— Не стоит беспокоиться, — произнесла Терри. — Я уверена, что человек, о котором вы рассказываете, не мой отец.
— ...Утверждают также, что этого Мэссли уже нет в живых, — прибавил я. — Во всяком случае, мне довелось видеть его фотографию в гробу.
— Как было полное имя того Мэссли, которого вы знали?
— Джон Лейси Мэссли. По прозвищу Носорог.
Вертикальная морщинка между бровями девушки разгладилась. Легкая улыбка коснулась ее губ.
— А моего отца звали Джин Стюард Мэссли. Выходит, это разные люди.
Но тут же она вдруг вздрогнула, и ее руки судорожно сжались.
— Вы полагаете, кто-то может считать, что мой отец и есть... тот самый Мэссли?
— Возможно.
Она прижала ладонь к губам и задумалась.
— Среди личных бумаг вашей матери было что-нибудь важное?
— Ничего. Свидетельства о браке и разводе, страховка.
— Какие-нибудь письма?
— Только переписка с юридической конторой, которая оформляла доверенность на право распоряжаться капиталом.
— Можно взглянуть?
Она указала на несессер.
— Все бумаги там. Пожалуйста.
Я щелкнул замком и выложил содержание на журнальный столик. Внимательно все просмотрел, но ничего интересного не обнаружил. Судя по всему, Терри действительно была права — речь шла о другом Мэссли.
Повернувшись, я встретился с ней взглядом. Она смотрела на меня в упор.
— Так вы полагали, что мой отец — тот самый Мэссли, верно?
Не желая обманывать ее, я кивнул.
— И именно поэтому вы собирались помочь мне найти его?
Я снова кивнул. Мне стало как-то не по себе.
— А теперь, когда выяснилось, что вы ошибались?
Я усмехнулся. Девушка вела себя открыто и честно, и одиночество явно пугало ее.
— Не волнуйтесь, Терри, я не собираюсь идти на попятную и буду помогать. Но, надо сказать, что союзник вам попался порядком задрипанный.
Она поднялась со стула, мы были с ней почти одного роста. Ее глаза блестели, а когда она подошла ближе, я увидел в них слезы. Она протянула руки и коснулась меня, а потом внезапно прильнула ко мне всем телом так, что я ощущал ее всю — такую теплую и желанную.
— Вовсе ты не задрипанный, — прошептала она, и наши губы соединились.
Я почувствовал такую бешеную страсть, что стиснул ее изо всех сил. Слегка откинув голову назад, она тихо застонала.
Я решил остановиться прежде, чем будет слишком поздно. Снова ощутив себя во власти запретов и ограничений — этих неизбежных атрибутов нашей жизни — я подумал: а имеет ли смысл вновь возвращаться в эту жизнь. Но вдруг понял, что это уже произошло.
Оторвавшись от губ Терри, я подумал, что, выходит, существовало два человека, носивших имя Дж. Мэссли. Не исключено, что кто-то из них сменил имя и тогда вполне мог, как это часто бывает, сохранить, по крайней мере, первую букву своего подлинного имени.
* * *
Мне требовалось всего несколько минут, чтобы выяснить местопребывание фотографа Гилфорда. Он готовил серию снимков, которые должны были появиться в следующем номере газеты, но охотно согласился встретиться со мной через четверть часа и назвал кафе-автомат на Шестой авеню.
Когда он появился в дверях, я окликнул его. Он взял поднос, подошел к моему столику, и я представился. Хотя раньше мы никогда не встречались, я был хорошо знаком с его работами, а он слышал обо мне.
После того, как я сказал ему, что видел его снимки Носорога, он, припомнив их, поморщился.
— В чем дело? — поинтересовался я.
— Да просто паршивые снимки. Очень посредственный уровень.
— Вы специально ездили в Финике, чтобы сделать их?
Гилфорд замотал головой.
— Да нет. Просто так получилось. Я находился там поблизости, в частном санатории, — он постучал себя большим пальцем в грудь. — Туберкулез, знаете ли, в легкой форме. Я был там уже четыре месяца, когда умер Носорог.
— Вы встречались с ним там?
— Я? Нет. Он жил на ранчо милях в двадцати-тридцати. Я, знал это и то, что с помощью аппарата искусственного дыхания он продолжал заниматься делами.
— А вы тогда хорошо его рассмотрели?
— Разумеется. Хотя времени на съемку мне дали мало.
Я прищурился.
— Расскажите, как все это происходило?
— Да здесь, собственно, нечего рассказывать. Мне неожиданно позвонили из газеты и попросили снять умершего Носорога для вечернего номера. В то время это была новость номер один, а я как раз находился неподалеку от места происшествия. Так что в просьбе газеты не было ничего необычного. Я приехал на ранчо в день похорон, пробился через толпу «скорбящих друзей» и нашел женщину, которая там всем заправляла. Мой приезд отнюдь не привел ее в восторг. Тем не менее, она провела меня в комнату, где стоял гроб.
— Кто была эта женщина? Близкая родственница?
— Нет, у Носорога не было семьи. По-моему, это была его сиделка. Очень красивая женщина.
— Кто же был на похоронах?
— Ну, сами можете себе представить: гангстеры, политики, желающие наладить связи с преемниками «босса». В общем, все, как обычно. Вы же знаете.
— Да, разумеется.
Гилфорд внимательно посмотрел на меня.
— А что именно вас интересует?
— Не знаю, пока еще сам не знаю. А скажите мне, как выглядел покойник?
Он пожал плечами.
— Как обычно. Правда, тело покойника было закрыто почти до самой шеи, так что я мог видеть лишь лицо и кончики пальцев рук, сложенных на груди.
Гилфорд помолчал, задумчиво прикоснулся к губам, потом добавил:
— Насколько я помню, гроб был закрыт, потом его открыли лишь на очень короткое время, чтобы присутствовавшие бросили на усопшего последний взгляд. Носорог сознавал, что будет представлять собой не очень привлекательное зрелище, поэтому и отдал четкое распоряжение на этот счет.
— Похоронили его там же?
— Да, на кладбище, неподалеку от холма. Кстати, с похоронами не тянули, они состоялись через два дня после кончины Мэссли.
Гилфорд побарабанил по столу кончиками пальцев.
— А почему вас все это так интересует?
— У меня есть подозрение, что Носорог жив.
Гилфорд на секунду задумался, потом покачал головой.
— Вряд ли. Чего-чего, а уж покойников я навидался.
— В гробу любого человека можно принять за покойника.
— Недурно для начала. Продолжайте.
— Немного грима, полная неподвижность, чего не так уж сложно добиться, если гроб открывали на считанные минуты. В этих условиях совсем не трудно сыграть роль покойника.
— Разумно, но напрашивается один вопрос.
— Какой?
— Зачем ему это понадобилось?
Он был прав. Я не мог ответить на этот вопрос. Мэссли достиг вершины своей карьеры. Да и куда бы он мог скрыться? Ведь выследить человека его положения не составило особого труда. Да и вообще, зачем ему понадобилось имитировать собственную кончину?
Я поблагодари Гилфорда, вышел из кафе и неторопливо побрел по Шестой авеню в сторону своего дома. В ночном небе загремели раскаты грома. В воздухе чувствовалось приближение дождя. И он начался, едва я дошел до конца квартала. Непогода немного отвлекла меня от тяжких раздумий.
Проклятый Носорог! Нужно же ему было окочуриться! Я бы своими руками отключил его аппарат и с улыбкой наблюдал за его предсмертными судорогами. Я отдал бы все на свете, лишь бы оказаться с ним рядом в тот вечер, когда произошла авария на линии электропередачи. Я бы наблюдал за тем, как медленно и постепенно он умирает, вспоминая, как я мучался в тюремной камере. Я следил бы за выражением его лица, слушая его мольбы о помощи, и даже выпил бы стаканчик за его благополучное путешествие в ад.
Подойдя к дому, я открыл дверь своей квартиры, включил свет и увидел двух парней, вставших с моего дивана.