Председатель Барсук наклонился к нему и шепотом спросил:
– Что случилось?
Пес, видимо не совсем отдавая себе отчет, что его видят и слышат миллионы, отрывисто пролаял:
– Кроты опять объявили забастовку. И их подзуживаютКрысы-кооператоры .
Барсук неестественно спокойным голосом сказал:
– Ну мы с этим разберемся в рабочем порядке…
Но Пес, продолжая тяжело дышать, опять загавкал:
– Но это не все. Сюда идет Бык. Ему кто-то сказал, что мы, желая его подразнить, поразвесили здесь красные тряпки, – и кивнул на перестроечные лозунги, которые на самом деле все были выполнены на красном кумаче.
Только он это произнес, как из леса с шумом выскочил Бык, да не один, а в компании сБобром иМартышкой .
Бобер-трудяга тащил на плече здоровенный молот, а интеллигентная Мартышка несла самодельный плакат.
«А при Льве мясо было!»
Образовалась немая сцена, поверх которой появились титры:
«Продолжение следует?» и зазвучала милая песенка:
«Спи, моя радость, усни…»
Я сидел потрясенный, а Мурзик, выключив звук у телевизора, повернулась ко мне:
– Уже стало надоедать, кругом одна политика:«Сталин, Брежнев, колбаса!» Лучше б порнушку показали!
Я очнулся.
– Включи звук! Там, как раз, порнуха и идет.
Глупый и доверчивый Мурзик оглянулась к телевизору, но там шло продолжение прерванной нудной передачи.
– Все заседают, – сказал я.
– А бандиты среди белого дня к людям пристают.
Я многозначительно промолчал и нежно прижал ее к себе.
– Как это ты умудрился с ними так разделаться? – спросила она меня.
– От большой любви-с!..
– Милый!
– …к потасовкам!
– Гнус!
И мы не теряя времени даром отдались любовным утехам…
На следующее утро я отвез Мурзика к Зайцеву, а сам поехал якобы по своим делам.
Часа в три я заехал за ней и повез обедать в Славянский базар, потом мы сходили в сауну, а вечер провели на концерте Ивана Реброва.
Или это был Борис Рубашкин. Я их немного путаю.
Ночевать мы опять поехали ко мне.
Ну, что, Димик, дальше будем делать? Все бытовые проблемы решены, никаких препятствий для поступательного движения в области межмурзячьих отношений уже не существует, что же дальше?
Просто наслаждаться жизнью вкупе с Мурзиком и праздновать победу на поприще обид и поражений?
Но ведь это скоро опостылеет и тебе, и Мурзику.
Надо обязательно заняться каким-нибудь стоящим делом.
Я слишком много и сразу дал Мурзилке, и теперь будет очень сложно постоянно поддерживать в регулярном напряжении круговерть впечатлений. Для этого надо придумать что-нибудь такое глобальное и почти неподъемное, чтобы во времени это можно было реализовать не в один-два дня, чтобы в этом деле не смогло помочь простое чудо, а надо было приложить максимум усилий для его реализации.
Ну давай по порядку.
Поле деятельности, где можно получить конечный результат только при помощи долгих и методических действий, находится в области человеческих отношений. Чем больше народу в деле задействовано (замешано) – тем лучше. Следующее: надо чтобы это дело в скором времени не надоело, должно быть актуальным и приносить весомые результаты. И последнее: самое невероятное дело – это то, в которое никто не верит.
Вывод.
Мне надо занятьсяПЕРЕСТРОЙКОЙ .
Задача: довести ее до победного конца.
Отвечает ли это тем требованиям, что были изложены выше?
Отвечает.
Перестройка не на день и не на два, и в ней замешана вся страна, так что никаким чудом не поможешь.
Актуальность перестройки не вызывает ни у кого никакого сомнения и ее плоды если появятся, то будут несравнимо значимые.
И последнее: перестройка, если будет выполнена, то будет самым невероятным делом нашего времени, так как у нас в нее сейчас почти никто уже не верит.
Ох, и посадят тебя дурака за эту крамолу!
Итак, решено: все силы на борьбу с перестройкой!
Вдарим автопробегом по бездорожью, разгильдяйству и бюрократизму!
Все в Автодор! (не хватало еще припомнить Паниковского с Козлевичем! А что? Нынешние времена очень даже похожи на все те безобразия, что творились с бедным и несчастным советским комбинатором, в лице товарища Берта-Мария-Бендер-Бея.)
Да, задачу ты себе поставил сизифову, Димик!
Наши «Авгиевы конюшни» под силу подпалить только Прометею!
Что мы имеем на сегодня?
Полную дезорганизацию экономики с тотальным недоверием в улучшение.
Суперфеодальную державу с полным отсутствием аграрной инфраструктуры и бутафорской промышленностью.
Полнейшую некомпетентность руководства высшего и среднего звена сюзеренов и вассалов.
Окончательную деградацию морали и жизненных устоев всех слоев населения.
Бог создал землю в семь дней, а мы над ней измывались семьдесят лет!
Так что – с Богом, куда кривая вывезет.
– Мурзик, хватит валяться! Давай вставай! – сердитым голосом сказал я, нежась в теплой постели. – Уже десять часов, а я еще не кормлен.
Мурзик закопошилась под одеялом и злобно зарычала.
Я стимулирующе похлопал его по наиболее выпуклой части одеяла.
Рычание усилилось и меня лягнули.
Меня спасло видимо то, что в этот драматический момент в дверях спальни вовремя появилась баба Света с нашим утренним порционом.
Злобный Мурзик перестала попусту рычать и радостно захрюкала.
Потом начала деловито чавкать и хлюпать.
– Мурзик, перестань хулиганить и веди себя прилично! – тактично сделал замечание(я имел на это полное право, так как сам всегда старался чавкать не очень громко) . – Если мы кушаем не за столом, а в постели, это не значит, что можно пренебрегать нормами приличия.
– А мне хочется чавкать, и я буду чавкать, – прохлюпала Мурзик и разлила кофе по простыне и одеялу.
– Но почему?! – от возмущения я потеряв даже аппетит.
– Потому что я благодаря твоей сюжетной версии и в этой твоей паршивой интерпретации выгляжу, как совершенная идиотка! – пробубнила Мурзилка, упав в изнеможении на спину, что говорило за то, что она насытилась. – Не знающий меня человек наверняка воспримет мой образ в неприглядном виде, а мне это неприятно и вообще непонятно, зачем это тебе нужно?
– Так, по-моему, просто веселей, – ответил ей я и тоже вылил остатки кофе на одеяло, – У нас по известным причинам совершенно утрачено чувство юмора и даже полнейший абсурд воспринимается на полном серьезе с далеко идущими выводами.
В подтверждение сказанного я начал прыгать на четвереньках вокруг кровати и громко лаять по-собачьему матом.
Вдоволь напрыгавшись, я залез под кровать и, наклонив ее, опрокинул Мурзика вместе с постелью на пол.
И наконец, не без труда вылезая на свежий воздух, я набросился на бедного и несчастного Мурзика и стал ее нещадно кусать в разные места и кусал до тех пор пока та не начала икать.
– Со мной не соскучишься, – гордо сказал я и великодушно отпустил на все четыре стороны закусанного насмерть Мурзеныша.
– Дурак! – обиженно икнула укушенная и стала отползать от меня.
– Если б все были такими дураками, как я, то у нас давно была уж Страна дураков, а так только есть страна Непуганых идиотов!
– Кусачих идиотов!
– И искусанных идиоток!
Бац! Блям! Бум! Кх-х-х-х-х-х-х!
Мурзик нежно прижался ко мне и мы временно помирилисьим…
– Ты знаешь, дорогая, я долго думал и, наконец, решил, что мне с тобой делать, – сказал я, нежно гладя Мурзилку по голове, – Тебя надо сдать в КГБ, как американскую шпионку и диверсантку.
– Пожалуйста! – промолвила она и по-домашнему засопела, уткнувшись мне в грудь. – Лучше сидеть в подвалах Лубянки, чем быть закусанной таким чудовищем, как ты.
Выйдя из машины, мы направились к центральному входу в здание КГБ.