Вместо того, чтобы планомерно просеивать крупинки чужой памяти, разобиженный толстяк решил действовать более решительно. Ускорить, так сказать, процесс. Ему вроде бы говорили учителя, что человеческое сознание построено на основе повторяющихся аналогий, и в схожих ситуациях будет выдавать одинаковые реакции. Однако то ли Шурик чего-то не понял, то ли сделал что-то не правильно… Одним словом, стоило произнести вслух «Мне нужна память о дханнах», как неизвестная сила повлекла его в глубокие слои воспоминаний.
— Да все будет в порядке.
— Откуда порядок в стране, которой правят Медвед и эльф Добби? — отрешенно пофилософствовал Мозг. — И вообще неделя неудачной вышла.
Благополучно избавившись от «подарка» нечистой силы — путем передачи в руки более компетентных старших товарищей — святой отец захандрил. По его мнению, с возложенной работой он не справлялся. Демон, несмотря на пристальное наблюдение, умудрялся проворачивать малопонятные комбинации; городские ведающие высшим авторитетом считали не представителя матери-церкви, а Славомиру; паства продолжала грешить и сомневалась, стоит ли каяться. Серега, например, вчера снова загремел в отделение милиции за драку, а Света уехала в Москву подрабатывать сдавалкой. Поначалу отец Николай не расслышал, чем именно занималась в большом городе девушка, и подумал совсем нехорошее, но после объяснения впал в легкий ступор. Оказывается, Светлана заранее договаривалась с бухгалтерами нескольких десятков фирм, в последний день срока собирала у них бумаги, подвязывала под живот подушку и в таком виде шла в налоговую. Сдавать отчеты. В длинной очереди обязательно находилась хотя бы одна сердобольная душа, пропускавшая будущую маму перед собой. В прежние времена этот бизнес был популярен и приносил хороший доход, но с развитием электронных технологий постепенно сходил на нет.
Доказать девушке, что пользоваться добротой окружающих нельзя, Мозг так и не сумел. Почему сейчас и мучался. Кроме того, отношения с местной епархией у боевого монаха предсказуемо не сложились. Причем себя Мозг виноватым не считал — грешил на старые счеты. Во время Никоновского раскола Заволочьский и другие скиты подчинились решению патриарха, приняли троеперстие, но в гонениях на староверов не участвовали и даже помогали беглецам деньгами. С тех пор между церковными иерархами и святыми воителями пролегла довольно глубокая трещина, постепенно начавшая исчезать только в советское время. Тем не менее, до окончательного сближения было далеко, и холодок между видимой и сокрытой ветвями русского православия сохранялся. Сейчас епископ требовал от отца Николая отчета о деятельности, писать которые совершенно не хотелось, ибо придраться всегда есть к чему.
— Ну, пошли с сатанистами пообщаемся, — предложил неунывающий Боди. — Чего-то мы давно их не видели.
— Чего на них смотреть? Сатанисты как сатанисты…
— Стоп, — Боди руками изобразил жест, которым в хоккее арбитры останавливают игру. — Отставить меланхолию. Мы здесь для чего? — и тут же ответил. — Следить за демоном, не допускать преступлений. Справляемся? Справляемся! Ассомбаэль, конечно, псих, но псих мирный…
— Может, на него приступами накатывает?
— …обстановку в подконтрольном регионе в целом контролируем, серьезных претензий к нам нет. Чего еще надо для счастья? Или опять на подвиги потянуло?
Согласно некоторым мистическим учениям, психические расстройства возникают из-за конфликта между материальной и духовной составляющим человека. То есть душа стремится как можно больше отдавать, а тело, наоборот, брать — тоже по максимуму. В этом смысле Боди и Мозг представляли собой некий двуединый организм с четким распределением ролей, закрепленным в кличках. Вот и сейчас: отец Николай жаждал событий и великих борений, в то время как его более инертный и спокойный напарник слегка ленился и предлагал расслабиться.
Неизвестно, в какие дебри завел бы напарников зарождающийся спор — и на какие действия сподвиг бы — если бы не появление Славомиры. Обращаться с древней, но отнюдь не ветхой ведьмой следовало с величайшей осторожностью, аки с долгие годы отлежавшей в земле гранатой. Ибо отчего может рвануть, непонятно. Старушка бодро прошкандыбала ко входу в храм, проигнорировав как святую землю, так и несколько слоев не менее святых защитных заклинаний и остановилась перед мужчинами, весело улыбаясь.
— Вспомнил.
Приоткрывшийся было рот Славомиры захлопнулся, ехидно поприветствовать идеологических противников она не успела. Мозг с каменно-отрешенным выражением лица кивнул сам себе и повторил:
— Вспомнил. Мещерский Соромник ведь твой ученик?
— Да я и не скрываю, — повела плечиком ведьма. — В отрочестве ходил он у меня в падаванах. А чего?
— Да у меня все время чувство такое свербело, будто пересекались мы прежде, — образно выразился монах. — Вот сейчас тебя увидел, и осенило наконец-то. Редкостного поганца ты воспитала.
Боди слегка втянул голову в плечи, однако бабка довольно выпрямилась, словно услышала приятный комплимент.
— Ну дык старалась! Ночей не спала, всему, что знала, научила. Где познакомились-то?
— В Адис-Абебе. Нас к тамошним братьям на усиление перебрасывали. — Отец Николай слегка вздохнул, с ностальгией вспоминая былые денечки. — Ты по делу или просто поиздеваться зашла?
— Отчего ж сразу издеваться? Может, захотелось поболтать с умными людьми? О делах расспросить, перспективы выяснить. Вас, говорят, на старую работу возвернуть собираются?
Святые бойцы мгновенно сделали стойку, чуть ушами не зашевелив от напряжения. Дханны и слуги церкви всегда были хорошо информированы о замыслах друг друга. За века и даже тысячелетия, проведенные в борьбе, они обросли множеством малопонятных постороннему связей, долгов, общих историй, к началу двадцать первого века от рождения Распятого слившись в неком симбиозе — противоестественном, но жутко жизнеспособном. Иногда о решениях, принятых руководством соперника, узнавали прежде, чем те доводились до сведения младших членов Дома или скитов. Старушонка, принимая во внимание ее опыт и широчайший круг знакомств, действительно могла что-то пронюхать.
— Кто говорит?
— Да так, — Славомира неопределенно перебрала в воздухе пальцами. — Слухи ходят. Дескать, по молодости чего не натворишь, а ведут себя буйны молодцы тихо, спокойно, ошибку свою осознали и прониклись… Хотят вместо вас обычных святош прислать. Ну и наблюдателей, само собой.
Мозг и Боди переглянулись, не слишком скрывая радость от полученных новостей. Однако Славомира еще не закончила.
— То есть о твоих, Елпидифор, шашнях с городскими девками начальство еще не прознало. И про то как ты, отче Николай, на фискалов в налоговой службе волховал и через ту затею гнусную у государства мильон денег выманил, тоже. — Бабка ехидно оглядела вытянувшиеся лица собеседников. Помолчала, наслаждаясь эффектом. — Ладно, это дело ваше, сами разбирайтесь. Я чего зашла-то — вам местный хозяин по нраву ли?
Мозг откашлялся, прочищая внезапно пересохшее горло.
— В каком смысле?
— Да в самом себе ни на есть прямом! Вот представь себе, отче, чисто теоретически — коли вдруг на место Ассомбаэля захочет претендовать какой другой могущественный, мерзкий и отвратительный захватчик. Что церковь делать станет?
— Да если мы во внутренние дела вашего Дома полезем, ты же первая на нас бочку и покатишь!
Ведьма улыбнулась.
— Смотря как лезть станете. Ну так что?
Отец Николай с тоской посмотрел на Боди. В данной ситуации существовал один правильный ответ. Во-первых, становиться жертвой шантажа не хотелось, а во-вторых, Шурик и в самом деле казался наименьшим из возможных зол.
— Церковь не имеет претензий к хозяину города, — тут Мозг благоразумно опустил «кроме факта его существования» и со вздохом докончил: — И по возможности поддержит его. При необходимости.
— Ой, радость-то какая! — старушонка всплеснула ручками. — Во-от такенный камень с души свалился! Успокоили, ничего не скажешь. Ладно. Пойду я. Бывайте, соколики. Помните о своем слове…
Последняя фраза почему-то прозвучала зловеще.
Напарники долго глядели в спину уходящей незваной гостье — до тех пор, пока бабка не скрылась за поворотом — потом дружно осенили себя крестным знамением. У обоих возникло неприятное чувство, будто они вляпались в нечто, имеющее далеко идущие последствия. Наконец, молчать стало невмоготу.
— Опять ты по бабам бегаешь?
— Зато я денег гипнозом не выманиваю, — огрызнулся Боди, отводя глаза в сторону.
Мозг тяжело вздохнул. Аргументы в защиту у него тоже были шаткие.
— Я ж на благое дело… Дом Ветеранов отремонтировать…
Жутко хотелось напиться.
Хорошо, когда в кармане есть деньги! Можно взять машину, поехать в Москву, завалиться в баню, вызвать Снегурочку с Дедом Морозом, напоить их, вызвать торговцев травой, напоить их, заказать девок для новых друзей, напоить их… Позвонить в милицию — ах, простите, в полицию — и свалить домой, пока наряд не приехал.
Плохо, когда денег нет. Не согласуется это с имиджем настоящего сатаниста.
Поэтому приходится браться за любую работу, даже непрофильную. И, с учетом текущей конъюнктуры, корректировать собственные мировоззренческие установки.
В сидении на окладе нашлись не только давящие на свободолюбивую душу Уральцева недостатки, но и ряд несомненных достоинств. Самым большим из которых, безусловно, являлась стабильность и вытекающая из нее определенная уверенность в завтрашнем дне — насколько характер иерарха воспринимал указанные понятия. С точки зрения сатанизма, жизнь не может не подкидывать подлянки, посему строить долгосрочные планы смысла нет. Сегодня ты ездишь на «Ламборджини» и обедаешь в самых дорогих ресторанах — завтра ты безработный с миллионными долгами за душой. Тем не менее, мысль о том, что каждый месяц он по пятнадцатым и тридцатым числам будет получать определенную сумму на руки, приятно грела. Да и работа оказалась неожиданно привлекательной.
Изначально иерарх устраивался на должность программиста свежеотстроенного гостиничного комплекса, но вовремя попался на глаза хозяину крупнейшего в городке ресторана и ныне числился управляющим. Удачно вышло. Предшественник Уральцева, хоть и обладал неплохим опытом, излишне вольно трактовал свои полномочия по ведению бизнеса, а Пашка в бытность студентом часто подрабатывал официантом, экспедитором, организатором праздников… Короче говоря, должными знаниями, пусть и не связанными воедино, он обладал. Еще у него имелись харизма, лидерские качества и твердая уверенность в собственных силах. Поэтому в способности руководить элитным, по местным меркам, заведением общепита и рассадником порока в одном флаконе, гражданин Уральцев совершенно не сомневался.
Равно как и Урзал, зазвавший его на эту работу. То ли из смутно ощущаемого чувства солидарности, то ли и впрямь считал, что лучшего директора для своего нового приобретения не найти…
«Главбуха я заменил, — размышлял про себя новоявленный гендиректор — старый воровал слишком уж много и не делился. У нового, правда, рекомендаций никаких, но зачем рекомендации человеку с фамилией Шулерман? И так все ясно. Повар есть, и неплохой. Официанты в меру криворукие. С газом, водой, электричеством и холодильниками трудностей не возникает. Цены пока что умеренные, поднимать их рано. Осталось найти живую музыку». Тут Уральцев почесал голову. Исполнители в городке имелись, но приглашать их в ресторан было откровенно стремно. Едва ли отдыхающие захотят ужинать под песнопения последователей «Раммштайна», да и шансон нравится далеко не всем. А других музыкальных групп в городе нет. Или все-таки есть? «Кто-то говорил о том святоше, отце Николае — припомнил сатанист. — Который меня сагитировать не успел. Он, кажется, какой-то ансамбль создал или что-то в этом духе. Обратиться к нему, что ли?».