На карлика он не походил, ибо тело его было очень коротким и пропорциональным веретенообразным рукам и ногам, а у карликов тела длинные, а конечности короткие. Голова его была относительно большой и более сферичной, чем человеческая, причем, совершенно лысой. Не видно было никаких признаков щетины, и Люк подумал, что это существо отроду лишено волос.
На лице у него имелось все, что должно иметь лицо, но не в привычных соотношениях. Губы в два раза шире губ человека, равно как и нос; глаза маленькие и живые, посаженные довольно близко. Уши тоже очень маленькие и без мочек. В лунном свете кожа марсианина казалась оливковой, а при искусственном освещении – изумрудной.
Ладони имели по шесть пальцев. Это означало, что и на ногах марсианина их, вероятно, тоже по шесть, но поскольку он был обут, проверить это не представлялось возможным.
Ботинки он носил темно‑зеленые, остальная одежда – штаны в обтяжку и свободная рубашка, сделанные из одного и того же материала, похожего на замшу – была того же цвета. Шляпы не было.
– Я начинаю в тебя верить, – удивленно сказал Люк и хлебнул еще раз.
Марсианин рассмеялся.
– Неужели все люди такие же тупые и такие же невежливые? Сами пьют, а гостям не предлагают?
– Извини, – сказал Люк. Он встал и пошел за бутылкой и вторым стаканом.
– Это не значит, что мне выпить невтерпеж, – продолжал марсианин. – Я вообще не пью. Мерзкая привычка. Но ты мог бы предложить.
Люк уселся обратно и вздохнул.
– Мог бы, – признал он. – Еще раз прошу прощения. А теперь начнем все сначала. Меня зовут Люк Деверо.
– Чертовски глупое имя.
– Может, и твое покажется глупым мне? Могу я спросить?
– Конечно, о чем разговор.
Люк снова вздохнул.
– Как тебя зовут?
– У марсиан нет имен. Дурацкий обычай.
– Но полезный, когда к кому‑то обращаешься. Например... ну‑ка, ну‑ка, разве ты не назвал меня Джонни?
– Разумеется, назвал. Мы вас всех называем Джонни – или аналогами этого имени на языках, которыми владеем. Зачем запоминать имя каждого, с кем разговариваешь?
Люк глотнул виски.
– Гмм, – буркнул он. – Может, в этом что‑то и есть. Однако, перейдем к более важным делам. Откуда мне знать, что ты действительно тут находишься?
– Джонни, я уже говорил, что ты перебрал.
– В этом‑то и весь вопрос, – ответил Люк. – Так ли это на самом деле? Если ты действительно здесь сидишь, я охотно соглашусь с тем, что ты не человек, а если признаю это, то не вижу причин не верить тебе на слово, откуда ты взялся. Но если тебя здесь нет, то либо я упился, либо у меня галлюцинации. Вот только я не пьян: до того, как тебя увидеть, я выпил всего два бокала со льдом, а этого и киске не хватит.
– Так зачем же ты пил?
– Это не имеет значения для вопроса, который мы обсуждаем. Остаются две возможности – либо ты сидишь там на самом деле, либо я усосался.
– А почему ты решил, что эти возможности исключают друг друга? Я здесь сижу наверняка, но не знаю, псих ты или нет. Впрочем, это меня совсем не волнует.
Люк вздохнул. Похоже, потребуется много вздохов, чтобы совладать с марсианином. Или много выпивки. Стакан был пуст. Люк пошел и наполнил его виски, опять чистым, но теперь добавил несколько кубиков льда.
Прежде чем он вернулся на свое место, в голову ему пришла одна мысль.
Отставив стакан, он сказал: «Извини, я на минутку», и вышел. Если марсианин настоящий, где‑то рядом должен стоять космический корабль.
Но пусть даже он есть, разве это что‑то докажет? Раз уж ему привиделся марсианин, почему не может привидеться и космический корабль?
Однако никакого космического корабля не было, ни иллюзорного, ни настоящего.
Луна светила ярко, а местность была ровной, и Люк видел далеко. Он обошел вокруг дома и стоящей за ним машины, так что мог взглянуть на все четыре стороны. Никакого корабля.
Он вернулся в дом, сел в кресло и от души хлебнул большой глоток виски, а затем уличающе ткнул перстом в марсианина.
– Нет никакого корабля.
– Разумеется.
– В таком случае, как же ты сюда попал?
– Это не твое собачье дело, но я скажу. Я приквимил.
– Что ты имеешь в виду?
– А вот это... – ответил марсианин и исчез с кресла. Слово «вот» донеслось еще с кресла, а «это» – уже из‑за спины Люка.
Он повернулся. Марсианин сидел на краю газовой плиты.
– Боже... – молвил Люк. – Телепортация.
Марсианин исчез. Люк снова повернулся и снова обнаружил его в кресле.
– Никакая не телепортация, – сказал марсианин. – Квимение. Для телепортации нужна техника, а для квимения только мозг. Ты этого не можешь, потому что недостаточно развит.
Люк выпил еще.
– И так ты проделал весь путь с Марса?
– Конечно. За секунду до того, как постучал в твою дверь.
– Ты приквимивал сюда раньше? Допустим... – Люк снова ткнул в него пальцем. – Держу пари, что довольно часто. Именно на этом основаны легенды о гномах и...
– Вздор! – отмахнулся марсианин. – У вас, людей, проблемы с мозгами и этим вызваны ваши суеверия. Меня здесь никогда раньше не бывало. Никого из нас не было. Мы только что открыли принцип квимения на большие расстояния, а до сих пор могли перемещаться только по Марсу. Чтобы сделать его межпланетным, нужно севить хокиму.
Люк еще раз ткнул перстом.
– Тут ты и попался. Как же ты можешь говорить по‑английски?
Губы марсианина презрительно скривились. Эти губы превосходно подходили для того, чтобы презрительно кривиться.
– Я говорю на всех ваших примитивных языках. По крайней мере тех, на которых идут радиопередачи, а все остальные могу изучить в течение часа каждый. Дешевка. А вот вам не изучить марсианского даже за тысячу лет.
– Ну, знаешь ли! – воскликнул Люк. – Ничего удивительного, что вы презираете людей, если составили мнение о нас по нашим радиопрограммам. Признаться, большинство из них вообще ни к черту.
– Значит, большинство из вас тоже ни к черту, иначе вы не пускали бы их в эфир.
У Люка уже кончалось терпение и виски в стакане. Он уже начинал верить, что перед ним настоящий марсианин, а не плод его воображения или безумия. «А‑а, – вдруг подумал он, – что мне терять? Если я спятил, ничего не поделаешь, но если это взаправду марсианин, нельзя упустить такую возможность».
– Как там у вас, на Марсе? – спросил он.
– Не твое собачье дело, Джонни.
Люк еще раз глотнул из бокала, сосчитал до десяти и решил быть таким спокойным и рассудительным, как только возможно.
– Слушай, – сказал он. – Сначала я вел себя грубо, потому что ты застал меня врасплох. Хочу перед тобой извиниться. Почему бы нам не стать друзьями?
– А зачем? Ты принадлежишь к примитивной расе.
– Потому что тогда наш разговор станет приятнее для нас обоих.
– Не для меня, Джонни. Мне понравилось дразнить людей. Люблю ругаться. Если ты решил меня разжалобить, я пойду поговорю с кем‑нибудь другим.
– Подожди, не... – Люк вдруг понял, что выбрал неверную тактику, если хотел задержать марсианина. – Ну так вали отсюда, если уж собрался, – буркнул он.
Марсианин широко улыбнулся.
– Так‑то оно лучше! Теперь можно и поговорить.