А вторая завтра в два часа дня. В обеих группах осталось еще по несколько мест, точнее говоря, по пять, так что есть выбор.
– В таком случае, чем быстрее, тем лучше, – ответил Люк. – Запишите меня на сегодня. Вы ведете занятия у себя?
– Нет, я снял помещение в Дрежер Билдинг на Пинавеню, к северу от Оушен‑бульвар. Но прежде чем вы положите трубку, можно задать вам несколько вопросов?
– Конечно, доктор.
– Спасибо. Надеюсь, вы простите мне вопросы о вашем прошлом, перед тем, как занести вас в список. Понимаете, мистер Деверо, это не... гмм, липа. Разумеется, я надеюсь на этом заработать, но прежде всего хотел бы помочь людям, а помощь – причем огромная – будет нужна многим. В одиночку я не смогу помочь всем, а потому решил действовать через других.
– Понимаю, – ответил Люк. – Вы ищете учеников, чтобы превратить их в апостолов.
Психолог рассмеялся.
– Остроумно подмечено. Но не будем развивать аналогию; уверяю вас, я не считаю себя мессией. Однако во мне достаточно веры в свой дар помогать другим, чтобы старательно отбирать учеников. Особенно, учитывая небольшой объем групп. Я хотел бы убедиться, что занимаюсь с людьми, которые... гмм...
– Я все понимаю, – прервал его Люк. – Давайте ваши вопросы.
– Есть у вас законченное университетское или равноценное ему образование?
– Я два года ходил в колледж, однако могу поручиться, что мое образование не хуже университетского... в смысле разносторонности. Я всю жизнь был пожирателем книг.
– А можно вас спросить, сколько это уже продолжается?
– Тридцать семь лет. То есть это мне тридцать семь лет, а читаю я лет тридцать.
– Много вы прочли по психологии?
– Ничего серьезного. Так, научно‑популярные книги, написанные для дилетантов.
– А кто вы по профессии?
– Писатель.
– Ага! Научная фантастика? Вы часом не Люк Деверо?
Люк почувствовал удовольствие, которое всегда испытывает писатель, когда называют его фамилию.
– Да, – ответил он. – Неужели и вы читаете научную фантастику?
– Конечно, и очень ее люблю. То есть любил две недели назад. Сомневаюсь, чтобы кто‑то хотел сейчас читать о пришельцах с другой планеты. По‑моему, произошло резкое крушение рынка научной фантастики. Потому вы и ищете новую... гмм, профессию?
– Боюсь, что еще до прихода марсиан я переживал самый глубокий кризис в своей писательской карьере, так что не могу валить все на них. Хотя они мне, разумеется, не помогли. А то, что вы сказали о рынке научной фантастики, можно повторить еще раз и гораздо конкретнее. Такого рынка вообще нет и не будет годы и годы после ухода марсиан... если, конечно они когда‑нибудь уйдут.
– Понимаю. Ну что ж, мистер Деверо, сочувствую вашим неудачам. Надеюсь, незачем добавлять, что я буду рад видеть вас в одной из моих групп. Если бы вы с самого начала назвали свое имя, поверьте, вопросы оказались бы лишними. Итак, сегодня вечером в семь?
– Совершенно верно.
Возможно, вопросы психолога и были лишними, однако Люк был рад, что Форбс задал их. Теперь он не сомневался, что это не липа, что парень этот точно тот, за кого себя выдает. И что пять долларов, которые он вскоре потратит, могут стать лучшим капиталовложением в его жизни. Теперь он не сомневался, что получит новую профессию, и к тому же очень нужную людям. Люк чувствовал, что должен пройти весь курс и прослушать столько лекций, сколько Форбс сочтет для него необходимым, даже если их будет больше двух или трех, о которых говорила листовка. Если деньги у него кончатся раньше, Форбс, несомненно согласится – зная его и восхищаясь им как писателем – дать несколько последних уроков в кредит и позволит заплатить за них, когда Люк начнет зарабатывать, помогая другим.
А между уроками он будет проводить время в публичной библиотеке, будет брать книги домой. То есть, даже не читая, а, собственно, изучая все труды по психологии, которые попадут ему в руки. Читал он быстро, и память у него была неплохая, а раз уж занялся этим вопросом, то нужно идти до конца и стать настоящим психологом, если это возможно без докторской степени. Хотя, кто знает, может, когда‑нибудь... почему бы и нет? Если он и вправду кончился как писатель, лучше всего браться за дело – как бы трудно это ни было поначалу – и хорошенько освоить другую важную профессию. Он еще достаточно молод.
Люк быстро принял душ и побрился, чуть порезавшись, когда прямо в ухо ему гаркнули «фу!»; секундой раньше там не было никакого марсианина. Впрочем, порез был неглубокий и палочка квасцов справилась с ним в два счета. Интересно, а психолог может противостоять вот такому и избегать реакций, ведущих к травмам? Что ж, Форбс должен знать ответ и на этот вопрос. Если другого выхода не будет, он решит проблему, купив электрическую бритву,.. как только появятся деньги. Впечатление, вызванное своей фамилией. Люк не отличался внешним видом, поэтому надел лучший костюм – коричневый габардин, чистую белую рубашку, поколебался выбирая галстук: узорный или голубой, более консервативный, и наконец остановился на голубом.
Вышел он, посвистывая, и бодро зашагал, чувствуя, что достиг переломного момента в своей жизни и стоит на пороге новых, лучших времен.
Лифты в Дрежер Билдинг не действовали, но подъем на седьмой этаж не испугал Люка, наоборот, еще и добавил воодушевления.
Когда он открыл дверь в комнату шестьсот четырнадцать, из‑за стола навстречу ему встал высокий, худощавый мужчина в толстых очках, одетый в темно‑серый костюм.
– Люк Деверо? – спросил он.
– Собственной персоной, доктор Форбс. Но как вы меня узнали.
Форбс усмехнулся.
– Методом исключения – все записавшиеся уже явились, кроме вас и еще одной особы. А еще потому, что видел вашу фотографию на обложке книги.
Люк огляделся и увидел, что в комнате, в удобных креслах сидят еще четыре человека. Двое мужчин и две женщины. Все были элегантно одеты и производили впечатление людей интеллигентных и симпатичных. Был также один марсианин, он сидел по‑турецки на краю стола Форбса. Он ничего не делал, похоже, даже скучал. Форбс познакомил Люка со всеми... за исключением марсианина. Мужчин звали Кендалл и Брент, женщины представились как мисс Ковальска и миссис Джонстон.
– Я познакомил бы вас и с нашим приятелем с Марса, если бы у него было имя, – со смехом заметил Форбс. – Но они уверяют, что не носят имен.
– Отцепись, Джонни, – буркнул марсианин. Люк выбрал одно из свободных кресел, а Форбс вернулся на свой вращающийся стул.
– Ровно семь, – сообщил он, посмотрев на часы. – Думаю, следует подождать еще несколько минут, пока придет наш последний слушатель. Вы согласны, господа?
Все утвердительно закивали, а мисс Ковальска спросила:
– Может, нам, пока ждем, рассчитаться с вами?
Пять пятидолларовых бумажек, включая банкнот Люка, перекочевали на стол Форбса. Доктор их там оставил.
– Спасибо, господа, – сказал он. – Пусть они полежат здесь. Если кто‑то из вас останется недоволен уроком, он сможет забрать свои деньги. Ага, вот и наш последний слушатель. Мистер Грэшем?
Форбс пожал руку вошедшему, лысому мужчине лет сорока, он показался Люку странно знакомым, хотя он и не мог вспомнить, где видел его – а потом представил его остальным. Грэшем заметил стопку банкнот на столе и добавил к ним свои пять долларов, а затем занял свободное место рядом с Люком. Пока Форбс раскладывал на столе свои записи, Грэшем наклонился к Люку и прошептал:
– Мы с вами уже встречались?
– Видимо, да, – ответил Люк.