— Чего надо? — раздался скрипучий старческий голос.
— Мы практиканты из Чистяково, нас к вам направили на стажировку, — сказал Отто.
— Мне никого не надо, — отрезал голос и дверь захлопнулась.
Полугном, опешив, обернулся ко мне с растерянным видом.
— Попробуй еще раз, — посоветовала я. — Может быть, он недослышал.
Лучший друг опять постучал. Дверь снова приоткрылась.
— Мы — практиканты! — гаркнул Отто изо всех сил. — Вы писали заявку на выпускную молодежь! Вот мы и прибыли!
— Чего орешь? — взвизгнул старик. — Я тебя прекрасно слышу! Сам ты глухой! Сказано же — мне никого не надо! Не стучи больше, а то как дам топором по башке!
Я стала понимать причину смешков Зака.
— Пойдем к городскому голове, просто так мы вернуться не сможем, пусть отметку в дневнике практики сделает, — предложила я.
Мы пошли обратно, пытаясь понять что происходит.
— Тетенька, а тетенька! — я не сразу сообразила, что это ко мне обращаются.
Я посмотрела вниз и увидела девочку лет пяти, дергающую меня за юбку.
— Тетенька, а ты можешь в лягушек превращать?
— Гм… — я задумалась и решила начать завоевывать авторитет у местных. — Могу.
— А в червяка?
— Это потяжелее, но тоже могу.
— А в козла?
— А в козла вот он может, — я указала на давящегося смехом Отто.
— Правда? — девочка посмотрела на полугнома с уважением.
— Да, — пробасил лучший друг. — А где у вас тут городской голова?
— Я покажу, а вы превратите в лягушку Диму? Нет, лучше в червяка! Нет, лучше в… а кто есть еще противный?
— Давай ты сначала решишь, в кого, а мы потом посмотрим, — сказала я. — Веди к голове.
— А вот тут он живет, — девочка указала на большой каменный дом, окруженный садом.
Это была самая приличная усадьба из всех, что мы видели, что внушало надежду, что цивилизация все-таки коснулась этого убогого городишка.
Отто со вздохом постучался в двери. Нам открыл бородатый дядька, почесал спину и спросил:
— Вы, что ли, студенты?
— Мы, — сказала я, — а вы, что ли — голова?
— Я, — голова радостно засмеялся, поглаживая живот. — Меня зовут Ром Борич.
— Подпишите нам вот здесь, и мы поехали обратно.
— Э, не. Нам толковые маги во как нужны. Нам до травника вас обещали!
— Понимаете, — вежливо сказал Отто, — Мастер Фил говорит, что мы ему не нужны, а ведь именно он является руководителем нашей практики.
— Дык он вас и не вызывал-то! Это я в Университет написал. У нас тут на город и десять деревень одни вы и будете магами.
— А как же Целитель?
— А сожрал его в лесу недавно кто-то, а Фил давно из ума выжил, никакого толку от него нет.
— Что я здесь делаю? — озвучила я свои мысли.
— На практику приехали, — широко улыбаясь, сказал голова. — Пошли с Филом разбираться.
— Скажите, а кто сожрал вашего Целителя? — поинтересовался Отто, пока мы шли обратно к артефактнику.
— А пес его знает. Один посох и нашли.
— Может, он сбежал? — спросила я.
— Да не, он бегать не мог, ему еще три года назад какая-то зюка ногу откусила. И, главное, совсем рядом с городом.
— А что такое зюка? — беззвучно спросил у меня Отто.
Я пожала плечами. Насколько мне известно, в «Реестре тварей и нежити» такого чуда нет. Ром Борич бодро топал впереди, расписывая красоты родного города, я его совсем не слушала — чемодан, не смотря на использование облегчающих вес артефактов, с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее, и с каждым шагом я все больше и больше ненавидела этот затхлый городишко, его голову, Мастера Фила, Бефа и себя. Но больше всех я ненавидела того, кто создал всю эту кутерьму вокруг Лунной нежити. Так бы и разорвала голыми руками.
— Подождите, я сейчас, — Ром огладил бороду и решительно постучался в дверь предполагаемого руководителя нашей практики.
Оказалось, что я за своими страданиями совсем не заметила, как мы пришли.
— Ты как? — участливо спросил полугном, пока я умащивалась поудобнее на чемодане.
Я пожала плечами. Говорить ничего не хотелось, я копила в себе злость и обиду на жизнь.
— А мне здесь нравится, — сказал Отто. — Тут так тихо! И воздух свежий-свежий.
— Леса кругом, — буркнула я. — Лучше бы воздух был не свежий, зато цивилизация рядом.
— Нужно ценить то, что имеешь, — менторским тоном сказал Отто. — Разве ты ценила городскую жизнь, когда в ней жила?
— Я ее не ценила, я ею наслаждалась!
— Зато мы приобретем бесценный опыт, — вздохнул полугном, прислушиваясь к шуму из дома мастера.
— Итак, я все уладил, — радостно заявил нам появившийся через некоторое время на крыльце Ром. Он потирал свежую ссадину на лице, а его борода была в довольно неприглядном виде. — Мастер Фил будет очень рад видеть вас завтра в девять у себя. Пойдемте, я покажу вам, где вы будете жить. Мы вам в распоряжение целый дом предоставили! И мастерскую сделали, и даже занавесочки на окна бабы повесили — вот как мы вас ждали!
— А горячая вода есть? — не особо надеясь, спросила я.
— Конечно! Сколько нагреете в печи, столько и будет!
Мне захотелось кричать, но я решила отложить всплеск эмоций на потом. Мы подошли к дому, который оказался совсем недалеко от жилища нашего руководителя. Вопреки моим ожиданиям, дом выглядел не плохо — небольшой, аккуратный, за низеньким резным заборчиком. Во дворе возвышалось новехонькая, судя по валявшимся вокруг остаткам стройматериалов и стойкому запаху краски, мастерская. Отто бросил чемодан во дворе и зашел в мастерскую. Голова побежал за ним, объясняя и волнуясь. Из строения они вышли довольные.
— Хорошо там, — сказал мне полугном. — Конечно, кое чего не хватает, но, в целом, вполне пристойно, работать можно.
— Вы простите за беспорядок, — сказал Ром. — Мужикам сказал — построить, они и построили. А про мусор я приказать забыл. А теперь они все по делам разбежались, уже и не собрать никого.
Голова ввел нас в дом — тесная прихожая, большая комната с кухней, три спальни и закуток, гордо именуемый ванной, где стоял большой выщербленный таз.
— Удобства во дворе, — перехватил мой взгляд Ром Борич. — Но там очень аккуратный домик, с занавесочками…
Он стушевался, почесал спину, но потом снова вернулся в хорошее настроение.
— И мебель во какая добротная, наши мужики делали! В двух комнатках будете жить, а в третьей пациентов принимать.
— Каких пациентов? — подозрительно спросила я.
— Ну, как это, каких? Вы же наши единственные маги! У кого-то зуб болит, кто-то разродиться не может…
— Разродиться??? — в ужасе спросил полугном. — Как это??
— Вестимо, как! Баба ребенка родить не может и мучается.
— Мы не целители, — сказала я, потому что Отто судорожно глотал воздух в попытке выдавить из себя хоть какую-то фразу. — Почему вы не написали в Университет, что у вас целителя нет?
— Ну дык, не уберегли мы его, а тут вас присылают… Ну, мы и подумали…
— Немедленно напишите, вам кого-нибудь пришлют. Вы поймите — мы не имеем права лечить людей! Тем более, принимать роды!
— Не кричи! — возмутился голова.
— Нет, я буду кричать! Если кто-то умрет от моего «искусства», кто будет отвечать? А? Мы — мастера артефактов, а не умельцы на все руки!
Отто осторожно обнял меня за плечи, заставляя замолчать.
— Постарайтесь решить вопрос с целителем как можно быстрее, — посоветовал он голове. — Иначе мы напишем в региональное управление, что вы не справляетесь со своими обязанностями.
Голова помрачнел.
— Я к вам со всей душой, а вы…
— Что мы? — опять завелась я, но полугном легонько меня встряхнул и я проглотила остаток фразы.
— И это… — голова на всякий случай отошел к двери. — Вы бы не могли сказать Филу, что вы — муж и жена?
— Нет, — отрезала я. — Видите ли, у меня уже есть жених, и он будет сюда приезжать в гости.
— А жених — маг?
— Да.
— Как хорошо! Маги нам во как нужны! Он сюда переехать не хочет?
— И не надейтесь! — злобно сказала я.
— Тогда скажите Филу, что вы брат и сестра, пожалуйста! Так надо! А то слухи пойдут, не хорошо. Как это — двое молодых ребят живут вместе и не родственники? Нам извращений в городе не надо!
Я зашипела, а голова испуганно порскнул за двери, но не удержался и заглянул в окно:
— А как вам обстановочка вообще и занавесочки в частности? Мы так старались!
Ответом ему послужил звон разбитого стекла — я не удержалась и запустила в толстую физиономию подвернувшимся под руку предметом «обстановочки».
— И окно разбила, и кувшин, — флегматично прокомментировал Отто. — Одни убытки.
Вся моя злость куда-то испарилась. Я села на лавку и вздохнула.
— Ныть будешь? — спросил полугном.
— Не ныть, — оскорбилась я, — а оплакивать свою погубленную в этой дыре молодость!
— Понятно. Так вот, перед тем, как начать оплакивать, ты бы не могла выбрать себе комнату? Я бы уже пошел обустраиваться, пока ты тут горюешь.
Мысль мне понравилась, и я проинспектировала спальни.
— А что мы будем с третьей спальней делать, раз уж прием страждущих отпадает?
— Дрова зимой будем хранить, — сказал Отто, подумав. — Чтобы далеко за ними не ходить. Или ты хочешь, чтобы в ней жил Ирга, когда будет в гости приезжать?
Он, что — серьезно? Я обернулась посмотреть на выражение лица лучшего друга. Оно было самым невинным, но его выдавало легкое дрожание щек от усилий сдержать улыбку.
— Нет, — буркнула я. — Он будет жить у тебя в комнате, а тут мы будем хранить дрова.
— Тогда я себе забираю ту, на которой кровать шире! — мгновенно сориентировался полугном.
Я согласно кивнула.
— Забирай.
— Странно, что ты такая покладистая.
Я не стала говорить Отто, что из окна его комнаты видны те самые «удобства», а вот из окна моей — дырку в заборе. В крайнем случае, в качестве развлечения можно будет понаблюдать за соседями.
— Да я вообще подарок! Странно, что ты этого не замечал раньше, — упрекнула я лучшего друга.
Отто в ответ виновато развел руками. Подождав, пока полугном занесет вещи по комнатам, я села на лавку и приготовилась рыдать. Как ни странно, что-то плакать перехотелось. На душе, конечно, было довольно мерзко, но не настолько, чтобы прослезиться. Я покрутилась так и эдак, ища удобную позу, в которой меня может настичь грусть. Все было напрасно. Плакать не хотелось. Хотелось есть.
— Отто, — позвала я.
Полугном осторожно выглянул из-за дверей.
— А где потоки слез? Помочь? Куда-то стукнуть для раскупорки слезного протока? По руке, ноге, ребрам?
— Да подожди ты! Давай чего-то поесть приготовим. Иди за дровами, во дворе поленница есть.
— Жарко дома будет, если тут печь растопить, — сказал Отто. — Наверное, придется в мастерской, пока тепло, готовить.
Я согласно кивнула, рассматривая на полках посуду. Горожане нас обеспечили неплохо, а в моей сумке хранился небольшой запас круп на первое время.
В двери осторожно постучали. Не успели мы ничего сказать, как в комнату зашла сухонькая старушка и чинно села на лавке.
— Добрый день! — сказал Отто.
— Добрый и вам, панове маги! Я соседка ваша, Нита. Пришла узнать, как вы тут.