— Хорошо. — Я направился к дверям. — Э-э-э... А кто... — Я остановился на пороге. — Кто получит деньги за профессиональный риск? Оперативник или агентство?
— Ты говорил, что готов работать бесплатно, — сухо заметил Рэднор.
— Именно так, — засмеялся я. — А на расходы дадут?
— Эта твоя машина просто уничтожает бензин.
— Не больше, чем другие, — запротестовал я.
— Ладно. Рассчитывай в среднем на тридцать в неделю. А на прочие расходы приложишь счета.
— Спасибо.
Он неожиданно улыбнулся одной из своих редких улыбок, так не соответствовавших его военной выправке, и начал плести очередную сложную метафору:
— Старт дан. Как ты проведешь заезд — зависит от твоего мастерства и своевременности действий. Я поручился репутацией агентства, что ты получишь результат. Мы не можем позволить себе проиграть. Помни об этом.
— Хорошо, — ответил я.
Превозмогая боль в животе, я потащился в Bona fides на третий этаж, размышляя, что пора бы Рэднору установить в здании лифт. Какая удача, что мне не надо обращаться в отдел розыска пропавших лиц, который разместился в заоблачных высотах шестого этажа. Очень характерно для Рэднора, размышлял я, что он выбрал это потрясающе пропорциональное, солидное здание на углу Кромвель-роуд, а не плоский современный офис, в котором его сотрудникам было бы гораздо удобнее и который, несомненно, оказался бы раз в десять дороже.
В подвале, кроме кухни, размещались архивы картотеки. На первом этаже с кабинетом Рэднора соседствовали две приемные, они же комнаты для бесед с клиентами, и отдел разводов. На втором этаже — отдел скачек, бухгалтерия, еще одна комната для бесед с клиентами и секретариат агентства. Еще выше — Bona fides, а над ним еще два этажа сужавшегося кверху здания занимали отдел розыска пропавших лиц и отдел охраны клиентов. Только отдел розыска пропавших лиц располагался в двух помещениях.
В Bona fides стоял обычный рабочий гул — шесть человек одновременно разговаривали по телефону. Руководитель отдела, утонув в кресле, одной рукой прижимал к себе трубку, а пальцем другой затыкал ухо. Этот высокий лысый мужчина в очках с полукруглыми стеклами, как всегда, был без пиджака, в потрепанном пуловере и поношенных серых фланелевых брюках. Казалось, у него имеется неиссякаемый запас старой одежды и по этой причине он никогда не носит новую. Рассыльный Джонс рассказывал в курилке, что жена пополняет его гардероб на распродажах.
Я подождал, пока он закончит длинный разговор с председателем правления стекольной фабрики. Бесценное качество Джека Коупленда заключалось в том, что он быстро и обстоятельно схватывал суть самых разных дел. Он говорил о стекольном производстве так, будто всю жизнь только этим и занимался. И я знал, что через пять минут с таким же знанием дела и обстоятельностью Джек сможет побеседовать с клерком городского управления. Существует основной список качеств, по которым работодатели судят о сотруднике: честность, добросовестность, уравновешенность и благоразумие. Джек не ограничивался ими и сочетал в себе также множество других. Доверие, которое испытывали к нему управляющие крупных промышленных фирм, свидетельствовало о его профессионализме и точности наблюдений. Он располагал огромной властью, но, казалось, не сознавал это, что делало его весьма милым начальником. После Рэднора он был самым влиятельным человеком в агентстве.
— Джек, — сказал я, когда он положил трубку, — пожалуйста, проверь для меня одного человека.
— Что случилось в отделе скачек, старина? — спросил Джек.
— Он не имеет отношения к скачкам.
— Кто же это?
— Некий Говард Крей.
Не знаю, есть ли у него профессия. Он спекулирует на рынке акций. Страстный коллекционер кварцев.
Я назвал лондонский адрес Крея. Джек быстро все записал.
— Хорошо, Сид. Я поручу это одному из ребят, и вскоре мы дадим тебе предварительные сведения. Это срочно?
— Пожалуй.
— Хорошо. — Он вырвал лист из блокнота. — Джордж, ты еще готовишь отчет для того клиента, что занимается пряжей? Когда закончишь, для тебя будет еще одно задание.
— Джордж, — сказал я, — будь осторожен.
Они оба посмотрели на меня.
— Это неразорвавшаяся бомба, — пояснил я. — Будь осторожен со взрывателем.
— Приятное разнообразие после дела о пряже, — весело проговорил Джордж. — Не беспокойся, Сид. Пройду, как по канату.
Джек Коупленд уставился на меня через полукруглые стекла очков.
— Полагаю, Старик в курсе?
— Да, — кивнул я. — Речь идет о мошенничестве. Он сказал, что ты, если хочешь, можешь проверить у него.
— По-моему, нет необходимости, — улыбнулся он. — Это все?
— На сегодняшний день все. Спасибо.
— Просто ради формальности: это твое дело, или Долли, или чье?
— Думаю... мое.
— Угу. — Он взглянул на меня. — Ветер изменился, если я правильно понял?
— Кто знает? — засмеялся я.
Внизу в отделе скачек шла перестановка мебели. Долли с сосредоточенным видом руководила перемещением столов. Я спросил, что происходит, и она, просияв, объяснила:
— Шеф позвонил и сказал, что тебе нужно место для работы, и я послала Джонса стащить стол из отдела розыска пропавших лиц. Сейчас он принесет его. У нас здесь нет лишнего стола.
Череда ударов на лестнице возвестила о возвращении рассыльного Джонса вместе с неустойчивым шедевром столярного искусства.
— Никто не знает, сколько пропавших лиц они нашли, — ворчал Джонс. — Но, держу пари, им никогда не найти свое барахло. — С этими словами он исчез и вскоре вернулся со стулом.
— Что только не приходится делать ради тебя, — объявил Джонс, поставив стул передо мной. — Глупенькая птичка в машбюро теперь сидит на табуретке. Я с ней поболтал немного.
— Не мешало бы еще лампу, телефон... — я вошел во вкус.
— Не смеши меня, — фыркнула Долли. — Каждый раз, когда шеф покупает один стол, он нанимает двух сотрудников. Веришь ли, когда я пришла сюда пятнадцать лет назад, каждый из нас занимал отдельную комнату...
Перестановка мебели закончилась, мой стол втиснули в угол рядом со столом Долли. Я разложил на нем фотографии и принялся сортировать их. Ребята, которые проявляли пленку и печатали снимки для агентства, как обычно, отлично поработали. Они ухитрились увеличить крохотные негативы до фотографий девять на семь дюймов, причем снимки получились четкие и вполне читаемые.
Сначала я отобрал расплывчатые дубликаты с неправильно выбранной выдержкой, порвал их и бросил в мусорную корзину Долли. У меня осталась пятьдесят одна фотография содержимого кейса Крея. На первый взгляд вполне невинные документы, но на самом деле это был динамит.
Рассортировав снимки, я получил две большие стопки. В одной из них оказались все сертификаты о покупке акций Сибери и письма от биржевого маклера. К этой же стопке я добавил бумагу, озаглавленную «И.С», с результатами этих сделок. В другую пачку я сложил фотографии банкнотов, документы по сделкам, не имеющим отношения к Сибери, и два листа, которые я нашел на самом дне кейса.
Потом я перечитал все письма от биржевого маклера, человека по фамилии Эллис Болт, связанного с фирмой «Чаринг, Стрит и Кинг».