Нед побледнел и опустил голову. Глядя на Мэдвига исподлобья, он сказал:
— Брось его, Поль. — Голос его звучал хрипло, приглушенно. — Пускай тонет.
Мэдвиг подбоченился.
— Вот это да, черт возьми! — удивленно воскликнул он.
Нед подошел к столу и тонкими дрожащими пальцами положил тлеющий кончик сигары в медную чеканную чашу.
Мэдвиг с нежностью смотрел ему в спину. Затем, когда тот повернулся, спросил:
— Что на тебя находит, Нед? То вроде все в порядке, то без всякой причины ты лезешь в бутылку.
Нед поморщился.
— Ладно, забудь об этом, — сказал он и тут же снова набросился на Мэдвига: — Ты думаешь, он будет плясать под твою дуду, когда его переизберут?
— Я с ним управлюсь. — В голосе Мэдвига была уверенность.
— Может быть, и так, но только не забывай, что ему ни разу в жизни не приходилось проигрывать.
Мэдвиг согласно кивнул.
— Конечно, вот поэтому нам и надо его держаться.
— Нет, Поль, — убеждал Нед. — Совсем наоборот. Ты сам подумай как следует, пошевели, мозгами. Скажи, эта красотка блондинка, его дочка, крепко подцепила тебя на крючок?
— Я собираюсь жениться на мисс Генри, — сказал Мэдвиг.
Нед округлил губы, как бы собираясь присвистнуть, но так и не свистнул. Его глаза сузились.
— Это одно из условий сделки?
Мэдвиг хитро ухмыльнулся.
— Кроме тебя и меня, об этом никто не знает.
На впалых щеках Неда выступили красные пятна. Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
— На меня ты можешь положиться, — сказал он, — я трепаться не буду. Но мой тебе совет: если тебе этого действительно так хочется, заставь их составить письменное обязательство, заверить его у нотариуса и внести солидную сумму в обеспечение неустойки, а того лучше — требуй, чтобы свадьбу сыграли до выборов. Тогда ты хоть будешь уверен в своем фунте мяса или... сколько она там весит?
Мэдвиг переступил с ноги на ногу. Не поднимая на Неда глаз, он сказал:
— Не понимаю, какого черта ты говоришь о сенаторе как о каком-нибудь бандюге. Он джентльмен и...
— Вот именно. Ты можешь прочесть об этом в журнале «Пост»: «Один из немногих аристократов, оставшихся на американской политической арене». И дочка его — аристократка. Поэтому я тебя и предупреждаю: пришей рубашку к брюкам, когда пойдешь к ним, а не то вернешься без штанов. Ты для них низшая форма животной жизни, и правила этики на тебя не распространяются.
Мэдвиг вздохнул.
— Брось, Нед. Чего ты так...
Но Нед что-то вспомнил. Глаза его злобно засверкали. Генри тоже аристократ, и ты, вероятно, именно поэтому запретил Опаль с ним хороводиться. А что получится, когда ты женишься на его сестре и он твоей дочери станет родственничком? Тогда он будет вправе снова к ней подкатиться?
Мэдвиг зевнул.
— Ты меня не так понял, Нед, — сказал он. — Я тебя обо всем этом не спрашивал. Я только хотел посоветоваться насчет подарка для мисс Генри.
Нед помрачнел.
— У тебя с ней далеко зашло? — спросил он бесстрастно.
— Заходить-то нечему. Я там был, наверное, раз шесть, к сенатору приходил. Иногда видел ее, иногда нет, кругом всегда люди, «здравствуйте» или «до свидания», вот и все. У меня как-то еще не было случая поговорить с ней.
На секунду в глазах Неда вспыхнули веселые огоньки. Он пригладил усики ногтем большого пальца и спросил:
— Завтра ты первый раз там обедаешь?
— Да, хотя думаю — не в последний.
— А на день рождения тебя не пригласили?
— Нет. — Мэдвиг заколебался. — Еще нет.
— Тогда мой совет тебе вряд ли понравится.
— А все-таки? — спросил Мэдвиг с бесстрастным лицом.
— Не дари ей ничего.
— А, иди ты!
Нед пожал плечами.
— Дело твое. Ты спросил — я ответил.
— Но почему?
— Подарки дарят только в том случае, если уверены, что они будут приняты с удовольствием.
— Но ведь все любят их получать...
— Конечно, но здесь дело сложнее. Когда ты кому-нибудь что-нибудь даришь, ты как бы во всеуслышание заявляешь: я, мол, уверен, что этому человеку приятно получить от меня подарок.
— Я тебя понял. — Мэдвиг встал, потер рукой подбородок и нахмурился. — Наверное, ты прав. — Затем его лицо просветлело. — Но будь я проклят, если упущу этот случай.
— Хорошо, — быстро сказал Нед. — Ну тогда цветы или что-нибудь в этом роде.
— Цветы? О Господи... Да я хотел...
— Конечно, ты хотел подарить машину или пару ярдов жемчуга. Позже тебе еще представится такая возможность. Начни пока с небольшого.
Мэдвиг поморщился.
— Ты прав, Нед. В этих вещах ты лучше разбираешься. Так, значит, цветы.
— И не очень много, — бросил Нед и, не переводя дыхания, продолжал: — Уолт Айвенс повсюду трезвонит, что ты, мол, должен выцарапать его брата из тюрьмы.
— Так пусть знает: Тим не выйдет до конца выборов.
— Ты допустишь, чтобы был суд?
— Да, — сказал Мэдвиг и с раздражением добавил: — Ты отлично знаешь, что я ничего не могу поделать. Уладить эту историю сейчас, когда мы хотим переизбрать своих кандидатов, когда все женские клубы и организации и так готовы нам глотку перегрызть, — нет уж, лучше камень на шею — и в воду.
Нед криво усмехнулся:
— Что-то нас не очень-то беспокоили женские клубы, пока мы не связались с аристократами.
— А теперь беспокоят. — Глаза Мэдвига потемнели, стали непроницаемыми.
— Жена Тима родит в следующем месяце, — сказал Нед.
Мэдвиг шумно и нетерпеливо вздохнул.
— Мало мне без того хлопот, — пожаловался он. — Почему они об этих вещах не думают заранее, прежде чем попадут в беду? Нет у них мозгов, ни у одного из них нет.
— Зато у них есть голоса.
— В этом-то все и дело, — проворчал Мэдвиг. Он сердито уставился в пол, потом опять поднял голову. — Как только голоса будут подсчитаны, мы о нем позаботимся, а до тех пор ничего не выйдет.
— Ребятам это не нравится, — заметил Нед, искоса поглядывая на Мэдвига. — С мозгами там они или без мозгов, но они привыкли, чтоб о них заботились.
Мэдвиг сжал челюсти.
— Ну и что? — Его глаза, круглые, темно-синие, неотрывно следили за глазами Неда.
Улыбаясь, Нед ответил ровным голосом:
— Ты сам знаешь, не очень много надо, чтобы они начали говорить, что пока ты не спутался с сенатором, все было иначе.
— Дальше.
Нед продолжал тем же ровным голосом, с той же улыбкой:
— А начав с этого, они быстро допрут, что Шед О'Рори до сих пор заботится о своих ребятах.
Мэдвиг, слушавший его очень внимательно, сказал: — Я знаю, что могу на тебя положиться, Нед, и уверен, что ты сумеешь заткнуть болтунам рот.
Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Прервал молчание Нед:
— Если мы позаботимся о жене Тима и о его ребенке, это поможет.
— Правильно. — Мэдвиг опустил подбородок, и глаза его посветлели. — Проследи за этим. Хорошо? Пусть они ни в чем не нуждаются.
III
Уолтер Айвенс ждал Неда Бомонта внизу. Глаза его блестели надеждой.
— Ну, чт-то он с-сказал?
— Ничего не выйдет, как я и говорил. После выборов будет сделано все, чтобы Тим вышел, а пока придется обождать.
Уолтер Айвенс уныло опустил голову, у него вырвался хриплый, низкий звук.
Нед положил ему на плечо руку.
— Не повезло. Никто лучше Пояя этого не понимает, но сейчас он ничего не может сделать. Он просил передать, чтобы она не оплачивала счетов. Посылайте их ему — за квартиру, магазины, доктора и больницу.
Уолтер Айвенс резко вскинул голову и обеими руками схватил руку Неда. Его глаза увлажнились.
— Черт в-возьми, это здорово. Но хотелось бы, чтобы он п-помог Т-тиму.
— Ну, может, еще подвернется случай. — Нед высвободил руку, сказал: — Еще увидимся, — и, обойдя Айвенса, пошел к бильярдной.
В бильярдной никого не было.