И сразу же лицо проводницы стало родным, словно эти чужие глаза, нос и рот изменились, и Вера увидела перед собой Лиду.
– Лидка! Господи, а я тебя не узнала…
– Ужасно рада тебя видеть! Послушай, я сейчас вагон свой чаем напою, а потом ты придешь ко мне, и мы поговорим… Мне надо многое тебе рассказать. Я же в третий раз замужем!..
Вот и все. Теперь и время полетит быстрее, подумала Вера Петровна и принялась доставать из сумки конфеты, печенье. Вроде жизнь налаживается…
23
На то, чтобы подготовиться к встрече с Абрамовым, ушла целая неделя.
Тот факт, что это именно он готовил побег своему другу Григорию Флорскому, у нас с Володей уже не вызывал никаких сомнений. Во-первых, он отправил Смышленову деньги от Агренич. Во-вторых, работники Преображенского кладбища также подтвердили, что именно он, Абрамов Лев Борисович, платил за землю и за работу землекопам, а также заказывал мраморный памятник. Я была просто уверена, что только он, этот удивительный человек, мог что-то знать о местонахождении Нади Агренич.
Спрашивается, зачем мне было снова развивать столь бурную деятельность? Вероятно, толчком к ней послужил звонок Веры Петровны Агренич: она была уже на пути в Москву и собиралась встретиться со своей сестрой на Курском вокзале. Я была тронута ее звонком, понимая, что эта женщина никогда не забудет мой визит в Уренгой и ту радость, какую я доставила ей своим решением – вернуть деньги, украденные ее дочерью, Смышленову. Поэтому, подъезжая к Москве, она позвонила мне, чтобы выразить желание повидаться со мной. Сказала, что везет мне какие-то потрясающие сувениры из кости, рогов, кожи и меха, которые можно найти только у них, в Уренгое. Понятное дело, я не могла не пообещать ей, что приду на вокзал и встречусь с ней, а также с удовольствием познакомлюсь с ее сестрой.
Казалось бы, ничего особенного. Если бы не одно обстоятельство, которое буквально взбудоражило меня и заставило снова заняться моим делом. Да, теперь дело Агренич становилось моим. Дело в том, что Володя съездил во Владимир, чтобы пообщаться с Тамарой Петровной Перовой, родной сестрой Веры Петровны Агренич, пригласившей мать Нади к себе, погостить. И Володя выяснил, что Тамара Петровна скончалась в прошлом году. Что она жила очень тихо, скромно и умерла естественной смертью, от сердечного приступа. И что теперь в ее квартире живет молодая женщина, поселившаяся у нее года три назад. Она ухаживала за Тамарой в последние годы, помогала ей во всем. И что зовут эту женщину Ольгой.
– Это она, я просто уверен! Правда, я ее так и не дождался, возможно, она уехала по каким-то делам в Москву, но это она, твоя Надя Агренич, иных вариантов нет!!!
Я видела, что и Володя увлекся поисками Агренич. Кроме этого, Лариса, как она и обещала, составила список московских художников, специализирующихся на копиях импрессионистов. Это был довольно внушительный список, и мне предстояло встретиться с каждым из них, чтобы выяснить – не копировал ли кто-то портрет маленькой Жюли Мане? Мы все понимали, что этот вариант, касающийся копий, самый неубедительный: Надежда Агренич вряд ли сейчас процветает и обладает достаточной суммой для того, чтобы оплатить работу художников. Но и это не главное. Совершенно не факт, что она захочет иметь у себя копию этого портрета. В сущности, она могла настолько погрузиться в свою новую жизнь, полную тревог и волнений, что напрочь забыла Егора. Лариса тоже так считала, но свое обещание она выполнила – помогала, как могла. Она же, будучи знакома с семейством Абрамова, известного в Москве адвоката, договорилась – он встретится со мной.
– Лара, и как это будет выглядеть? – донимала я ее вопросами, страшно нервничая. – Здравствуйте, я – Полина Пухова, писательница, пришла поговорить с вами о том, как вы три года тому назад организовали побег вашего закадычного друга, Григория Флорского?
– Нет. Во-первых, я сама предупрежу его о том, кто ты. Скажу, что ты хочешь поговорить с ним об адвокатской практике, собираешься начать работу над новой серией романов, где главным героем или героиней (ты сама еще это не решила) станет адвокат. Но не простой адвокат, а человек, расследующий дела наравне со следователями, такой вот неравнодушный к чужому горю профи. Герой, одним словом. Потом я, сославшись на свою занятость, уйду, а вы останетесь вдвоем, поговорите о том о сем. Скажу сразу – он ужасно обаятельный, и в его присутствии ты не будешь испытывать дискомфорт. Он большой юморист, знает огромное количество анекдотов… Думаю, что ваша беседа пойдет как по маслу. И только потом ты вдруг, неожиданно и очень быстро, изложишь ему свою историю о поездке в Уренгой. Дави на его сострадание: мать Нади переживает, болеет, так нельзя, ей надо помочь, хотя бы дать некую надежду… Словом, постарайся выудить из него, где сейчас находится Агренич. Вот, собственно, и все! Но я почему-то уверена, что он знает, где она живет и чем занимается. Если, конечно, она жива-здорова.
И вот спустя несколько часов я уже сидела в его уютной просторной кухне, смеялась над анекдотами Абрамова – крупного пухлого мужчины с круглым розовым лицом и коротко стриженными кудрявыми волосами, лакомилась наивкуснейшими лимонными пирожными, приготовленными его очаровательной женой, русоволосой красавицей Светланой, и держала по очереди на коленях ее маленьких деток-близнецов. Лариса, как она и обещала мне, ушла, оставив меня одну, и я почему-то чувствовала себя чуть ли не преступницей… Одно дело – задавать невинные дежурные вопросы, связанные с адвокатской деятельностью Льва Борисовича, другое – попытаться залезть в его личные тайны.
Безусловно, его занятость ощущалась каждую минуту. Ему беспрестанно звонили. Иногда он отвечал односложными фразами, но чаще все же, извиняясь, покидал кухню и разговаривал по телефону, стоявшему в передней.
– Знаете, он даже пообедать не может спокойно, его постоянно отвлекают. Я говорю ему: Лева, отключи, наконец, телефоны и поешь нормально! Я ведь сижу дома, с детьми, наготовлю всего, жду мужа с работы, а он возвращается либо совсем поздно, уставший, и даже есть не хочет, либо придет, как сегодня, только сядет за стол, и начинаются звонки…
– Мне кажется, он от вас и от детей заряжается позитивной энергией. Я именно таким и представляла себе хорошего адвоката, – эти слова я произнесла искренне. Теперь осталось подобраться к тому, что меня больше всего интересовало. – У него много друзей?
– Нет, как ни странно. Чтобы иметь много друзей, нужно время. А у Левы его нет. Совсем. Был один друг, но его больше нет… Но, думаю, Леве вполне хватает и нас!
У нее был отменный аппетит, она поедала одно пирожное за другим, получая от этого огромное удовольствие. Я отметила про себя, что Светлана в скором времени все же располнеет и что это нисколько не испортит ее, наоборот, придаст ей женственности. Или же она… беременна?
– Вы не стесняйтесь, ешьте… – сказала она мне, улыбаясь. – У меня есть еще печенье.
– Нет-нет, мне хватит! Спасибо, все было очень вкусно.
– Я ужасно рада, что вижу вас. Я прочитала почти все ваши романы. Мы раньше много ездили, летали на самолетах, и я часто брала с собой именно ваши книги… Вы, Полина, тонкий психолог, вы так описываете женщин, их характеры и отношения с мужчинами, что я постоянно ловлю себя на мысли, что уж у вас-то на личном фронте все должно быть в порядке. Что мужчины у вас – вот где! – Она сжала свой маленький кулачок. – Словом, я ужасно благодарна Ларисе за то, что она познакомила нас… Вот, Лариса, кстати! Тоже адвокат. И у нее тоже нет времени. Совершенно. И никакой личной жизни. Я знаю, что ей нравился один следователь, она по нему просто сохла, но он никак не может забыть свою жену, бросившую его ради карьеры… Но это не мои тайны, поэтому не стану больше говорить про Ларису. Ну вот, наконец-то Лева вернулся. Наговорился, дорогой?
– У меня чай остыл, нальешь новый? – Лев Борисович поцеловал жену в щеку и уселся напротив меня. – Полина, уж вы извините меня, что я никак не могу уделить вам внимание. Так что же вас интересует? Жизнь адвоката? Ну вот, – он провел рукой по воздуху. – Сами видите! Есть адвокаты семейные, есть – холостые. Разные. Хорошие и плохие. Халтурщики и адвокаты от бога. Лариса сказала мне, что вам нужен герой-адвокат? Возьмите женщину, типа Ларисы.
– Вот-вот, и я ей тоже намекнула! – воскликнула Светлана.
– И лучше, если ваша героиня, – он широко улыбнулся, – будет все же незамужней женщиной, чтобы потом можно было побольше накрутить любовных историй вокруг ее персоны… Читателям это нравится.
– Лева! Вот тебе чай, а я пойду, позанимаюсь немного с детьми. А то они все время кричат, вы не сможете нормально поговорить.
Светлана вышла из комнаты, уводя за собой малышей.
– Ну а если серьезно, то я и не знаю, что вам рассказать, – вздохнул Лев Борисович, и его слова в сразу опустевшей, тихой кухне прозвучали особенно четко и провокационно.
Я не могла не воспользоваться этим обстоятельством и выпалила:
– Расскажите о Григории Флорском! – И я замерла, ожидая его реакции.
Лев Борисович уставился на меня удивленным взглядом.
– Вы – кто? – спросил он после небольшой паузы. И тон его голоса, густого, жирного, сильного баса, был уже совершенно иной, чем прежде. – Вы ведь действительно Полина Пухова… Кто рассказал вам о Флорском?
– У меня есть минут десять? Я постараюсь все быстренько объяснить.