В то же время, окрыленные продвижением единоверцев, в Дагестане имам Гоцинский и «пророк» Узун-Хаджи объявили газават – «священную войну» и, собрав под свои знамена армию полудиких горцев, взяли Темирхан-Шуру (Буйнакск) и Петровск (Махачкалу), до того занимаемую красными. Те бежали, частью на пароходах в Астрахань, а частью по железной дороге в Баку, еще больше накалив и без того раскаленную бакинскую атмосферу.
Там, перед лицом прямой и явной мусульманской угрозы сплотились все: местные красногвардейцы, красные части, бежавшие из Дагестана, моряки, рабочие, армянские националисты.
Воспользовавшись неразберихой, большевики решили быстренько прибрать власть к рукам. Они объявили, что в Баку началось восстание, организовали так называемый «Комитет революционной обороны города Баку и его районов», который, со своей стороны, объявил себя очередной «высшей властью» в городе. Сие другим «высшим властям», естественно, не понравилось. И тут же стало ясно, что взять власть мало, ее надо еще и удержать, а для этого нужны вооруженные силы. Армянский национальный совет, в котором преобладали дашнаки, конечно же, на дух не переносившие мусульман, предложил комитету воспользоваться своими вооруженными отрядами. Большевики согласились, и тут же радостно вспыхнула армяно-мусульманская резня, которая, вместе с разборкой за власть, завершилась уличными боями между азербайджанскими вооруженными формированиями и всеми остальными. Приняв помощь армян и допустив резню, Совнарком обрел в лице мусульман непримиримых врагов.
Узнав о «восстании», имам Гоцинский с севера и бек Зиятханов с юга рванулись к Баку на помощь единоверцам. Однако красные были настроены решительно и оружия у них было больше, чем у горских банд. Зиятханова разгромили в Шемахе, а на севере, при помощи десанта из Астрахани, выбили Гоцинского из Петровска и Темирхан-Шуры. Положив под Петровском уйму народу, имам ушел в горы.
Разбитые горские отряды ринулись врассыпную. На их пути оказалась Мугань, населенная русскими. В общем, полноводной рекой полилась кровь, но русские сумели сплотиться, создали тысячный отряд под командованием полковника Ильяшевича, снова разбили горцев и организовали Ленкоранскую республику, продолжив процесс самоопределения вплоть до отделения. Тогда мусульмане ушли в Карабах, населенный армянами, где дело, естественно, закончилось очередным кровопролитием. Тем временем на карте Закавказья появилась Армянская республика, в Нахичевани возникла мусульманская Аракская республика.
Но и это был еще далеко не конец создания новых государств, которые плодились, как кролики, вплоть до 1920 года…
А в Баку набирал обороты процесс генерации «высших властей». 25 апреля 1918 года был образован Бакинский Совнарком, куда вошли исключительно большевики и левые эсеры. В то же время вовсю работал и Бакинский Совет, где по-прежнему спорили все те же партии. Причем – вот уж сюр так сюр – Совнарком являлся исполнительным органом Совета!
И, едва образовавшись, понес революцию дальше: уже в апреле, в частности, он издал декрет о передаче помещичьих земель крестьянам. Земли на Кавказе всегда было мало, и за землю бились отчаянно. Едва начавшись, земельная реформа тут же вышла из-под контроля: крестьяне принялись захватывать помещичьи угодья и жечь усадьбы, убивать помещиков и членов их семей. В общем, началась нормальная «классовая борьба», которая очень быстро перешла в кровавую дележку захваченной земли. Теперь запылал и сельский Азербайджан.
А Баку, таким образом, де-факто вообще стал «вольным городом», сидящим на нефтяных скважинах, да еще и распространяющим свою революционную власть на все каспийское побережье Азербайджана.
Это кто ж согласится мириться с таким положением?
Оборона Баку
После развала Закавказской Федерации появилась еще одна, трудно сказать какая по счету, власть: 28 мая 1918 года была провозглашена Азербайджанская демократическая республика, со столицей в Гяндже, где правили мусаватисты. Вооруженные силы новорожденного государства численностью около 14 тысяч бойцов предприняли наступление на все тот же злосчастный Баку. Армия сия состояла в основном из гвардий местных князей-беков и прочих банд, понятия о воинской дисциплине вообще никакого не имеющих.
Им противостояли так называемая Кавказская армия плюс вооруженные силы дашнаков и отряд старообрядцев-молокан, вместе насчитывающие 15–18 тысяч человек. Большевистское правительство перебросило им из Астрахани щедрое вооружение: 80 орудий, 3 бронепоезда, 160 пулеметов, 13 самолетов и 7 броневиков, но вот с дисциплиной и воинским духом было не ахти: моральную основу вооруженных сил красных в то время составляли только советская демократия, да революционный порыв – сами понимаете, сколь это «много» для победы…
В результате противоборства этих «армий» фронт просто-напросто замер у станции Кюрдамир, посередине между двумя столицами, Гянджой и Баку, и с места не сдвигался там до тех пор, пока не прибыли турки.
Турецкий отряд Нури-паши насчитывал всего шесть тысяч человек, но это была относительно регулярная армия. Фронт дрогнул и пополз в сторону к Баку.
Впрочем, на стороне бакинцев тоже имелось регулярное воинское формирование – как раз в это время из Персии домой пробирался двухтысячный отряд терских казаков под командованием войскового старшины Лазаря Бичерахова. Поначалу казаки вроде бы собирались воевать с мусульманами, даже заняли позиции на своих участках фронта. И если б они остались там до конца, возможно, история Бакинской коммуны сложилась бы иначе. Однако, с одной стороны, бакинское правительство Бичерахову не приглянулось, а с другой – аккурат в это время дома, в Терском крае, его родной брат Георгий поднял восстание, и мигом перекрасившийся Бичерахов в самый критический момент обороны снялся и ушел на север, разбил три встретившихся по пути красных полка, занял Дербент и отныне плевать хотел на любую власть.
Боеспособность же остальных частей была неплохой, но лишь до той поры, пока они наступали. Стоило туркам потеснить Кавказскую армию, как в ее частях тут же воцарились разброд и шатание…
В общем, дело оборачивалось хреново. Заставить Кавказскую армию нормально воевать так и не удалось. В июле азербайджанские войска подступили вплотную к городу. Мусульманское население готовилось к встрече, предвкушая, как рассчитается за мартовскую резню. Остальные ударились в панику. И 25 июля 1918 года состоялось расширенное заседание Бакинского Совета совместно с фабрично-заводскими, армейскими и корабельными комитетами, озабоченное одним: ничего хорошего от мусульман ждать не приходилось. Поэтому большинством голосов было принято решение: для обороны Баку обратиться к англичанам, небольшой воинский контингент которых стоял неподалеку, в Персии. Те согласились, тем более что формально Азербайджанская республика, против которой им предстояло выступить, была союзницей Турции, а мировая война, где англичане туркам противостояли, к тому времени еще не закончилась. А главное, это дало англичанам повод приблизиться вплотную к вожделенной нефти.
Большевики и левые эсеры были против этого решения, неизвестно, на что рассчитывая. Точнее, известно на что. На собрании бойцов и командиров гарнизона Степан Шаумян говорил: «Только из России! Только от революционных товарищей из центра мы можем получить поддержку!» Но поддержки из центра не было и быть не могло.