Потом я достал из кармана фотографию, сделанную Уэббом, протянул ему и спросил:
— Сделайте одолжение, посмотрите, пожалуйста. Он мельком глянул на фотографию, но вдруг его глаза задержались, и несколько секунд спустя он сказал:
— Кому же это я делаю одолжение? Я спросил:
— Вы не знаете, кто это, кто эта девушка? Он покачал головой, слегка озадаченный. Ах, эти мужчины, все они одинаковы.
— Нет, не знаю... но хотел бы знать. А почему вы решили спросить меня, не знаю ли я ее?
— Ну, я думаю, что это — одна из натурщиц журнала, а поскольку вы со всеми ними знакомы, может быть, кого-нибудь узнаете?
Выражался я достаточно невнятно, но Десмонд понял.
— А, — сказал он, — нет. Но, возможно, я могу помочь вашему расследованию.
— Прекрасная идея.
— Я понял, что вы хотите поговорить с каждой из девушек?
— Правильно.
— Прекрасно, — улыбнулся он, — тут я могу вам помочь. Так сказать, дать старт. — Он посмотрел в сторону бассейна и позвал:
— Рэйвен!
Рэйвен? В моем списке была Рэйвен Мак-Кенна — Декабрь. Тут я обнаружил, что с моим мышлением происходят странные вещи. Я помнил наизусть имена и фамилии девушек, и стоило мне вспомнить какое-либо из них, в моем сознании возникало соответствующее фото из журнала «В-а-а-у!». Я уже говорил, что ни на одном из фото лица натурщиц видно не было. Поэтому, как бы ужасно ни выглядела эта мысль, но каждая из этих очаровательных девушек представлялась мне, простите, попкой. Как только я вспоминал имя — бэнг! — и я мысленно видел хорошенькую попку.
А как иначе могло быть? Другой-то информации у меня не было. Нет, поверьте мне, друзья, такое может случиться с кем угодно. Это может случиться даже с вами.
Я помнил Мисс Декабрь. Ах, как хорошо я помнил ее на цветной вкладке декабрьского номера. Рэййен Мак-Кенна была снята в момент, когда она выходила из бассейна. Нагая, как и все натурщицы на таких снимках, она выходила из воды по лестнице, а фотограф, совершенно очевидно, находился в воде, охлаждаясь и снимая снизу вверх. Будем откровенны. Существует множество видов красоты. Восходы и закаты, белый парусник на голубой волне, леса, горы — это все красоты природы. Но такой снимок, как снимок Декабря, — это особая красота.
Помню, когда я впервые увидел этот снимок, я подумал: «Если это Декабрь, то в этом году зимы не будет».
Из бассейна раздался звонкий женский голос:
— Да?
— Минуточку, Скотт, — сказал Десмонд. — Она, наверное, вся мокрая и не может войти сюда. — Он вышел, а я сидел, размышляя.
Потом Десмонд позвал меня:
— Скотт!
— Да?
— Идите сюда. С таким же успехом разговаривать можно и в бассейне.
Я вышел из гостиной в патио, пересек его и по тропинке, выложенной кругляшками из красного дерева и окруженной филодендронами и папоротниками, направился к бассейну. Над головой была решетка, увитая плющом, для создания укрытия от прямых лучей солнца, а может быть, для того, чтобы те, кто живет на верхних этажах, не пялились на купающихся. Бассейн был не правильной формы, большой, со сверкающей чистой водой голубоватого оттенка от кафельных стен и дна.
Десмонд сидел на складном стуле с парусиновым сиденьем у металлического столика. Рядом с ним, опираясь о стол, лицом ко мне стояла Рэйвен Мак-Кенна.
Ну, скажу я вам! Мы далеко ушли от тех времен, когда вид развязавшегося шнурка на женском ботинке мог свести мужчину с ума. Мы ушли от этого далеко — и еще дальше многих. Но вид Рэйвен Мак-Кенны в цельном черном купальнике мог свести с ума. Она была высокой, с копной тяжелых от воды, черных, как черна загробная жизнь, волос, с яркими губами и блестящими черными глазами. В глазах ее был вопрос, а на губах — ответ; а изгибы ее фигуры...
Когда она родилась и доктор сказал: «Это девочка», он не сказал и половины правды.
Он высказал свое суждение, явно недооценивая новорожденную, примерно двадцать два — двадцать три года назад.
Десмонд махнул рукой в сторону девушки и сказал:
— Рэйвен, это Шелл Скотт.
Она ослепительно улыбнулась и сделала шаг мне навстречу. Купальный костюм ее отличался от всех купальных костюмов, которые мне приходилось видеть. Похоже, он был из джерси. Джерси, в отличие от многих материалов, не толст и не скрывает формы; джерси обычно идет на кофточки и платья, а не на купальники; джерси — материал легкий, тонкий, облегающий; купальные костюмы должны шиться из джерси. Даже в сухом виде эта ткань как влитая сидела на фигуре Рэйвен, а сейчас, влажная, она, казалось, плавилась на коже, облегая каждую пору.
Десмонд закончил церемонию представления:
— Скотт, это — Рэйвен Мак-Кенна.
— Я помню Мисс Декабрь, — сказал я — То есть Рэйвен. Здравствуйте, мисс Мак-Кенна!
— Здравствуйте, мистер Скотт! — Она улыбнулась, сверкнули белоснежные зубы на загорелом лице. — Присядьте, пожалуйста. Орландо сказал, что вы хотите поговорить со мной.
Мы уселись вокруг металлического столика. Рэйвен положила ногу на ногу. Оба они — Рэйвен и Десмонд — ждали, пока я начну. Неожиданно линия расследования, которую я планировал провести с помощью девушек из «В-а-а-у!», начала приобретать ужасающий вид. С Орландо было много проще. Я откашлялся.
— Мисс Мак-Кенна. — Я остановился. Продолжать я просто не мог, а она могла и отрицать все. Я попробовал с другой стороны:
— Можете ли вы мне рассказать о женитьбе Уэбба?
Она слегка нахмурилась:
— О чем?
— О женитьбе Уэбба. Два дня назад, на Гавайях.
— Женитьба? Уэбба? Уэбли Олдена? Похоже, она считала, что я шучу.
— Угу.
— Нет, а вы в этом" уверены?
— Да. Я пытаюсь разыскать женщину, на которой он женился. И начал с вас.
Нахмурившись, она спросила:
— Но, ради Бога, почему с меня? Тут вмешался Десмонд:
— Так вот зачем вам понадобились адреса всех девушек «В-а-а-у!», Скотт?
— Правильно. Во всяком случае, это часть правды.
— А Рэйвен — одна из двенадцати... Я кивнул.
— Ну, уж на мне-то он точно не женился, — сказала Рэйвен. Неожиданно она засмеялась и искоса взглянула на Орландо. Они обменялись взглядами, понятными только им двоим, исключавшими меня, как будто у них был секрет, о котором я не знал. Потом она, все еще с улыбкой, повторила:
— Уверяю вас, мистер Скотт, что это не могла быть я.
— И вы можете это доказать? Например, что вы не были на Гавайях два дня назад и ранее этого?
— Разумеется, я могу доказать это — если понадобится. В последнее время мы с Орландо много были вместе. — Они опять обменялись понимающими взглядами. — А это так важно?
— Очень важно.
Ее глаза перестали сверкать, и она улыбнулась мне:
— Сообщите мне, когда потребуются доказательства. Не помню, что я пробормотал в ответ, но Десмонд прервал меня. Его симпатичное лицо выражало участие.
— Скотт, — медленно сказал он. — Это фото... Вы, помните, сказали, что на нем одна из двенадцати натурщиц?
— Верно.
— Понимаю. Так вот, это не... Рэйвен. — Он улыбнулся, по-моему, излишне самодовольно. — Не может быть, старина. Я могу это гарантировать.
Он может это гарантировать? А «старина» — это я? Он продолжал улыбаться своей идиотской улыбкой. Я почувствовал легкий атавистический импульс, движение нейронов потаенной памяти предков, пещерный инстинкт, легкий позыв... Легкий позыв двинуть ему в челюсть.
Но он продолжал:
— Надеюсь, это облегчит вашу задачу, Скотт. И, разумеется, если я... узнаю что-либо, я дам вам знать, старина. — Теперь он обращался только ко мне:
— С другой стороны, если вам удастся узнать... ну, словом, решить проблему, я бы хотел знать, что вы... каков ответ в задаче.
— Хороши.