- Как чудесно и печально! Вот слушаешь и понимаешь - это она, настоящая любовь, настоящая страсть, ради которой можно быть готовой на все.
Я желала этой поэмой развлечь Соню, но добилась противоположного эффекта: подруга расплакалась, но, впрочем, плакала светло и недолго.
- Как хорошо, что ты рядом со мной, Нила, - сказала Соня, утирая слезы. - Поверь, я сошла бы с ума в этом одиночестве. Да и сегодня...
- Забудем о сегодня. Впрочем, ты не рассказала мне, каков был бал?
- Ах, бал. Ничего особенного. Ярмарка тщеславия местечкового масштаба. Шумно, людно, по залу витает жуткая смесь из ароматов французских и как бы французских духов...
- Ты танцевала?
- Совсем мало. Кавалеры попадались какие-то несолидные. И потом, от шума и всех этих запахов у меня вдруг ужасно разболелась голова. Я потому и приехала раньше - чтобы отдохнуть в твоем обществе. Общество подруги я не променяю даже на обед с членами Евросоюза!
Мы рассмеялись, я с удовольствием отметила, что к Соне вернулось безмятежное настроение.
По спальням мы разошлись за полночь. Я долго не могла уснуть, сидела в кресле у окна и любовалась тем, как падает ночной густой снег. А потом я, вероятно, все-таки заснула, потому что лишь во сне ко мне мог прийти кузен Го.
Он был в одеждах, сплошь затканных серебром, в длинных волосах золотился-сиял роскошный гребень-дракон. Ярко золотились-сияли глаза моего прекрасного кузена. Я хотела пасть перед ним на колени, но кузен удержал меня и нежно обнял. Руки его пахли так, как пахнет Млечный Путь...
- Милая моя сестра, - проговорил кузен, и каждое его слово повисало в воздухе затейливым радужным иероглифом. - Как скучаю я по тебе и как печалится сердце мое!
- Брат, - проговорила я, утопая в серебре его рукавов. - Не оставляй меня. Я что-то предчувствую. Мне кажется, я не зря оказалась в этом доме. Стрелка моего сердечного компаса дрожит и...
- Оставь. - Губы кузена касаются моего лба, как коснулся бы падающий лепесток розы. - Оставь беспокойство. Мудрый, попав в сети судьбы, не беспокоится, а лишь ищет выход.
- Разве я мудра? - смеюсь я. - Что у меня есть за душой, кроме ветров и вод?
- О, ты обладаешь многим, - улыбается в ответ кузен Го. - А обладала еще большим, но пока мне не велено говорить тебе об этом. Вот что должен сказать я тебе: опасайся силы, скрытой за оболочкой из нефрита, берегись выходить из этого дома в ночи, когда на небе нет луны, и покуда не вступай в борьбу с тем, чьи пальцы омочены кровью великих царей.
- Слова твои темны для меня, - вздыхаю я.
- Пока темны, но в нужный миг ты вспомнишь их. Последуй же им, тогда - будешь спасена сама и спасешь тех, кто тебе дорог.
- Брат, - шепчу я, в забытьи прижимаясь к серебряной груди кузена Го, и понимаю, что проснулась, что одна, и лишь лунный луч из окна вонзается мне в сердце, наполняя его неизбывной болью и печалью. Созвездиями наполнен оконный переплет, ночь дышит за стеклом морозом, деревья старого парка молитвенно воздели к небесам оснеженные ветви... Я иду к постели, почти без сил падаю на нее и засыпаю сном обычного человека, сном без сновидений...
А утро принесло и мне и Соне неожиданность. После вчерашнего мы встали поздно, особенно Соня, чем вызвали недовольство приходящей убираться и выносить мусор девушки. Она ждала нас в холле с видом раздраженной мышки.
- Доброе утро, Софья Ивановна! - непреклонно сказала мышка. - Я вас жду, жду...
- Ох, извините ради бога, Людочка, - всполошилась моя подруга. - Я немедленно вам выплачу жалованье. За сколько я задолжала вам, за неделю?
- Софья Ивановна! - Щеки мышки-Людочки вспыхнули.
За сколько я задолжала вам, за неделю?
- Софья Ивановна! - Щеки мышки-Людочки вспыхнули. - Вы мне жалованье выплатили еще третьего дня, никаких долгов нет. Что с вами, забыли, что ли? Да еще драгоценности в мусор спускаете. Кинули небось по рассеянности, а с меня потом спрашивать будете. А мне оно... Да избави боже!
Соня растерянно переводила взгляд то на меня, то на Людочку. А Людочка порылась в кармане форменного фартучка и извлекла на свет божий смутно знакомую овальную коробочку, обтянутую лиловым бархатом.
- Вот, - заявила при этом Людочка. - Вы потеряли. В мусорном ведре нашла. Мне можно идти? А то я на лекции в институт опаздываю.
- Да-да, идите, Людочка, спасибо вам, - растерянно сказала Соня, не отрывая взгляда от коробочки.
Людочка немедленно усвистала в свой таинственный институт, а мы с Соней разглядывали коробочку так, словно внутри она содержала нечто совершенно жуткое.
- Это подарок господина Косарецкого, - сочла нужным напомнить я.
- Знаю, - замогильным голосом ответила мне Соня. - Вот ведь чертовщина какая-то получается: я выбросила, а эта девчонка подобрала и назад мне сунула.
- Это знак Судьбы, - тоном знатока заявила я. - От таких знаков не уйдешь, уж поверь мне. Поликратов перстень и все такое. Придется открыть коробочку и освидетельствовать ее содержимое.
- Открывай ты, я и пальцем не коснусь, - суеверно сказала Соня.
- Хорошо. Нет проблем. Я открыла коробочку. Соня сдавленно охнула.
Я поняла причину этого оханья.
Внутри коробочки покоился искусно вырезанный из темного нефрита диск. Нет, диск - это неточное определение. Это нефритовое украшение напоминало облачко с причудливыми завитками но краям. Да, скорее всего облачко. Выпуклое и отполированное, оно было размером с юбилейный рубль, но это еще не все. Облачко-диск сплошь оплетала тончайшая, с алмазной насечкой, золотая нить-паутинка, заставляя нефрит словно светиться изнутри. С одной стороны облачка крепилась золотая петелька с продетой в нее золотой же цепочкой. Одним словом, украшение самого высшего разряда, любая кокетка за него душу бы прозакладывала.
- Соня, у твоего бывшего любовника, во всяком случае, есть вкус, - резюмировала я. - Да и как иначе, он же художник... Соня, что ты молчишь?
У тебя поднимется рука снова вышвырнуть в мусор этакую красоту?
- Я не знаю, - пробормотала Соня. - Красиво. Очень.
- Может быть, примеришь? Соня вздрогнула:
- Ни за что! Нет, я не могу!
Она отскочила от меня, протягивавшей ей кулон, так, словно я протягивала ей живую гадюку.
- Соня, что с тобой?
Моя подруга побледнела и кинулась в ванную, Я - за ней и с испугом наблюдала, как Соню вхолостую выворачивает наизнанку.
- Я воды тебе сейчас принесу! - крикнула я. - Минеральной!
Соня выпила стакан воды и вроде успокоилась, хотя тело ее сотрясал озноб.
- Где кулон? - первым делом спросила она у меня.
- Я оставила его на столике в холле, - вспомнила я.
- Его нужно немедленно выбросить! - воскликнула Соня. - От него исходит какое-то зло, я чувствую.
- Соня, поверь мне, если бы от него исходила негативная энергия, я бы это почувствовала раньше тебя, - возразила я, шагая за Соней в холл, на что она сказала:
- Одно дело - энергия, а другое - просто зло,
- Соня, ты городишь чепу... - начала я и осеклась.
В холле на столике никакого кулона не было.