Ухаживать за Стар было чистым наслаждением. Она была в том самом зеленом платье, в котором хотела показаться мне утром. До сих пор не знаю, пользовалась ли Стар косметикой, но выглядела она так, будто не имела ничего общего с той страстной Ундиной, что пыталась утопить меня всего лишь час назад. Казалось, такой экспонат нуждался в хранении под стеклом. Это была Элиза Дулитлл‹Героиня пьесы Б. Шоу "Пигмалион".› на своем первом балу.
Звуки "Ужина в Рио" сливались с хоралом Поющих Вод. Белое вино к рыбе, розовое - к дичи, красное - к ростбифу. Стар смеялась, щебетала и сверкала остроумием. Один раз Руфо, наклонившись ко мне, чтобы предложить какое-то блюдо, шепнул: "Обреченные обедали с аппетитом". Я так же шепотом послал его ко всем чертям.
К десерту подали шампанское. Руфо почтительно предложил мне оценить его. Я молча кивнул. Интересно, как бы он поступил, если бы я отказался от шампанского… Угодно ли еще вина… к кофе - "Наполеон"… и сигареты.
О сигаретах я мечтал весь день. Это были "Бенсон и Хеджес" №5, а я, в целях экономии, последнее время смолил эту черную французскую дешевку.
Закурив, Стар поблагодарила Руфо за ужин, он принял ее комплименты со всей серьезностью, я их поддержал от всего сердца. До сих пор не знаю, кто готовил этот ужин. Большую часть, конечно, - Руфо, но Стар также внесла немалую лепту, пока меня брили на берегу.
Неторопливо бежало счастливое время, мы сидели попивая кофе с коньяком, а вечерний свет постепенно тускнел, пока не осталась лишь одна горящая свеча, оживлявшая игру драгоценностей Стар и освещавшая снизу ее лицо. Наконец Стар сделала еле заметное движение, как будто отодвигая от себя стол, и я тут же вскочил, чтобы проводить ее к палатке. Стар остановилась у входа:
– …Милорд Оскар…
И тогда я поцеловал ее и последовал за ней в…
Как бы не так! Я был настолько загипнотизирован, что склонился над ее рукой, поцеловал ее… и все.
После чего мне не оставалось ничего другого, как вылезти из своего наемного обезьяньего костюма, отдать его Руфо и попросить у него одеяло. Руфо выбрал для ночлега место по одну сторону палатки, так что мне осталась только другая сторона, где я и растянулся. Стояла такая теплынь, что и одеяла-то не требовалось.
А заснуть я не мог. Дело в том, что у меня есть застарелая привычка, привычка куда худшая, чем курение марихуаны, но более дешевая, чем употребление героина. Я, конечно, могу поднапрячься и в конце концов заснуть, но сейчас меня вряд ли стимулировал к этому свет в палатке Стар и ее силуэт, не отягощенный никакой одеждой.
Дело в том, что я заядлый читатель. Книжонки из серии "Голд Медал Ориджинал" по 35 центов за штуку вполне достаточно, чтобы отправить меня в глубокий сон. Или романа о Перри Мейсоне… Даже объявления в старом номере "Paris-Match"‹"Пари-Матч" - парижская газета.›, в который кто-то завернул селедку, для меня лучше, чем ничего.
Я встал и обошел палатку кругом.
– Эй, Руфо!
– Да, милорд? - Он вскочил с кинжалом в руке.
– Слушай, нет ли на твоей свалке какого-нибудь чтива?
– Какого именно?
– Да любого. Лишь бы слова шли подряд.
– Минуту. - Он исчез, и я слышал, как он роется в своей куче багажа, похожей на обломки кораблекрушения. Вскоре он вернулся, неся книгу и небольшую походную лампу. Я поблагодарил, вернулся к себе и лег.
Это была любопытная книженция, написанная неким Альбертусом Магнусом‹Альбертус Магнус (Альберт Великий) - средневековый немецкий теолог и алхимик. Канонизирован как святой в 1931 г.› и явно украденная из Британского Музея. Альберт предлагает длинный список рецептов для осуществления самых удивительных дел: как утишить бурю, как летать выше облаков, как торжествовать над врагами и как заставить женщину соблюдать верность.
Вот например, каков рецепт последнего средства: "Ежели ты восхочешь, чтобы жена не заглядывалась на мужчин и не желала бы их, то возьми срамные части волчца и власы, что растут на щеках его или с бровей его, а также власы, растущие ниже подбородка, сожги все это, а пепел дай ей выпить и чтобы не знала она, что пьет, и тогда не возжелает она мужа другого".
Думаю, рецепт этот вряд ли понравился бы "волчцу", а если бы я оказался на месте той жены, то он и меня огорчил бы немало - смесь, видимо, довольно мерзкая. Самую же формулу я передаю точно, так что, если у вас есть жалобы на вашу даму, а под руками имеется "волчец", то попытайте счастья. А мне сообщите о результате. Только письменно, а не лично.
Было там еще несколько рецептов, как заставить женщину, которая вас не любит, влюбиться в вас без ума, но "волчец" в них был самым простым ингредиентом.
Наконец, я отложил книгу, погасил свет и стал следить за движущимся силуэтом на полупрозрачном шелке палатки. Стар причесывалась. Чтобы больше не мучиться, я перевел взгляд на звезды. Я ничего не знал о звездной карте Южного Полушария - в таком дождливом регионе, как Юго-Восточная Азия звезд никогда не видно, да и не очень-то в них нуждается парень, у которого есть "шишка направления".
Это южное небо было великолепно! Я пристально всматривался в одну из звезд или планет - довольно большой диск - и внезапно обнаружил, что она движется.
Я так и сел.
– Эй, Стар!
– Что, Оскар? - откликнулась она.
– Пойди-ка сюда. Тут Спутник! И большущий!
– Иду. - Свет в палатке погас, и она тут же возникла рядом со мной, равно как и старый добрый папа Руфо, зевающий и почесывающийся. - Где милорд? - спросила Стар.
– Вон! Вон! - показал я. - Только, пожалуй, это не Спутник, скорее один из метеорологических зондов. Уж очень велик и ярок.
Она посмотрела и отвела глаза. Руфо молчал. Я снова внимательно взглянул на Спутник, потом на Стар. Она явно наблюдала за мной, а не за Спутником. Я снова посмотрел на Спутник, как он движется на фоне звездных декораций.
– Стар! - воскликнул я. - Это не Спутник! И это не зонд. Это луна, настоящая луна.
– Да, милорд Оскар.
– Но тогда это не Земля!
– Твоя правда.
– Хм, - я снова посмотрел на маленькую луну, бодро пробирающуюся меж звезд с запада на восток.
– Ты не боишься, мой герой? - тихо спросила Стар.
– Чего?
– Оказаться в чужом мире?
– Он мне кажется очень славным.
– Он таков и есть, - согласилась она. - Во многих отношениях.
– Мне он нравится, - подтвердил я. - Может быть, пришло время узнать о нем побольше? Где мы находимся? В скольких световых годах или в чем еще там измеряют расстояния? И в каком направлении?
– Я попытаюсь, милорд, - вздохнула Стар. - Но это будет не легко, ты ведь не изучал метафизической геометрии и… многого другого. Представь себе книгу. - Книга Альберта Великого все еще была у меня под мышкой, Стар взяла ее у меня. - Каждая страница очень похожа на соседнюю. И в то же время она совершенно иная. Эта страница соприкасается с другой во всех точках, а от третьей полностью отделена. Вот и мы так близки сейчас к Земле, как две следующих друг за другом страницы. И тем не менее, мы удалены на такое расстояние, что никакими световыми годами этого не выразить.
– Послушай. Не надо так усложнять. Я же смотрел по телеку "Сумеречную зону". Ты имеешь в виду другое измерение. Я это усек.
Стар явно пребывала в затруднении.
– Что-то в этом роде, но…
– Утром нам предстоит иметь дело с Игли, - перебил ее Руфо.
– Да, - согласился я. - Если утром намечается беседа с Игли, то, возможно, нам лучше поспать. Извините. А между прочим, кто такой этот самый Игли?
– Это вы узнаете в свое время, - отозвался Руфо. И я завернулся в свое одеяло как настоящий герой (одни мускулы и никаких извилин), Стар и Руфо тоже.