Я видел, как ты показывал его на дороге в Мийру.
Алленби нахмурился:
– Невозможно. Прости меня, Великий Фикс, но я бы узнал тебя. Ты не мог видеть его на дороге в Мийру.
Фикс хихикнул и топнул тонкой, длинной ногой.
– Ты мастер-фокусник, Алленби, но, однако же, новичок. Смотри. – Фикс замер, на секунду закрыл глаза и заслонил лицо рукавом мантии. Когда он опустил руку, Алленби увидел перед собой лицо молодой женщины. – Я бы пошла с тобой за дюны, лорд Алленби… – Она призывно улыбнулась. – Эшли… но я должна сохранить себя для суженого…
– Дорна! – Алленби залился краской, потом расхохотался, когда перед ним снова оказалось веселое морщинистое лицо Великого Фикса. – Великолепно, Фикс! Ведь с тех самых пор эта дева снится мне по ночам.
– Ты умеешь уговаривать, Алленби, но хорошо, что я не поддался твоему обаянию; даже я не настолько хороший иллюзионист! – Фокусники смеялись, пока на глазах у них не выступили слезы.
– Да, Великий Фикс, вот моя цена за фокус с семью картами: правда о Дорне. Возможно, теперь я смогу видеть во сне что-нибудь другое. – Алленби полез за пазуху и вытащил бумажник. Просмотрев бумаги, вытянул одну и подал ее старому фокуснику. Фикс запихнул листок в свой бумажник, вынул другой и отдал Алленби.
– Твоя магия становится все лучше, Алленби, но умение торговаться вызывает жалость. Возьми. Просто мелкая иллюзия в обмен на фокус.
Алленби взял листок дрожащими руками:
– Это великая честь для меня. Спасибо.
Фикс посмотрел на центр Арены, где человек в ярко-красной мантии деловито отдавал указания сотне людей в белом.
– Инспектор манежа инструктирует кассиров, я должен присоединиться к своей делегации. – Алленби поклонился, старик кивнул и заковылял к сектору Тарзака.
Алленби посмотрел на бумажку, которую дал ему Фикс. Это была инструкция к иллюзии смены личности – мелкая иллюзия для Фикса, но гвоздь программы для репертуара фокусника помельче. Пряча листок в бумажник, он поднялся на трибуну к Дисусу. Занимая место, Алленби заметил промелькнувшую желто-зеленую мантию уродца.
– Дисус, это Йехудин?
Дисус обернулся, заслонив глаза от солнца:
– Да, он. Торопится. Думаешь, миссия уже высадилась?
Алленби нахмурился, и оба поднялись навстречу уродцу. Запыхавшийся Йехудин остановился перед ними и протянул руку. Алленби вложил в нее медяк. Кожа на ладони Йехудина, как и на всем теле, была орехового цвета, толстая и складчатая.
– В чем дело?
– Алленби, Хэмфрис здесь. Он хочет немедленно видеть тебя.
– Что он здесь делает? – Алленби повернулся к Дисусу и вложил в руку клоуна несколько медяков. – Следи, что здесь и как, и быстро ко мне, если понадоблюсь.
Алленби и Йехудин спустились с трибуны и, обойдя Арену, добрались до входа для зрителей. Свернув в вырубленный в камне туннель, Алленби сжал плечо Йехудина.
– Хэмфрис сказал, что ему надо?
– Я его просто не понял, Алленби. Он казался очень расстроенным. – Они вышли из прохладного туннеля и свернули на пыльную улицу, по обеим сторонам которой стояли белые одноэтажные дома. – Сначала Хэмфрис просто ходил с высокомерным видом, пока я не показал ему его офис в посольстве, тогда он начал обзываться.
– Приношу извинения за него.
– Извиняться должен не ты.
Алленби кивнул. Они пришли к двухэтажному глинобитному дому. Над входом была надпись:
ПОСОЛЬСТВО, ФЕДЕРАЦИЯ ДЕВЯТОГО КВАДРАНТА ОБИТАЕМЫХ ПЛАНЕТ
В дверях стоял розовощекий, круглолицый и сердитый человек в полной форме вице-посла Квадранта: как понял Алленби, Бертрум Хэмфрис, его заместитель.
– Я Алленби.
Хэмфрис оглядел Алленби от кончика черно-алого капюшона до сандалий и грязных ног, потом, махнув рукой на здание, закричал:
– Алленби, что все это означает? Вы ожидаете, что приличный представитель Квадранта может работать в… в сарае? И почему вы одеты в это нелепое платье?
– Во-первых, Хэмфрис, вы будете называть меня либо «лорд Алленби», либо «господин посол». – Хэмфрис замер, опустил руку и прищурился. – Далее. Мне кажется, вы задолжали моему секретарю извинения.
Хэмфрис ткнул пальцем в Йехудина:
– Это… существо – ваш секретарь?
– У «этого существа» есть имя, Хэмфрис! Это Йехудин, человек-аллигатор из уродцев Тарзака. Его семья – одна из самых известных на Момусе, и он мой секретарь, господин вице-посол!
Правая щека Хэмфриса задергалась. Повернувшись к Йехудину, он слегка склонил голову:
– Прошу прощения за мои высказывания, господин…
– Йехудин. – Человек-аллигатор улыбнулся, показав два ряда острых зубов, и протянул руку вперед. Хэмфрис посмотрел на протянутую руку, потом на Алленби.
– Хэмфрис, вы задолжали ему извинения. Двадцати мовиллов было бы достаточно. – Йехудин кивнул.
– Вы серьезно ожидаете, что я заплачу этому… этому…
– Секретарю. Да, ожидаю.
Хэмфрис извлек бумажник из нагрудного кармана и вытащил несколько кредитов.
– Каков обменный курс?
Йехудин сложил руки.
– Все кассиры Тарзака на Арене.
Алленби взял у Хэмфриса несколько кредитов и подал ему двадцать медных бусин.
– Вот, я обменял для вас, Хэмфрис.
Озадаченный Хэмфрис взял бусинки и отдал Йехудину. Йехудин убрал мовиллы в карман, снова улыбнулся, а потом обошел Хэмфриса и отодвинул занавес на дверях посольства.
– Джентльмены?
В квартире посла вокруг низкого стола были разбросаны коричневые подушки. Алленби сел, наблюдая за Хэмфрисом. Тот с каждой минутой чувствовал себя все неуютнее. Стоячий воротничок форменного кителя явно душил его. У Алленби не хватило духу сказать заместителю, что, прислонившись к побеленной стене, он вымазал известкой спину темно-синей формы.
– Послушайте, Хэмфрис, мне ужасно жаль, что мы так плохо начали. Очень важно, чтобы наши отношения строились на взаимоуважении и взаимопомощи.
– Полагаю, на меня слишком сильно подействовали новости, лорд Алленби.
– Какие еще новости?
– Какие новости… да ведь Момус еще не ратифицировал отношения с Квадрантом!
– Такие вещи требуют времени, Бертрум… можно называть вас Бертрум?
– Берт.
– Прекрасно, Берт.
– Вы провели на планете два года, лорд Алленби. По-моему, времени было достаточно.
Алленби пожал плечами и поднял руки:
– Сначала новость должна распространиться, потом – городские ходатайства, собрания, формирование делегаций, путешествие в Тарзак. Делегации городов сейчас собрались на Большой Арене, чтобы принять Второй Закон…
– Второй Закон? – Хэмфрис нахмурился. – Вы сказали «Второй Закон»?
Алленби опустил руки на колени и кивнул:
– Понимаете, Берт, на Момусе действует только один закон. Первый Закон был принят больше ста лет назад, и никто уже не помнит, почему его вообще приняли.
– Что за Первый Закон?
– Это закон о принятии законов. И он требует таких хлопот, что с тех пор не принято ни одного закона. Во-первых, жители каждого города должны ходатайствовать о городском собрании для выборов делегации…
Хэмфрис поднял руку:
– Пожалуйста. – Он опустил руку и покачал головой. – Вы хотите сказать, что здесь нет авторитетного политического органа, с которым можно вести дела?
Алленби улыбнулся:
– Наконец-то вы поняли.
– Невозможно. Это против всех догматов общепринятой политической теории о жизни популяций такого размера… Я имею в виду, что они делают с налогами, преступностью или мелочами, вроде представительства планеты в Федерации Девятого Квадранта?
Алленби постукивал пальцами по столу, пристально глядя на своего заместителя.