После чего обалдевший от собственного бесстрашия демон развернулся и торопливо удалился, тщетно стараясь не переходить на бег. Мозг немного постоял на месте, затем отправился в церковь, по пути ломая голову — что же все-таки происходит?
Судьбоносное совещание стихийно прошло в домике Славомиры. Старая ведьма внезапно возжаждала срочно пообщаться с Шуриком, тот решил, что в свете грядущих мероприятий следует приобщать к серьезным делам Аллу — потом на принятую удастся свалить часть проблем — и позвал ее… Правда, дханн где-то задержался, Алла приехала раньше и теперь сидела в гостиной у бабки за чаем с вкусными ватрушками.
— Надо было машину за углом оставить, — запоздало озаботилась молодая женщина. — Соседи, небось, спрашивать станут, зачем я к тебе приходила.
— Не станут, — отмахнулась бабулька. — Я приворотным втихаря торгую. Они думают, тебе понадобилось.
Алла старательно заглушила мысли о предстоящем потоке сплетен насчет себя.
— Настоящим приворотным? В смысле — действующим?
— Водичка крашеная, — вздохнула Славомира, — за ради развлечения сделанная. Чего-то нет хозяина нашего.
— Думаешь, опять что-то случилось?
Ведьма улыбнулась.
— Ассомбаэль удачлив. Сразу не разглядишь, но ему, как Иванушке-дурачку из басни, удача прет. В каких только переделках не был, за два жалких года с кем не цапался — однако ж живой и невредимый на родину вернулся.
— Ну, царство у Иванушки вроде появилось, пусть и куцее, — улыбнулась Алла, — Только на роль царевны я подхожу слабо.
— Не напоминай, — помрачнела старуха.
Она уже приготовилась произнести прочувствованную тираду, когда ввалившийся в прихожую Шурик одним своим видом заставил ее захлопнуть рот. Толстяк выглядел взъерошенным, напуганным и злым.
— Маги приехали.
— Какие маги? — хором спросили обе женщины.
— «Розочки» сектантские.
— Опаньки! — оживилась Славомира. Известие ее, кажется, обрадовало. — Откуда знаешь?
— Я с Мозгом пообщался и пошел фронт работ оценить, — со стола стремительно исчезали плюшки. — Думал, пока святоши иеговистами занимаются, наши приедут, а с парой-тройкой дханна церковники связываться побоятся. Нифига! Возле этой их молельни трех незнакомых ведающих заметил, сколько их всего по городу шляется, Вечность знает. Звони Митьке — чтоб домой ни ногой, там его наверняка ждут.
Алла потянулась за мобильником.
— Тебе, стало быть, не представились? — утвердительно спросила Славомира.
— Нет, — буркнул Шурик.
— Ага. И что делать станешь?
— Воевать, — без малейшего энтузиазма ответил толстяк. — Колдун где?
— Сейчас подойдет. От прадеда весточку получил?
Дханн помрачнел еще больше, уткнул нос в чашку и принялся бормотать нечто злобное. Видимо, нервишки шалили. Его принятая закрыла телефон, задумчиво оглядела хлюпающих чаем нелюдей и поинтересовалась:
— Есть еще что-то, чего я не знаю?
— Угу.
— Родня к твоему хозяину едет, — дала более развернутый ответ Славомира. — Послезавтра уже здесь будет.
— Так это же хорошо, — не поняла Алла. — Мы же их ждали?
— Потом поговорим, — в голосе Шурика неожиданно прорезался металл.
Бизнесменша вопросительно посмотрела на Славомиру, но та еле заметно качнула головой. Дескать, не сейчас. Поэтому оставшееся до прихода Урзала время женщины болтали между собой, перемывая косточки общим знакомым, причем ведьма выказала поразительное знание подноготной городского начальства, надавав кучу бесплатных советов. Дханн молчал.
Заявившийся колдун в настроении пребывал прекрасном. Мир, вопреки обыкновению, играл яркими красками и казался дружелюбным, люди добрыми, а будущее — светлым. В комнату Ураз впорхнул, словно бабочка. Сим нехарактерным для слуги зла поведением он был напрямую обязан своему патрону, пообещавшему дать возможность поработать с чем-то серьезным. Прежде колдун не рисковал накладывать на людей по-настоящему опасные заклинания, опасаясь репрессий со стороны церкви или магического сообщества, но за широкой спиной дханна можно было проворачивать всякие делишки. Кроме того, имелись и другие причины для радости.
— Я в университет поступил, — похвастался Урзал, едва поздоровавшись. — В МГУ, на заочный.
— Молодец! — дружно похвалили его дамы. — На какой факультет?
— Исторический. На одни пятерки экзамены написал! Я еще довольно молод, — потупил глазки колдун, — и первое высшее образование для меня много значит. Хотелось бы получить диплом честно.
— Правильно, — одобрила Алла. — Важны знания, а не оценка.
Славомира тут же вставила свои «пять копеек»:
— Исторический ты зря выбрал. Я тама трижды училась, и все три раза отчисляли с позором. Не нравилась, вишь, профессорам моя интерпретация исторического процесса. И предлоги-то какие дурацкие находили! Тема им не подходит — «Пытки и казни средневековой Руси». Ха! Да я, можно сказать…
— Так.
Дханн отставил чашку. Брошенное им короткое слово будто топором обрубило начавшийся шутливый треп, все подобрались, приготовившись выслушать ценные указания. Только в глазах у Славомиры промелькнуло нечто — толи смешинка, толи одобрение.
— В город заявились маги из Общества Розы. С ними не связывайся — сожрут. Завтра поутру встречаемся с монахами, под их присмотром наложишь на рядовых иеговистов «волчью маску» или «веронскую немочь». Умеешь? — колдун неуверенно кивнул. — Проклинать будешь по фотографии, альбом скоро Олег завезет. Все, до завтра.
Алла недоуменно поглядела вслед толстяку, пожала плечами, помахала ручкой оставшимся и выскочила во двор. Шурик уже залезал в машину. Женщина недовольно поджала губы, однако молча уселась на соседнее сиденье. В обычном состоянии ее патрон существом был крайне незлобивым, тихим, мягким, если не сказать зашуганным. Но иногда на него, что называется, «находило», и тогда поведение толстяка становилось абсолютно непредсказуемым. Принятая чувствовала — сейчас Шурика теребить или высказывать недовольство его манерами не стоит. Взорвется.
Они отъехали уже довольно далеко, когда демон наконец перестал буравить взглядом окно и заговорил.
— Гости приезжают.
— Так мы же их ждали? — удивилась Алла.
— Их. Я. Не ждал, — четко выговорил Шурик. — Особенно одного. Йеваул — мой близкий родич и редкая скотина. Знала бы ты, как он в детстве надо мной издевался! Будь моя воля…
— Так гони его к чертям собачьим.
Толстяк тяжко вздохнул.
— Нельзя. Прадед обидится. Он Йеваула сюда прислал, а Велуса гневить не стоит.
— Тогда что делать?
— Терпеть, — снова вздохнул дханн, — и стараться как можно скорее избавиться от всех лишних. В смысле, почти от всех.
Шурик поджал губы:
— Из всей этой компании меня радует только приезд Эвиар. У нас всегда были хорошие отношения. Пожалуй, я ей в каком-то смысле обязан — ее принятой потратил немало времени, обучая меня полезным в человеческом обществе неформальным правилам.
— Каким правилам? — уточнила Алла.
— Ну, например, не спорить с бабками в автобусе или разговаривать с милиционерами простыми, короткими предложениями, — поделился опытом дханн. — Мне его советы здорово жизнь облегчили.
— Подожди-ка, — сообразила женщина. — Кто еще приезжает? Я имею в виду, кроме Эвиар и этого твоего дружка с непроизносимым именем?
Шурик снова вздохнул и принялся повествовать о следующей причине своего дурного настроения. Правда, более охотно и с некоторым юмором:
— Я как-то упоминал, что интеллект дханна превосходит интеллект большинства людей. Помнишь?
— Да, было что-то такое, — припомнила Алла.
— Так вот: из каждого правила есть исключение, и сейчас это исключение едет к нам. Готовься.
— Нельзя ли подробнее!? — возмутилась заинтригованная женщина.
— Дочь моей троюродной бабушки, Риссамат дар Парнан, считается даже большим позором рода, чем я сам, — охарактеризовал кузину толстяк. — Понимаешь, она не дура. Просто….
Алла с оторопью наблюдала за корчащим разнообразные гримасы толстяком. Тот выделывал странные движения руками, шевелил пальцами, кривил губы и дергал бровями, одновременно мычанием давая понять — ну нет у него подходящих слов! То есть может, и есть, да только воспитание не позволяет их произнести. Наконец, отчаявшись, он сдался:
— Короче говоря, сама увидишь.
— Хоть примерно скажи, чего ждать?
— Капризов и нелепых требований, — Шурик поморщился. — Причем ее требования постоянно меняются.
— Истеричка?
— Еще какая.
— Так может, ну ее?
— Нельзя, — раздался еще один вздох, более тяжкий. — Родители над ней трясутся, особенно отец. Оскорбления он не простит. Лучше перетерпеть дней десять, чем потом веками по глухоманям прятаться.
— А кто у нас папа?
— Первый Клык Дома, — дханн поежился. — Люди назвали бы его капитаном гвардии и бойцом номер раз. Жуткий тип. И телохранителя к дочурке он прислал такого же отмороженного — Этбаала из Сидона. Держись от него подальше.
— Этот чем знаменит?
— Он многоразовый камикадзе, — с серьезным лицом поведал Шурик. — С радостью бежит навстречу смерти, но каким-то чудом всякий раз умудряется уцелеть.
Этикет, как и многие другие вещи, придуман обладающими властью людьми для собственного удобства. Дескать, слуга носит за мной зонтик не потому, что самому западло, а в связи с высоким статусом. Однако со временем этикет зажил собственной жизнью, и теперь доставляет немало проблем всем, до кого дотянется. Почему считается правильным отрезать по маленькому кусочку пищи, вместо того, чтобы сразу нарезать ее на тарелке и потом, держа вилку в правой руке, с удовольствием съесть? Говорят, якобы еда так лучше сохраняет температуру и вкус. Спорное мнение.
Короче говоря, не этикет для человека, но человек для этикета.
Шурик, по мере возможности, правил поведения в обществе не нарушал. Это если говорить об обществе дханнов. На человеческие же понятия приличия он не то, чтобы поплевывал — скорее, они существовали в разных плоскостях. Толстяк отдельно, люди отдельно. Причем подобное игнорирование в большинстве случаев ему сходило с рук, особенно в последнее время. Все-таки в бытии хозяином собственной земли есть определенные плюсы. Например, ты можешь выспаться перед важной встречей, и тебя никто не станет упрекать в опоздании… или хотя бы дадут поспать дольше остальных.
Традиционно считается, что творить темные ритуалы лучше всего ночью, часов этак в двенадцать. Якобы отрицательные энергии — или отдельные деструктивные существа, смотря к какому культу принадлежит объясняющий — в полночь наиболее сильны, отчего и результат ближе к ожидаемому. Но это точка зрения смертных, да и то не всех. Колдуны, к примеру, в любое время суток чувствуют в себе готовность нагадить ближнему своему, — чтобы потом и до дальних добраться. Урзал не был исключением.
Когда пинками поднятый с кровати дханн обрел относительную способность соображать, оказалось, машина уже стоит на месте проведения обряда. Договаривались на шесть утра, но Шурик бессовестно проспал и сейчас стрелка часов подбегала к семи. Лишних не приглашали: только два монаха, Урзал со здоровенным рюкзаком, Славомира с толстым посохом, Шурик и Алла. Ну и Олег в качестве шофера, получивший строгое указание из Мерседеса не вылезать. Собрались в небольшом скверике, пустынном по раннему утру. Оставалось обговорить пару деталей и можно приступать.
— Привет, — с трудом удержался толстяк от зевка. — Все готово?
Мозг подошел поближе. Так уж получилось, что Славомира избрала его напарника терпеливым слушателем, поэтому к моменту приезда демона монах, по сути, остался один. Ибо под напором непрерывной болтовни Боди утратил ценность не только в качестве боевой единицы, но и просто как вменяемое существо.