– Главное, чтобы не начал барахтаться – тогда конец, не успеем помочь!»
– Федоров, голубчик, только не шевелись! – ласково попросил Олег. – Договорились? Твое дело сейчас лежать смирно и все… А теперь совсем тихонько освободи правую руку и вяжи стропу за автомат. Потихонечку, потихонечку…
Сержанту удалось это сделать.
– Ну вот и молодчина! Вот и порядок! – обрадовался Волков. – Сейчас мы тебя в два счета вытащим!.. Ну-ка, хлопцы, – передал он конец стропы в чьи-то руки в пассажирском отсеке, – беритесь покрепче и по моей команде тяните. Рр-раз, двва-а, три!
Стропа натянулась. Автомат в руках Федорова слабо шевельнулся, но тело его трясина не отпустила.
– Не получается что-то, товарищ прапорщик! . – с надеждой глядя снизу вверх на Волкова, пожаловался сержант.
– Ничего, ничего! – подбодрил его Олег. – Не выходит так, сейчас что-нибудь новое придумаем. Мужики тут собрались али не мужики?
– Мужики, товарищ прапорщик… – согласился Федоров. – Комары вот только замучили! Все лицо облепили, гады. А как сгонишь?
– Комары – это не страшно, это не материальная часть! – шутил Олег, а сам лихорадочно искал выход.
Вдруг его взгляд наткнулся на конец деревянной решетки, лежащей на дне отсека.
– А ну-ка, хлопцы, – неожиданно тихо обратился он к солдатам, – выкидывайте решетку за борт! Плашмя!
После некоторой возни в отсеке решетка легла на кочки болота. Волков, спустившись с тента, осторожно встал на нее, придерживаясь руками за борт транспортера.
Решетка слегка загрузла под тяжестью его тела, но не провалилась.
– Подайте вторую! – скомандовал Олег.
Вторая решетка до вытянутых рук сержанта не достала всего несколько сантиметров. Тогда Олег лег на нее и подполз к Федорову. Смахнув с его лица обнаглевших вконец комаров, Волков ободряюще подмигнул ему и, вытянув правую руку, намертво зажал в ней поясной ремень сержанта.
– А ну-ка, землячок, ползи, ползи ко мне потихоньку! Эй, хлопцы, тяните дружнее!
Стропа натянулась. Олег рывками дергал за ремень и пятился назад по решеткам.
После нескольких неудачных попыток Федорова все же удалось вытащить. Посиневший, лязгающий от озноба зубами, в гимнастерке и брюках, насквозь пропитавшихся болотной жижей, сидел он на скамейке отсека и разглядывал свои грязные босые ноги, – сапоги вместе с портянками остались в трясине.
– Эх, съест меня старшина за сапоги, – убежденно шептал он. – Недавно только выдал…
– Да брось ты, друг! Какие сапоги? – затормошил его подсевший к нему Максимов. – Я тебе свои подарю, тоже новые. У меня с собой резиновые есть… Как же это ты, пехота, а?
– И сам не пойму… Вроде на кочку прыгал, а под низом вода оказалась… Ох и холоднющая, бр-р-р! – затряс головой Федоров. – До сих пор отойти не могу…
– Тебе погреться бы надо, – с участием произнес механик-водитель. – Давай вылазь наверх! Подсадите его, ребята! – засуетился он. – Сейчас двигатель запущу, ты у меня на решетках вентиляторов вмиг отойдешь! И согреешься и обсохнешь! Эх, пехота, пехота… – сокрушенно покачал головой Максимов.
Олег привалился к спинке скамейки и сидел молча и безучастно. До него только сейчас начинало доходить, чем все могло кончиться. Наступила нервная разрядки, и он никак не мог унять противную дрожь в руках.
В экспедицию за спасительным бревном Волков решил пойти сам, взяв с собой только Максимова.
Шли осторожно. Впереди Олег, ощупывая ногой обманчивую толщу ягеля. За ним, ступая след в след, механик-водитель. Для страховки они обвязались концами парашютной стропы.
Прокладывая дорогу, Волков старался избегать сочно-зеленых участков мха – под ними чаще всего могли оказаться «окна».
Кое-где на кочках, словно капельки крови, рдела прошлогодняя клюква – тугая и сочная.
Олег иногда нагибался, набирал в пригоршню ягоды, и они лопались у него на зубах холодными кислыми пузырьками.
Болоту, казалось, не будет конца – шли почти два часа. Но вот, наконец, зыбун кончился и путники выбрались на влажный желтоватый песок, густо устланный облетевшими иголками хвои. Толстые стволы сосен, подсвеченные лучами заходящего солнца, отливали медью. Кроны их тревожно и протяжно вздыхали под порывами ветра. Где-то совсем рядом деловито постукивал дятел.
Олег присел на поваленный ствол сухары, с трудом стащил прикипевшие к ногам сапоги, размотал портянки.
– Садись, «танкист», малость передохнем, перекурим, – пригласил он Максимова.
Тот опустился рядом, достал из кармана комбинезона замасленную пачку «Примы», протянул Олегу:
– Угощайтесь, товарищ прапорщик. «Земляцкие» – мать недавно посылку прислала. Мы под Курском живем, райцентр Солнцево. Может, слышали?
– Нет, не приходилось.
– А вы сами откуда родом, товарищ прапорщик? – поинтересовался Максимов.
– Можно сказать, местный. Есть такой город в Свердловской области – Ирбит. Не слышал?
– Ирбит знаю, там завод мотоциклетный. У нас с батей тоже «Урал» есть. Отличная машина, особенно для сельской местности.
– Как раз на мотоциклетном я до армии и работал. Двигатели на конвейере собирал, – пояснил Олег.
Некоторое время они молчали, вглядываясь туда, где приземистым грязно-зеленым жуком виднелась «гэтээска».
– Ну что, служба? Подъем? – первым нарушил молчание Волков. – Пока еще светло, пойдем пошукаем ту квартальную визиру, где зимник проходил. А сосенку спилим на обратном пути, это недолго.
Он туго навернул портянки и, натягивая свои видавшие виды «болотоходы», предупредил сержанта:
– Пилу пока здесь оставь – не нужна будет. А автомат наизготовку возьми, мало ли что… Я впереди пойду, а ты отстань метров на семь.
– Есть! – посерьезнел водитель и перекинул через плечо ремень автомата.
Через несколько минут ходьбы они наткнулись на довольно глубокую, поросшую рыжей осокою, колею.
– Солидная техника тут ходила! Наверное, «гэтэтэ» [5] , – негромко сказал сержант.
– Нет, не похоже. Скорее всего «Ураганы» плети возили. Колею-то они набили еще по снегу, – видишь, отпечатков протектора нигде нет…
Чтобы убедиться в правильности своего предположения, Волков сделал еще несколько шагов, внимательно осматривая колею, время от времени пригибаясь и раздвигая руками сухую осоку.
Неожиданно он заметил в траве окурок.
Это была тонкая «байкалинка» из того сорта дешевых папирос, которые в народе метко прозвали «гвоздиками».
Олег присел на корточки, поднял окурок и присвистнул от удивления.
– Что там такое? – поинтересовался Максимов, подходя ближе.
– Да вот, окурочек. И что интересно – бросили его часов десять-двенадцать назад, не больше.
– Может, охотник какой? – предположил механик-водитель. – А почему это вы решили, что окурок брошен недавно?
– Ничего хитрого. Дождя сегодня не было?
– Нет.
– Посмотри, какая гильза набухшая, а табак и вовсе раскис. Земля и трава вокруг совсем сухие… Какой вывод?
– Значит, роса?
– Верно. Только роса утром бывает, а сейчас дело к вечеру. Давай-ка другие следы поищем…
Через несколько шагов они наткнулись на заболоченную низинку. Плотный черный ил хорошо сохранил две пары следов – одну от кирзачей, примерно сорок второго размера; вторую – размера на три побольше, с характерной елочкой литых резиновых сапог.
– Двое шли. Наверное, охотники… – покусывая сухую былинку, предположил сержант. – Или геологи какие.
– Возможно, Серега, – согласился Волков, – возможно, и охотники. Надо уточнить в колонии, какие папиросы могли быть у бежавшего. Тогда и поймем – охотники тут ходили или Рыбаков путешествовал. Связь нужна!.. Я по карте прикидывал – в семидесяти километрах отсюда деревушка есть.