Битнера (автора предисловия), «нам еще очень, очень далеко (куда-ж еще дальше?) до свободы печати и свободного выражения религиозных убеждений»[110] . Послушаем же иудейского историка, как говорит он «на – свободе». Действительно, здесь он с цинической откровенностью называет Иисуса «die Neugeburt mit der Totenmaske»[111] . При взгляде на голгофскую Жертву, Гретц заверяет, что «для своего внутреннего улучшения иудеи совсем не нуждаются в этом судорожном потрясении, – по крайней мере, средние классы городских обитателей!»[112] . В новоизданном сочинении испанского иудея, Моисея де Леона, Спаситель называется «дохлой собакой, зарытой в навозной куче»[113] . Проф. Д. А. Хвольсон кого-то хочет убедить в той предвзятой мысли, что «Bсе евреи так же мало повинны в смерти Христа, как немцы в казни Гусса или французы – Людовика XVI, и что еврей, читая евангелие, чувствует себя в родной сфере. Нигде он не находит чего-либо недоведомого, напротив, очень часто – буквально сходное»[114] . Евангелие-то читал, а Самого Первоевангелиста распял!!!
Едва ли нужно доказывать положение, что в наличном составе иудейского оркестра первая скрипка представляется талмудом, что же касается хотя бы и великих ученых, то их дело только вторить ему, смотря по времени и обстоятельствам, то нежно, то грубо, то тихо, то громко. Поэтому, так импонирующие на первый взгляд своей сдержанностью мнения о мнимом согласии иудейства с христианством надо принимать cum grano salis. «В притворстве все мы грешны», по словам Шекспирова Полония, «известно, ведь, что мы лукавством превосходим, даже, черта», особенно же в виду освященного веками талмудического reservatio mentalis[115] . Так или иначе, но только, по ясному и точному учению талмуда, наш Спаситель есть «мин» в превосходной степени, а мы, верующие в Него, как в Богочеловека, – «миним», обреченные на бесследное исчезновение в будущем веке.
В такую необыкновенную форму отлился религиозно-нравственный облик действительных, а не воображаемых (о которых у нас часто говорят) иудеев. По своим вероисповедным воззрениям, они относятся к нам, как положение к отрицанию, как плюс к минусу, и смотрят на нас, как высшие на низших, – как «семя святое» – «на отвратительные народы»[116] .
Не забудьте того, что, с иудейской точки зрения, их религиозные и политические идеалы представляют собой только две стороны одной и той же медали. Поэтому, с переменой своей веры, иудей тем самым является изменником национальным вожделениям родного народа, равно как и признание истинности за национальным «самоопределением», например, русского народа, в смысле коренного носителя своего государственного идеала, звучит из уст иудея, как погребальная песнь праотеческому «закону». «Злодей Исав» – вот символическое название римского правительства и, стало быть, всякого, подчинившего себе иудеев; название, по меткому замечанию Херфорда, являющееся в своем роде талмудической «a stock phrase»[117] , огненными буквами вписанное в иудейскую душу. А каким представляется Исав в глазах ревнивого к своим прерогативам иудейства, об этом довольно библейских свидетельств[118] . Следовательно, в какой бы стране ни жил иудей, местное правительство для него – «злодей Исав», одним уже данным определением о нем лишенное всяких шансов на достодолжное отношение к нему со стороны нерасположенного к «злодею» подданного.
«Привыкнув считать за ничто законы священные римлян,
Права иудейские учат они, которые чтут и содержат
В точности, как повелел Моисей в тех таинственных свитках, -
Не показывать путь никому, лишь присным по вере,
Обрезанным только одним открывать желанный источник»[119] .
Пусть же теперь, кем бы ни был он, мой предполагаемый собеседник, хотя бы самым убежденным юдофилом, каким является, например, «Белый ворон», автор недавнего письма «По еврейскому вопросу»[120] , – пусть он, положа руку на сердце, по чистой совести ответит на два следующих вопроса: 1) Истинно или ложно представлена в приведенных строках религюзно-политическая психология современного иудейства? и 2) Можно ли и должно ли, с точки зрения русской государственности, дать равноправие иудеям? Так как автор настоящей статьи сам не может предрешать ответа на первый вопрос (осмеливаясь только считать вышеизложенное объективно-правильным), то ему остается теперь заняться вторым и представить еще некоторый данные для решения его в отрицательном смысле. Во избежание всякого недоразумения, считаю долгом указать на то, что предметом настоящей статьи служит не бесправие, не антисемитический фанатизм, не какое-либо «провокаторство» в отношении иудеев, а ясный и точный вопрос о том: следует ли дать полноправие русским гражданам иудейского закона?
Как общее положение, по которому «всякому нужно дать его естественные гражданские права», слова г. «Белого ворона» верны. Красива и звучна также и парламентская фраза о droits de l’homme. Логически правильно умозаключено о смертности «Кая», потому что «все люди смертны», а «Кай – человек». Но, при соприкосновении с реальной жизнью, общие положения, кудрявые фразы и логические построения сплошь и рядом оказываются никуда негодными, и если по ним устроить жизнь, то получится невообразимый xaoc. Обратимся к примеру. «Все русские подданные должны иметь принадлежащие им права». «Мусульманин Ибрагим – русский подданный». «Следовательно, мусульманин Ибрагим должен иметь принадлежащие ему права». Второй пример. «Все русские подданные должны иметь принадлежащие им права». «Иудей Шмуль – русский подданный». «Следовательно, иудей Шмуль должен иметь принадлежащие ему права». По суду формальной логики, сделанные заключения правильны, но жестоко заблуждаются те, которые хотят и целую жизнь втиснуть в ее ограниченные пределы. Жил на свете один философ, принесший понятие мировой цели в жертву математике, и – попал в мысленный тупик. Этот философ – знаменитый Спиноза, амстердамский иудей[121] . Легко перевариваемый логикой, один и тот же материал является отравой для живого организма. Дело в том, что тогда – как современное иудейство всеми фибрами своей души отрицает Христа и устами своего лучшего историка называет Его «die Neugeburt mit der Totenmaske», исламит благоговеет пред своим «небесным» кораном; в котором прямо сказано о Христе, как о «Рабе Божием, Которому „Сам Бог дал писание“, и которого Он же Сам „поставил Пророком и сделал благословенным везде, где бы ни был“[122] . «В сохранившую девство свое», читается в другом месте корана о Пр. Деве, «вдохнули мы от Духа Нашего, и поставили Ее и Сына Ея знамением для миров»[123] . То верно, что от признания Христа Пророком далеко еще до учения о Нем, как о Богочеловеке (да этого и требовать от корана невозможно), но за то во сколько же крат дальше, – если только может, вообще, идти речь о соизмеримости талмуда с кораном, – от пророка до какого-то несчастного висельника – «Бен-Штада»?!! Что б ни говорили рационалистические писатели, вроде, например, Д. Ф. Штраусса по вопросу о том: «Sind wir noch Christen»[124] ? – бесспорно лишь то, что европейская культура произросла на почве принесенного Спасителем христианства, как и мы сами, при всех своих немощах, составляем из себя, именно, христианский народ. Для большей точности прибавлю, что суть дела не в отрывочных фактах, как в таковых, но в одухотворяющем их верховном начале, – в принципе, как в заправляющей ими пружине.