Она протянула ему бокал с виски так, словно это была чаша драгоценного напитка. Девочка сделала ставку. Я для нее уже не существовал: она работала на клиента, который ее устраивал больше.
— Скажите, по каким дням вы заходите в Самба-клуб? Я буду петь только для вас, — сказала она.
Мужчина отпил глоток и усмехнулся в усы:
— Раньше я бывал в клубе очень редко, но теперь... Теперь буду постоянно...
Элен от удовольствия зажмурилась.
— Дело в том, что... — он отпил еще виски, — я хозяин этого заведения.
— Как?! — Элен протрезвела. — Хозяин Самба-клуба — Эдди Вулрих!
— Он был им до вчерашнего дня. Эдвард Вулрих взял большие деньги под залог имущества и недвижимости и не смог вернуть их в срок... Имущество перешло ко мне. Но это не все. Мистер Вулрих должен мне крупную сумму. Собственно говоря, ради этого я и пришел. Хочу расставить точки над "i".
— Кто вы? — прошептала Элен; лоск облупился с нее, как краска с елочной игрушки.
— Грег Бейли.
— Послушай, приятель, — Туша вразвалку подошел к Бейли, — мы тут раньше тебя пометили территорию и заняли посты. Вулрих должен нашему шефу двадцать тысяч. Сначала мы с Лапчатым вытрясем наш должок, а уж потом ты выбивай свои денежки.
— Должен вас разочаровать, — миролюбиво ответил Бейли. — У Вулриха нет денег, он не заплатит ни вам, ни мне ни цента.
— И куда же этот мешок подевал свои миллионы?
Туша съежился.
— Растранжирил, — флегматично произнес Бейли, — прокутил, промотал... Короче, он пуст. Я должен утрясти с ним кое-какие дела, иначе не пришел бы на яхту. Взять с Вулриха нечего.
— Шеф обещал отвинтить нам носы, если мы не принесем в зубах эти двадцать тысяч, — пророкотал Мэрфи.
— Боюсь, что вы лишитесь и носов, и зубов, — весело ответил усатый. — Вашему шефу не на что рассчитывать. Он получит свой долг назад только от ... мертвого Эдди.
— Мертвого? — запищал этот кастрат Лапчатый. — На что ты намекаешь?
— Эдвард Вулрих застраховал свою жизнь на большую сумму. Мне известна сумма его страховки — двести пятьдесят тысяч долларов. Тут хватило бы и вам, и мне, и всем остальным кредиторам. Но Вулрих здоров и бодр, и глупо думать, что не сегодня-завтра он умрет.
— Здоров и бодр! — передразнил Туша. — Знавал я более здоровых, пока у них над ухом не щелкал курок... Чего не бывает в жизни...
Лапчатый подошел к приятелю и посмотрел на него снизу вверх:
— Позвони шефу! Ему так нужны эти деньги.
— Н-да... Расстроится, бедняга... — сказал я с сарказмом. — И кто ваш шеф?
— Король казино! — с торжеством в голосе произнес Туша. — Луи Барон!
— Невада?
— Лас-Вегас!
— Значит, Эдди Вулрих проигрался в пух и прах в Лас-Вегасе, за карточным столом?
— И должен Барону двадцать «кусков», — скорее, заухал, чем засмеялся Туша. — Эй, дорогая, плесни мне еще виски.
Элен не шелохнулась.
С того момента, как Грег Бейли сказал о перепродаже клуба и мотовстве Эдди, Элен Фицрой впала в глубокую задумчивость и апатию.
Туша яростным басом шептался о чем-то с мозгляком Лапчатым, потом они перестали препираться и настроились на выпивку, хотя перед этим вылакали недельный запас виски.
Грег Бейли вышел на палубу.
Москат Муллинс затянул «Уличный блюз», уводя мелодию в самые темные закоулки своей души.
Я не заметил, как подошла Эйприл Мауэр и села рядом со мной. Я курил, она пододвинула пепельницу.
— Что будете делать, мистер Бойд?
— Странно, что вы еще помните мое имя...
Обиды на секретаршу прошли, но досада осталась.
— Я полагаю, — медленно начала Эйприл, — Эдди может догадаться, что и кто его ждет на яхте. Мистер Бейли, разумеется, сказал правду: Эдди пуст. Вряд ли он вернется сюда... Я полагаю... — повторила она, — Эдди уже собирает свои вещички, чтобы занять место в самолете. А ведь главная его «вещичка» — это...
— Глория!
Глава 3
Мне не стоило труда улизнуть из рубки незамеченным. Я слетел по трапу, как ветер, и бросился в ресторан. Но не потому, что был голоден. Вернее, потому. Однако мой голод можно было утолить не анчоусами и антрекотами, а жирной порцией информации.
В качестве поставщика такой информации я выбрал бармена. Обойдя столики и протиснувшись сквозь танцующих, я подошел к бармену в полной боевой готовности: во всех карманах лежали банкноты разного достоинства.
— Добрый вечер! — сказал я. — Не подскажете, где бы я мог найти Глорию ван Равен и ее спутника мистера Вулриха?
— Ничем не могу помочь, — дежурная улыбка человека за стойкой перешла с меня на другого клиента.
Я вытащил из правого кармана пять долларов и ладонью придвинул бумажку к бармену. Он вздохнул, но не шелохнулся.
Я добавил еще одну бумажку с цифрой двадцать.
Бармен взял стакан и стал тщательно его полировать мягкой бумагой.
— У вас большие запросы! — я был вынужден залезть в левый карман. — Хотелось бы знать, как далеко простираются ваши намерения.
— Пятьдесят баксов.
Я оценил краткость и выложил на стойку недостающие доллары. Бармен, не глядя, смахнул их куда-то вниз, себе под ноги, и наморщил лоб.
— Кажется, я припоминаю ваших друзей. Глория и Эдди, вы говорите? Странная штука, эта память... Да, они были здесь и ушли.
— Куда?
— Люди приходят к нам, веселятся, танцуют, а потом уединяются вон в тех бунгало, что по ту сторону дороги. Ваши знакомые сделали то же самое.
— И в каком именно бунгало они уединились?
— Разве я могу это знать?
Он сделал такое удивленное лицо, что я чуть было не поверил пройдохе с белой бабочкой на шее.
Однако я подумал и залез во внутренний карман. Достал еще несколько купюр. Бармен наблюдал за моими телодвижениями с неподдельным интересом.
— Узнайте, пожалуйста, — сказал я.
— Попробую, — ответил он и направился к телефону.
Я не успел выкурить сигарету, как этот пожиратель моих банкнот вернулся с приятным известием:
— Вы можете смело идти в бунгало номер 73. Домик неподалеку. Вы застукаете милашку без хлопот.
Он решил, что это любовные дела, а я не стал его разочаровывать.
— Спасибо.
— О'кей. Но учтите: многие бунгало пустуют. Ваши шаги можно услышать, если будете топать, как носорог.
Бармен был прав: скрип моих ботинок звучал в тишине довольно громко. Я шел вдоль ряда пустых домиков и наконец обнаружил тот, на котором красовался номер 73.
Из домика доносились чьи-то голоса. Там горел свет, но окно было плотно зашторено.
Я постучал. Голоса умолкли. Я начал барабанить. Мне не открывали.
Но вот дверь приоткрылась, и я увидел Эдди Вулриха Второго собственной персоной.
Несомненно, этот парень был отмечен печатью благородного происхождения. Красив, породист... Блондин с голубыми глазами... Но лицо заплыло жирком, щеки отвисли, глаза были налиты кровью...
— Что за скотина ломится в мою дверь? — задышал он алкогольными парами.
— Я ищу Глорию ван Равен. Мне сказали, что...
Это был бесполезный разговор, поэтому, слегка подтолкнув Эдди в грудь, я ввалился в домик.
Глория была здесь!
Я увидел золото ее волос, розовую кожу, как у младенца, и пышный бюст, слегка прикрытый шелковым бельем — сексуально черного цвета. На красотке были еще черные шорты или спортивные трусы — так сразу я не рассмотрел. Глория выглядела точно так же, как в том, запрещенном к показу фильме, который мне удалось посмотреть в другом штате, где цензура пропускает «мягкое» порно.
Мы обалдело глядели один на другого.
Глория ван Равен не ожидала появления постороннего мужчины, а я забыл, зачем сюда пришел.
Вулрих попытался налить себе виски и смахнул бутылку на пол. Она покатилась, громыхая, и мы очнулись.
— Кто вы? Что вы здесь делаете? — резко спросила кинозвезда.
Она не смущалась своего полуголого вида, хотя и бросила беглый взгляд на спинку стула, где висела белая с серебристым кантом юбка и черная с кружевом блузка.
— Меня зовут Дэнни Бойд, — смиренно ответил я. — Послан Гугенхеймером с целью вернуть вас на съемочную площадку.
— Гугги нервничает, — Глория обнажила в полуулыбке зубы, — плевать мне на него. Уходите!
— Только вместе с вами! — я показал ей два ряда своих красивых зубов.
— Глория приедет, — заплетающимся языком пообещал Эдди. — А сейчас... я вас... стукну... если вы...
— Если вы меня стукнете, мальчик, я буду вынужден пересчитать кости в вашем скелете. А с Глорией мы полетим в Голливуд.
Эдди начал трезветь. Очевидно, моя напористость возымела действие.
— Глория останется здесь... И если полетит... куда-нибудь... то только со мной и туда, куда захочу я.
— Ничего не выйдет. Я получил от Гугенхеймера карт-бланш. Я привезу Глорию ван Равен ко вторнику хоть в спальном мешке, хоть в смирительной рубашке. Но во вторник съемки состоятся!
Конечно, я блефовал и пугал их своими полномочиями, которых на самом деле не было. Гугенхеймер велел доставить красотку, в которую он вложил немало денег, целой, невредимой и в рабочем настроении.
Вулриха я провел: он начал блеять какую-то чушь насчет гражданских прав.
Но Глория оценивала ситуацию иначе: она знала порядки на студии.
— Можете не волноваться, — сказала она холодно. — Не в моих интересах срывать контракт. Я буду во вторник сниматься у Гугенхеймера. Но сейчас — проваливайте и не смейте беспокоить меня.
— Нет, моя дорогая. Мы вместе выйдем отсюда. Можете в таком виде... он прекрасен, и прохожие будут в восторге, — я сделал рукой отмашку в воздухе от подбородка до бедер, — можете одеться, — кивнул на спинку кресла с одеждой.
— Откуда взялся этот сумасшедший? — Глория теряла терпение.
— Вам ясно сказали — проваливайте! — добавил Эдди.
— Провалились на самом деле вы, Вулрих Второй, — улыбнулся я. — Не пройдет и пяти минут, как Глория поймет это и пойдет со мной.
— Наглец! Идиот!
— Вы пригласили на яхту певицу Элен Фицрой и трубача Моската Муллинса, чтобы они ублажали ваших кредиторов? — невинным голосом поинтересовался я.
— Что за ерунду вы несете! — взревел Вулрих.
Глория навострила ушки:
— На яхте что-то происходит?
— Да, мисс. Там сидит замечательная компания. Сначала явились двое бандитов — посланцы карточного туза из Лас-Вегаса или еще черт знает откуда. Ну-ка, Эдди, вспоминайте, кому вы проиграли двадцать тысяч! Луи Барону! Правильно.
— Какой Луи Барон? — ястребиным оком посмотрела на любовника Глория.
— Один шулер... Всегда он торопится! Я хотел выслать ему чек, — пробурчал Эдди.
Выждав паузу, я продолжил:
— Потом к нам в рубку заглянул настоящий джентльмен. Вы не знаете, Эдди, как зовут усатого лощеного господина? Его зовут Грегом Бейли, и он новый владелец Самба-клуба. Между прочим, в отличие от вас Элен Фицрой, когда узнала эту новость, чуть не грохнулась с табурета.
— Мразь! — крикнул Вулрих, глаза его чуть не вылезли из орбит.
Я не понял, к кому именно относилось это высказывание: ко мне, к Бейли или Элен.
— Мистер Бойд, говорите дальше! — Глория тяжело дышала.
— Так вот... Грег Бейли тоже пришел за своими деньгами... или за бумагами, тут я не совсем понял. Заодно он рассказал нам правдивую сказочку про то, что деньги можно получить только с мертвого Эдди Вулриха, так как живой Эдди Вулрих пуст, как выпитая бутылка. А вот со страховки в четверть миллиона можно поиметь кое-что в счет уплаты долгов вышеупомянутого Эдди Вулриха.
По мере того, как я говорил, великовозрастный мальчик бледнел, а местами даже зеленел.
— Бандиты Луи Барона оживились, узнав про страховку, и рассказали свою правдивую сказочку про то, что многие здоровяки теряют свое отменное здоровье за один щелчок револьвера.
Вулрих булькнул, как идущая ко дну курица.
— Ну вот, Глория ван Равен, я и закончил свой рассказ про то, что происходит на яхте.
В тишине было слышно, как надвигается буря. И она не заставила себя ждать.
Глория с шумом втянула в себя воздух и заорала на Эдди:
— Облезлый попугай! Дерьмо! Болтун! Ты хвастался миллионами и молчал про то, что происходит за моей спиной!
— Все не так, дорогая, у меня есть ценные бумаги, акции... — Вулрих защищался, как мог.
— А вот Бейли сказал, что у вас уже ничего нет, — поддал я жару.
— Это неправда! Я просто не хочу сейчас спускать по дешевке акции, которые через пару недель взлетят вверх.
— А вы предложите кредиторам эти акции в уплату долгов, — посоветовал я с невозмутимым видом.
— Они не возьмут бумажки вместо наличных...
— Бумажки, которые ничего не стоят, — закончил я.
— Какая же гадина лежала в моей постели! — с отвращением произнесла несравненная Глория. — Почему я не столкнула этого прохвоста в море?! Хоть какой-нибудь рыбешке была бы польза.
Она поднялась и, нервничая, стала ходить из угла в угол. Взгляд ее наткнулся на одежду.
— Все! Лечу на съемки! У меня есть Гугги, есть контракт и много работы. Так, мистер Бойд?
— Зовите меня просто Дэнни, — от всей души посоветовал я.
Глория посмотрела на меня изучающим взглядом.
— Значит, съемки во вторник, Дэнни? Но Гугенхеймер хочет видеть меня раньше?
— Да. И мы вылетаем незамедлительно, дорогая.
— Глория! — Вулрих пытался остановить разбушевавшуюся стихию. — Мы ведь собирались провести здесь пару деньков... Не верь всяким россказням! У меня есть акции нефтяных компаний...
— Отвали! — актриса была свойской девочкой.
Не смущаясь — видимо, это качество напрочь отсутствовало в ней — Глория начала одеваться.
Юбка колоколом взлетела на бедра, сверкнула молния-застежка. Блузка вспорхнула черной птицей и была застегнута одним взмахом руки.
— Идемте, Дэнни! Меня здесь ничего не удерживает.
— Да, пойдем, пока мистер Вулрих не рассказал, что он арабский шейх...
— Рождественские истории Уолл-стрит меня больше не интересуют, — сказала Глория и решительно направилась к выходу.
Я подбежал, чтобы открыть дверь пошире, задержался и... и провалился в черноту.
Кажется, меня саданули чем-то тяжелым — то ли справа, то ли сзади.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу все в том же бунгало номер 73. Домик был пуст. Рядом со мной валялась нераспечатанная бутылка виски — ею и воспользовался Вулрих, чтобы вышибить меня из седла.
Часы показывали половину одиннадцатого. Скоро ночь.
Пошатываясь, я выбрался из бунгало и потащился к ресторану.
Навстречу показались трое. Тот, что шел посередке, был мне не знаком. А вот двоих по бокам я признал сразу. Они тоже покачивались. Но если я держался нетвердо на ногах, сами знаете, почему, то эти двое были пьяны в стельку.
— Где был, идиот? — рыкнул Туша.
— Копался в навозе? — пискнул Лапчатый.
— Фу, как воняет!
— Это он от страха уделался!
Туша и Лапчатый получали удовольствие от разговора друг с другом. Но внезапно замолчали. Тот, кто был посередине, устал от беседы джентльменов и просто-напросто стукнул их лбами как следует. Туша и Лапчатый опали, словно осенние листья.
Третий направился ко мне.
— Я — Луи Барон, — сказал он с ходу и сплюнул. — Что тут произошло? Я послал этих ублюдков по важному делу, а они нализались и ничего не могут объяснить. Хохочут: «Деньги отдаст мертвец».
— С их слов я знаю, что вы хотите получить с Эдди Вулриха карточный долг.
— Еще днем Туша позвонил мне и сказал что-то невразумительное. Он уже тогда был пьян. Я сам виноват, что послал дебилов выколачивать такую большую сумму. Пришлось срочно лететь сюда самому. Не на кого положиться, кругом одни сволочи, подонки и прохиндеи!
Барон напоминал бычка: мощный загривок, большие плечи, длинные руки, крутой лоб... Но сам он был невысокого роста. Стоял на своих коротких ногах и покачивался с пятки на носок. Этот человек был чертовски зол и мог сорвать злобу на ком угодно, хоть на мне.
Поэтому я представился ему с большой осторожностью: