Запомни: хочешь обратить на себя внимание, заговори с человеком о нем самом — проверенный способ! Видишь в нем что-то хорошее, красивое, умелое — скажи ему об этом. Однако льстить и притворяться не стоит… Дальше, дерись только тогда, когда у тебя нет другого выхода. Не затевай первая драку, а если дерутся другие, не торопись, не ввязывайся… Самый лучший способ защиты — быть беззащитной… Итак, человек обратил на тебя внимание; и он тут же захочет что-нибудь для тебя сделать. И ради бога, пусть делает. Не гордись: мол, ничего мне ни от кого не нужно, — так только дураки говорят… Потому что для человека в жизни самая большая отрада — дать что-то другому и знать, что дар твой — нужен. Не думай, это не чушь. Это еще как работает! Попробуй, сама увидишь…
— По-твоему, Док клюнет на эту удочку?
— Конечно. Что он, не человек, что ли?
— Слушай, Фауна, — сказала Сюзи, — неужто ты сама ни разу не была замужем?
— Нет.
— А почему?
Фауна улыбнулась.
— Покуда я узнала все то, что тебе наговорила, годики мои ушли…
— Фауна, ты самая лучшая в мире!..
— Ну вот видишь… Я уже и растаяла, как сливочное масло… Я хочу тебе подарить эту горжетку.
— Зачем, не надо.
— Все, я решила. Бери, и никаких разговоров!
— Ладно, большое спасибо… Ты не могла бы записать свои советы, я их наизусть выучу.
— Хорошо, напишу. Да, еще… Прежде чем сказать что-нибудь Доку — скажи это заранее в голове и вроде как подчисть…
— Чтоб без грубых слов?..
— Без грубых слов само собой; вообще, прежде чем что-то сказать, подумай, а стоит ли? Ведь большая часть разговоров — просто шелуха… Ну, теперь вроде все, можешь идти.
— Фауна, что мне для тебя сделать?
— Что сделать? Повторяй-ка за мной. Я — Сюзи и никто другая.
— Я — Сюзи и никто другая.
— Я чего-нибудь да стою.
— Я чего-нибудь да стою.
— Другой такой в целом мире нет.
— Другой такой в целом… Ой, Фауна, я сейчас заплачу, глаза будут красные.
— Ничего, от этого они только краше, — сказала Фауна.
В семь часов вечера Док, в рубахе с расстегнутым воротом, в кожаной куртке, в старых галифе, стоял у дверей «Медвежьего стяга».
— Извини, — сказал он, бросив взгляд на Сюзи, — я забыл позвонить по одному важному делу… я скоро…
Через десять минут он снова вышел из лаборатории. На нем были чистые брюки, твидовый пиджак и галстук, который он уже сто лет не надевал.
Фауна взглянула на Дока у крыльца под фонарем.
— Ступай, золотко, — сказала она Сюзи. — Первый раунд ты выиграла — по очкам…
Из всех греков, рожденных в Америке, только один прозывается Сынок. Сынок держит на монтерейской пристани ресторанчик с баром. Сынок — толстяк и все продолжает толстеть. Родился он в Сан-Франциско, рядом с Сутро-парком, учился в обычной американской школе, и все же в нем непостижимым образом живет тайна Ближнего Востока. Его безупречно круглое лицо отчего-то заставляет подумать о Восточном экспрессе и красавицах-шпионках. Его густой голос звучит заговорщически. Он скажет вам «добрый вечер» — и вы почувствуете, что впутаны в международную интригу. Ресторан доставляет ему друзей и деньги. Пусть самому ему пристало обедать в другом ресторане — на берегу бухты Золотой Рог, где веют ветры с двух морей, — обедать инкогнито, в черной накидке с капюшоном, в обществе балканских герцогинь, — однако и собственное его заведение в Монтерее тоже недурно… Остается добавить, что Сынок знает столько чужих секретов, сколько никто другой в городке: ведь мартини Сынка — эликсир правдивости и одновременно детектор лжи. Истина не просто находится в вине, она еще и выходит порой наружу.
Остановив свой старый автомобиль перед рестораном Сынка, Док выскочил, забежал с другого бока, отпахнул дверцу, протянул руку. «Я сама! Что я, немощная?» — чуть не слетело с уст Сюзи, но тут она вспомнила совет Фауны — и прикусила язык.
Она дала поддержать себя под локоть: это прикосновение оказалось волшебным — строптивый огонек в ее глазах погас, зато плечи свободно расправились.
Док растворил перед Сюзи дверь бара и посторонился, пропуская. Завсегдатаи на высоких стульях у стойки дружно обернулись. Взгляды перебежали с хорошенького лица на хорошенькие ножки, немного задержавшись на куницах. Сюзи в страхе приостановилась: вдруг кто-нибудь узнал? Но нет, все смотрят как на незнакомку.
Сынок, обогнув сбоку стойку, выкатился навстречу.
— Добрый вечер. Ваш столик готов. Желаете коктейльчик здесь или подать туда?
— Спасибо, мы, пожалуй, сразу сядем за стол, — сказал Док.
Сынок с поклонами повел Сюзи в ресторанный зал. Сюзи шла своей чудесной походкой, следом, в полшаге — Док; Сынок заговорщически шептал ему в ухо:
— Все сделано, как просила по телефону ваша секретарша. Ведь это была ваша секретарша?..
— Да… — Док едва нашелся от удивления, — у меня работает одна дама…
— А кто ваша прекрасная спутница? Она в наших краях недавно?..
— Да, недавно. — Док догнал Сюзи.
— Сюда, прошу вас. — Сынок подвел их к круглому столику перед камином. В камине потрескивали душистые сосновые поленья. На столике красовалась ваза с дикими ирисами. Как солдатики, стояли в стаканчиках хлебные палочки. По-хитрому сложенные салфетки были как маленькие короны. Это был лучший столик в зале, уединенный и в то же время удобно расположенный, с хорошим освещением.
Сюзи стрельнула глазами кругом. На других столиках цветов не было. Сюзи подошла к столику, и тут с ней случилось невиданное: вместо того чтоб сразу усесться, она подождала, пока Док отодвинет для нее стул; сев, она улыбнулась Доку и сказала: «Спасибо».
Сынок завис над столиком:
— Хорошо, что от вас был звонок заранее… Помпано — рыба редкая, но я достал… Как насчет коктейля? Вино охлаждается…
— Пожалуй, — сказал Док. — Помните, вы как-то угощали меня одним интересным напитком?
— Как же, как же, — сказал Сынок. — Коктейль «Мысли побоку» — мартини с шартрезом вместо вермута. Славная штука.
— И главное, хорошо действует. Нам пару двойных.
— Сей момент, — Сынок сделал кому-то знак. — Я приглашал Тони играть на пианино, как вы велели, но он заболел…
Док испытующе поглядел на Сюзи: может, она знает, что все устроено Фауной? Да нет, непохоже.
Стремительность, с какой появились коктейли, обличала их заблаговременное приготовление. Наверное, даже если бы Док и не заказал «Мысли побоку», то все равно получил бы именно этот напиток…
Начиная примиряться с галстуком, Док улыбнулся Сюзи, а сам подумал: что это за штука в женщине, красота? То ее нет, то она есть. Сюзи, которая сидит перед ним, ни капли не похожа на вчерашнюю, грубую, скандальную.
Док поднял бокал.
— Ты сегодня очень красивая. Спасибо, что составила мне компанию. Выпьем за нас!
Сюзи сделала глоток, чуть не поперхнулась — слезы выступили на глазах.
— Извини, забыл предупредить, — сказал Док, — ходит слух, что этот напиток делают из яда гремучих змей с опиумом.
Сюзи наконец-то обрела дар речи:
— Ничего, даже вкусно. Просто забыла, что надо задерживать дыхание. — Ой, не то говорю, мелькнуло в голове. Забыла все советы. Но Док хорошо, по-доброму улыбается — значит, все в порядке.
Краем глаза Сюзи видела официанта: он похаживал ненавязчиво в некотором отдалении, готовый явиться на малейший зов… Тут Сюзи сделала открытие: когда чувствуешь себя неуверенно — не спеши, не суетись. Она неспешно повернула голову в сторону официанта — официант отплыл в сторону. Нет, действительно, делать все неспешно — это и вправду замечательное открытие! Она медленно подняла бокал, внимательно посмотрела в него на свет, сделала глоток, подержала немного в руке и только потом поставила.