, — медленно произнесла она. — Но я нахожусь в затруднительном положении. — Она взглянула на него довольно беспомощно и снова уставилась в окно.
Квентин почувствовал ее растерянность.
— Я слышал, что вы отстали от судна, — заметил он небрежно. — Я полагаю, что на борту остались все ваши вещи, одежда, деньги и так далее, а?
Она кивнула:
— Да, это так. Мне нечего надеть, кроме того, что на мне. У меня нет денег… что… что, как вы думаете, мне надо делать?
— С вами будет все в порядке. Я достану машину и отвезу вас к консулу. Я думаю, у администратора этого заведения есть машина. Консул снабдит вас средствами — это его обязанность.
Она вздохнула с облегчением.
— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Квентин, — сказала она. — Я надеюсь, вы меня простите. Я была с вами очень груба.
Квентин ухмыльнулся.
— Все в порядке, — заверил он. — Вам нечего беспокоиться. Все равно я бы настоял, чтобы вы выехали отсюда. Для порядка скажите мне, как вас зовут?
Она очень странно отреагировала на его вопрос. Она опять вся сжалась и смотрела на него со страхом.
Квентину тайны были не по вкусу. Скоро произойдут более важные события. Он сказал довольно резко:
— Послушайте, я знаю, чего вы боитесь. Я газетчик. Тот факт, что вы находитесь в этом отеле, без сопровождения, в вечернем туалете, в разгар предстоящей революции, — это пикантная новость для прессы. Но только не сейчас. Дама приятной наружности, оказавшаяся по той или иной причине в гуще событий, — это не тот род репортажей, какие ожидает от меня мое начальство. Им нужна кровавая революция, поэтому расслабьтесь. Я не собираюсь публиковать о вас что бы то ни было. Но если вы хотите, чтобы я вам помог, вы должны сообщить мне ваше имя. Итак, как же вас зовут?
Она произнесла мрачно:
— Майра Арнольд.
Квентин кивнул. Это имя ничего ему не говорило.
— О'кей, мисс Арнольд, вы подождете здесь, а я достану для вас машину… Если вы не желаете пройти в комнату моего друга и позавтракать…
Она покачала головой:
— Я подожду здесь.
— О'кей, — сказал Квентин, — это будет недолго.
Он вернулся в номер Моркомбра. Анита, администратор и Моркомбр хлопотали над консервами. Моркомбр спросил:
— Ну, какова она?
Квентин очертил в воздухе женские формы.
— Очень хорошенькая, но очень холодная и высокомерная, — ответил он Моркомбру, принимая от Аниты чашку кофе. — Послушайте, — обратился он к администратору, — у вас есть машина? Я должен перевезти ее в консульство. Я полагаю, что это будет для нее наилучшим местом.
Администратор примирился с неизбежностью.
— У меня есть машина. Она может уехать на ней, ради Бога. Но слишком много шума. Тут не будет никаких неприятностей, вот увидите.
Квентин повернулся, чтобы выйти из комнаты, но тут дверь широко распахнулась, и вошли двое кубинских солдат, в руках у них были винтовки с привинченными штыками. Они встали по обе стороны двери.
Администратор сильно струхнул и сидел, окаменев. Анита широко раскрыла глаза и слегка взвизгнула.
Квентин холодно спросил:
— В чем дело, черт возьми?
В раскрытой настежь двери возник худощавый человечек, одетый в белую с золотом форму кубинского генерала. Его кофейного цвета лицо показалось Квентину похожим на мордочку злобной, испуганной маленькой обезьянки. Его смуглая рука, похожая на лапу, лежала на кобуре револьвера, прицепленной к поясу.
Администратор осведомился слабым голосом:
— Могу ли чем-либо вам помочь, генерал?
Человечек даже не взглянул на него. Он задумчиво уставился на Квентина. Затем он вошел в комнату, а один из солдат аккуратно закрыл дверь.
Человечек представился:
— Генерал Фуэнтес, — и щелкнул каблуками. — Кто вы такие?
— Мое имя Джордж Квентин, я из «Нью-Йорк пост». Это мой коллега мистер Моркомбр из «Нью-Йорк дейли». Весьма счастливая встреча, генерал.
Генерал поднял брови.
— Это зависит от точки зрения, — заметил он язвительно. — Что вы здесь делаете? Я полагал, что все гости покинули город.
— Вероятно, вы правы, — согласился Квентин, — но мы здесь по делу.
— Я так и думал. — Глаза генерала сверкнули. — Я полагаю, что вы оба должны считать себя под арестом. Не годится, чтобы газетчики находились здесь в такое время.
— По-настоящему, генерал, вы не должны этого делать, — возразил Квентин. — Мы американские граждане и имеем право оставаться здесь, сколько захотим. Вы не вправе арестовать нас, и я думаю, это вам известно.
Фуэнтес дотронулся кончиками пальцев до своих аккуратных, коротко подстриженных усов.
— В условиях существующего чрезвычайного положения, — объявил он, — правительство имеет особые полномочия. Я повторяю: вы оба — под арестом. Вы не должны покидать отель без разрешения. Если вы откажетесь повиноваться приказу, вы будете беспощадно расстреляны. — Он взглянул на двух других в комнате: — Это также касается и вас.
Моркомбр вскочил со стула.
— Послушайте, генерал, — запротестовал он, — нельзя же так. Мы здесь представляем наши газеты и должны пользоваться свободой передвижения.
Фуэнтес пожал плечами.
— Можете тешить себя этой мыслью. Я буду сожалеть о любом несчастном случае, но вы не имеете права утверждать, что не были предупреждены. — Он посмотрел на администратора: — Есть еще американцы в этом отеле?
Администратор заколебался, и Квентин выступил вперед.
— Я могу ответить на ваш вопрос, генерал, — сказал он спокойно: — Здесь находится леди, под моим покровительством. Она сегодня утром переезжает в консульство.
Фуэнтес нахмурился:
— Я так не думаю. Она останется здесь. Где она?
Квентин с трудом сдержался.
— Занятая вами позиция ни к чему хорошему вас не приведет, — предупредил он. — Леди прошлой ночью отстала от корабля. Она имеет право без помех перейти в консульство.
Фуэнтес повернулся на каблуках.
— Идите, — приказал он солдатам, — найдите эту женщину.
Квентин последовал за ним в коридор.
— Поскольку вы решили разыграть эту маленькую драму, я сам провожу вас к леди в номер.
Фуэнтес расстегнул кобуру.
— Вам надо будет еще отвечать за самого себя, не так ли? — огрызнулся он. — Я бы на вашем месте поосторожнее выбирал выражения.
Квентин подошел к двери Майры и постучал. Она вышла и посмотрела сначала на него, потом на генерала.
Квентин сказал:
— Боюсь, что вам придется изменить ваши планы, мисс Арнольд. Это генерал армии президента. Генерал Фуэнтес только что сообщил мне, что все американцы в этом здании находятся под арестом, и им нельзя отсюда выходить. Генерал пояснил дополнительно, что, если американцы ослушаются, они будут расстреляны.
Фуэнтес пристально рассматривал Майру. Он не пытался скрыть своего восхищения. Он подтянулся и отвесил поклон:
— Я чрезвычайно сожалею, что вынужден настаивать на вашем пребывании в отеле, сеньорита, и был бы рад предложить свои услуги в качестве хозяина, если вы мне разрешите. Насколько я понимаю, в отеле не хватает съестных припасов, а у меня их много. Вы доставили бы мне большое удовольствие, если бы разделили со мной трапезу.
Майра слегка наклонила голову, чтобы ввести генерала в поле своего зрения. Она рассмотрела его, и ее синие глаза стали охладевать, а рот затвердел. Но прежде чем она сформулировала свой ответ, мягко заговорил Квентин:
— Я думаю, что это великодушно с вашей стороны, генерал, но мисс Арнольд находится под моим покровительством. К счастью, у нас есть запас пищи, и она будет питаться вместе с нами.
Фуэнтес улыбнулся. Казалось, это его по-настоящему позабавило.
— Сейчас я занят, — сказал он. — Очень много дел. Когда у меня появится свободное время, я опять приглашу сеньориту. — Он поклонился и добавил: — Будет очень глупо отказываться.