– Или не знает, – скептически поджала губы Ева.
На звонок открыла маленькая кругленькая старушка с румяными щеками. Услышав о Люське, она засуетилась, пригласила Всеслава и Еву в комнату, тесную от старой мебели, плюшевых портьер и всевозможных безделушек. Гости едва поместились за круглым столом, уставленным вазами и подсвечниками.
– Я электричество экономлю, – объяснила пожилая дама. – Пенсия маленькая, а дети не помогают. Да бог с ними! Хоть бы сами прокормились. Так где вы видели мою Люську?
Слово за слово, выяснилось, что рыженькая собачка, которая «бегала у метро», совершенно не похожа на пропавшую Люську. Но старушка уже прониклась благодарностью к Смирнову и Еве – не поленились, пришли, уважили пожилого человека. Сие нынче редкость.
Она охотно рассказала о «Хозяйстве Зеленая Роща» все, что ей было известно.
– Сидела там женщина, хорошая, вежливая, записывала на работу желающих. Не всех, а кто прошел собеседование. Многие уходили ни с чем. Потом, когда набрали нужное количество людей, контору, или... как это теперь называется... офис, закрыли. Я своей племяннице посоветовала обратиться в это хозяйство, но ей отказали.
Ева изобразила такое огорчение, что пожилая дама растрогалась, принялась ее успокаивать.
– Вы весной приходите! Они опять будут сотрудников набирать.
– Откуда вы знаете?
– Так моей племяннице сказали. Да и вывеска осталась!
Сыщик задал старушке вопрос о происшествиях и несчастных случаях. Она развела руками, повторила сказанное дворничихой. Напоследок он показал ей фотографию Марины. Бабулька долго щурилась, сетовала на разбитые очки, извинялась.
– Даже если видела, не признаю, сынок! Я черты лица не различаю без очков-то, сдачу в магазине сосчитать не могу. А на новые пока денег нету.
Уходя, Ева достала из кошелька пару купюр, протянула старушке.
– Возьмите, сделайте себе очки.
Та застеснялась, но деньги взяла со слезами на глазах.
На улице Ева глубоко вдохнула морозный воздух, на выдохе из ее губ вырвалось облачко пара.
– Вот что мы имеем, – уныло произнесла она. – Зря потерянное время.
– Можно еще съездить в Зеленую Рощу, – предложил сыщик. – Поговорить с той женщиной, которая занималась набором сотрудников в хозяйство.
– Нет, с меня хватит! Ну, допустим, приходила к ней Комлева, и что? Или не приходила. Какая нам польза от этого факта?
* * *
Книжный магазин «Азор» оказался небольшим, но со вкусом отделанным – черные деревянные балки, стеклянные, оправленные в металл светильники, узкие фрески на стенах, изображающие египетских писцов, греческих философов и средневековых астрологов. Торговый зал был разделен на три зоны: в одной продавалась художественная и эзотерическая литература, в другой – антикварные книги, в третьей, самой маленькой, – карты для гадания, свечи, статуэтки из поделочного камня, благовония, песочные часы и сувениры в восточном стиле.
Хромов робко ходил вдоль витрин и прилавков, разглядывая диковинные вещицы. В магазине толпились покупатели, торговля шла бойко. В залах стоял насыщенный аромат сандала и можжевельника, индийских палочек, жасминового масла, от которого у него начала побаливать голова. Возможно, запахи были тут ни при чем, просто он растерялся от увиденного.
«А чего ты ожидал? – спрашивал себя Валерий. – Что бумаги, переданные адвокатом Шелестовым, окажутся фальшивыми, как и указанная в них недвижимость?»
Он делал уже третий круг по магазину, от волнения покрываясь испариной.
– Мистика какая-то...
Решившись, Хромов подошел к прилавку с антикварными изданиями, где стояли только два покупателя, и обратился к миловидной продавщице:
– Мне нужен директор. Где его найти?
Девушка смерила Хромова оценивающим взглядом. Внешний вид мужчины, интересующегося директором, не вызвал у нее доверия. Дешевая куртка, мятые брюки, серая кроличья шапка на голове – приличные люди одеваются по-другому. Однако нагрубить покупателю продавщица не посмела.
– Вера Петровна у себя в кабинете. А зачем она вам?
– Поговорить хочу.
– Я могу вам помочь? – принужденно улыбнулась девушка.
– Вы? Нет, не можете.
Валерий провел тыльной стороной ладони по лбу, вздохнул – он ужасно переживал. Как ему разговаривать с директором такого респектабельного магазина? Кем представиться?
– Идите во-о-он туда, – показала продавщица на проход за прилавком с многотомными изданиями большого формата. Их корешки тускло поблескивали золотым тиснением.
На ватных ногах Хромов добрел до двери с надписью «Директор» и постучал. Он чувствовал себя путешественником в неизведанный мир, где на каждом шагу подстерегают опасности.
– Войдите!
У Валерия вспотели ладони. Потянув за ручку, он, ничего не видя перед собой, шагнул вперед. За письменным столом сидела дородная дама с высокой прической, в светлой блузке с жабо, делающим ее и без того пышную грудь необъятной.
– Что случилось? – спросила она. Как будто приход Хромова очень удивил ее.
Он смущенно топтался, сопел и молчал.
– Вы ко мне? – начала раздражаться дама. – По какому вопросу?
«Сейчас она меня выгонит! – промелькнуло в уме Валерия. – И я ничего не узнаю».
– Это... частный магазин? – выпалил он пересохшими, обветренными на морозе губами.
Брови дамы взметнулись вверх и так застыли, подобно двум горным вершинам.
– Вы, собственно, кто? – холодно произнесла она, постукивая холеными пальцами по столу.
– Я? Я... наследник, то есть... хозяин, – неразборчиво пробормотал Хромов. – Яна Арнольдовна умерла, если вам известно. Теперь... магазин будет принадлежать мне, после... соблюдения всех формальностей.
Дама приподнялась со своего кресла, вырастая, как огромный гриб с белой шляпкой. Ее лицо выражало крайнюю степень изумления. Валерий испугался, но деваться было некуда.
– Что, п-простите?
– Моя фамилия Хромов, – выпалил он, ощущая бегущие по телу мурашки озноба. Его бросало то в жар, то в холод. – Зовут Валерий Михайлович. Вот мой паспорт!
Дама брезгливо взяла у него документ, пролистала, пробежала глазами. Ее щеки стали красными, а глаза чуть не выскочили из орбит.
– Жена умерла, – повторил Хромов, чувствуя всю степень недоумения директорши. – И это все скоро станет... моим. Вы меня слышите?
Дама рухнула обратно в кресло, которое издало жалобный писк.
«Если хозяйкой «Азора» была не Яна, директорша возмутится, ее терпение лопнет, и меня выгонят за дверь, а то и прямиком на улицу, – думал тем временем Валерий. – Наверняка здесь есть хоть один охранник. Она сейчас позовет его, и...»
Ничего подобного не произошло. Дама побагровела, шумно задышала, поедая нахала глазами, закашлялась. Она долго прочищала горло, а когда к ней вернулся дар речи, сипло произнесла:
– Вы... серьезно? Про Яну Арнольдовну... что она... ну... господи, не может быть!
Хромов предвидел такой вариант развития событий.
– Вот свидетельство о смерти, – сказал он, протягивая даме захваченную с собой бумагу.
Шелестов весьма ответственно подошел к делу: исполняя поручение своей клиентки, собрал почти все документы, которые могли понадобиться наследнику.
Бумага ходила ходуном в трясущихся руках директорши.
– Боже мой! – запричитала она. – Боже мой! Мы же ничего не знали! Ничего... Мы даже на похороны не пришли. Нам никто не сообщил! Но... что случилось с Яной Арнольдовной? Ей ведь еще тридцати не было, и на здоровье она не жаловалась.
Валерий хотел выяснить у директорши как можно больше, не выказывая, однако, жгучего интереса и не открывая раньше времени свои карты.
– Разве вы не заметили, что она перестала появляться в магазине? – сказал он первое, что пришло в голову.
Дама подняла на него выпученные глаза.
– Так... она всегда приходила раз-два в месяц. Перед Новым годом мы подвели баланс, все подсчитали, она сказала, что собирается заняться ремонтом квартиры, потом съездит куда-нибудь отдохнуть. В общем, раньше марта мы ее не ждали. Магазином заведую я, дела идут хорошо, так что особой необходимости в присутствии госпожи Хромовой не было. Ай-я-яй, горе-то какое!
– Ее убили, – выразительно произнес Валерий, который постепенно обретал уверенность в себе.
Его подстегивал инстинкт самосохранения. Если не принять меры, он может последовать за бывшей женой. Яна, вероятно, что-то предчувствовала: не зря же передала документы на хранение адвокату? А раз так, то теперь в опасности окажется новый владелец имущества, из-за которого Яна рассталась с жизнью. Бандиты не нашли в ее квартире ни денег, ни ценностей, ни документов... рассвирепели и зверски расправились с несчастной. То, что убийцы случайно, по ужасному стечению обстоятельств, забрели к Яне, казалось Хромову полной бессмыслицей.
– Убили-и? – прошептала директорша. – Как? За что?
– Это выяснит следствие.
Хромов собирался задать ей несколько вопросов. Знала ли она предыдущего владельца «Азора»? В каких отношениях он состоял с Яной? Как Яна выглядела, как одевалась?
Последний вопрос мог показаться директорше подозрительным, но Валерию необходимо было понять, что происходило в жизни Яны с тех пор, как он уехал. Он даже открыл рот и... передумал. Рано.
– Ладно, я пойду, – сказал он. – Вы пока работайте.
Директорша так и окаменела в кресле, глядя ему вслед.
Из магазина Хромов направился за урной с прахом покойной супруги. В мрачном полутемном помещении ему выдали в простеньком сосуде то, что когда-то было Яной Хромовой, в девичестве Вербицкой. Не в состоянии отделаться от чувства нереальности, он выполнил все формальности по «захоронению» – урну поместили в специальную нишу в стене, закрыли и сделали соответствующую надпись. Хромов положил на подставку две белые гвоздики, хотел прослезиться – не смог. Постоял истуканом, глядя на буквы и цифры надписи, повздыхал и ушел.
«Ну вот, – подумал, – теперь душа Яны успокоится, перестанет преследовать соседку. Да и меня тоже».
Падал снег, мело, мороз кусал за щеки. Валерий продрог до костей и все же поехал на Шереметьевскую улицу посмотреть квартиру. Им руководило не столько любопытство, сколько неотступная, гнетущая тревога.
Подъезд дома поразил чистотой, удобными лестницами, хорошим запахом – мастики или лака. Кто-то из жильцов, наверное, занимался ремонтом. Хромов подошел к двери под номером 14, отделанной натуральным темным деревом. Профессиональным взглядом столяра он оценил, сколько стоит такая дверь. Рука сама потянулась к звонку. А вдруг откроет Яна, улыбнется, скажет, что все происходящее – дурной сон, нелепость?
Валерий позвонил. За дверью раздались шаги.
Глава 7
Смирнов не знал, как подступиться к «Молоху». Лобовая атака ничего не дала, а тратить время на хитрости не было желания. Скорее всего, и эта ниточка оборвется, как с тепличным хозяйством.
– Где же искать эту Марину? – в сердцах воскликнул он.
– Ты меня спрашиваешь? – обрадовалась Ева.
Они сидели в маленькой уютной кондитерской, пропахшей кофе и горячим шоколадом. Изнутри зал на несколько столиков напоминал оклеенную бархатом коробку для конфет.
– Хочешь вишневого торта? – вздохнул сыщик. – Или шарлотку закажем?
Он понимал, что Ева тоже не имеет понятия, куда делась Марина. Ни одной стоящей версии у них не было.
– В жажду Молоха ты, конечно, не веришь.
– О, Ева! Только не это! – он скривился, как от зубной боли. – Допустим даже, обряд возымел действие. Но не испарилась же Комлева? Где-то она находится! Хотя бы труп должен быть. А может, мы слишком усложняем? И дама просто сбежала с любовником в Сочи? Или попала в больницу, лежит там, не приходя в сознание. Или... черт, дурацкая история!
– Зачем ей сбегать? – не согласилась Ева. – Ее бы и так никто не удерживал. А больницы уже обзванивали Вероника, Стас и ты сам. При Комлевой был паспорт, так что безымянной пациенткой она бы не оказалась. Похищение отпадает из-за отсутствия мотивов. Выкуп платить некому, шантажировать некого – у Марины нет ни денег, ни родни, ни влиятельного возлюбленного. Кто заинтересуется приехавшей из глубинки девчонкой без гроша за душой, которая живет в общаге, а работает продавщицей на оптовом рынке?
– Да понимаю я, понимаю...
Официантка принесла заказ – целое блюдо сладостей, две большие чашки кофе и охлажденную минеральную воду.
– Тогда Марину заманили в «Молох» и... убили, – предположила Ева, выбирая пирожное. – Чтобы утолить жажду ненасытного божества и заодно подкрепить свою репутацию. Страшные слухи поползут по Москве, клиенты валом повалят. Представляешь? Заказал проклятие – и все, нет человека: исчез, растворился в задымленном городском воздухе! Киллера нанимать не надо – раз; свидетелей и следов нет – два; неотвратимо – три! От обряда на смерть не спасет никакая охрана, никакие меры предосторожности. А главное достоинство этого универсального метода – ненаказуемость. Наше материалистическое мировоззрение – благодатная почва для подобных злодеяний. Поди докажи, что человек испарился в результате колдовских заклинаний! Тебе никто не поверит. В милиции посмеются, в лучшем случае займутся розыском... формально, в худшем – откажут в возбуждении дела. До суда оно не дойдет в любом случае. Отгадай, почему? Возникнет проблема с вещественными доказательствами. Слово к делу не пришьешь, ты сам научил меня такому подходу.
Ева взобралась на любимого конька, и ссадить ее оттуда – Смирнов по опыту знал – было не просто. Но он знал и другое: в словах Евы, какими бы нелепыми они ни казались, всегда присутствует крупица правды.
– Послушай, – миролюбиво начал он. – Давай из мистического тумана вернемся на грешную землю. Допустим, ты права, и «жрецы Молоха» задумали и осуществили рекламный трюк, дабы привлечь клиентов. Но раз им пришлось убить Марину, значит, «обряд» не имеет той силы, какую они рекламируют? И остальных жертв им тоже придется лишать жизни вполне физическим способом, а это уже уголовное преступление, за которое предусмотрена мера ответственности. Получается, мы имеем дело с организованной бандой наемных убийц, замаскированной под общество «Молох». Так? По-моему, они бы предпочли оставаться в тени, а не выставлять себя напоказ.
Ева задумалась. Она жевала сладости, наслаждаясь их вкусом.
– Прекрасный способ спрятать какой-либо предмет – это положить его на видном месте, – сказала она. – «Молох» прикрывается магической атрибутикой, которую и показывает людям. А что за занавесом, неизвестно.
– Кстати, от кого я услышал о «Молохе»? От Стаса и Вероники. Елкин подтвердил, что они там побывали. Меня будто подталкивают связать исчезновение Комлевой с посещением этого экстравагантного заведения.
Ева с готовностью подхватила его мысль, легко перескакивая от одной версии к другой.
– Вот именно! Вероника и Стас могут оказаться сообщниками, которые убили Марину и пытаются пустить тебя по ложному следу.
– Не забывай, что господин Киселев сам пришел ко мне с просьбой заняться расследованием и платит немалые деньги, – возразил сыщик. – Он напуган.
– Да, верно... – разочарованно вздохнула Ева. – Значит, убила подругу Вероника. Почему нет? Она влюбилась в Стаса, задалась целью выйти за него замуж, стать на законных основаниях москвичкой, обладательницей жилплощади и материальных благ, которые будет обеспечивать супруг. А тот вдруг начал заглядываться на Марину. Тем более он спас ей жизнь, а синдром спасателя как нельзя лучше располагает к любви между мужчиной и женщиной. Вероника в бешенстве и решается на отчаянный шаг: устранить соперницу любой ценой. Ревность, подкрепленная меркантильными расчетами! Чем не мотив?
– Но Стас говорит, что не был увлечен ни Вероникой, ни Мариной. Он просто оказывал им покровительство.
– Мужчина часто не замечает своих собственных чувств, – с жаром произнесла Ева. – Когда они становятся видны даже посторонним, он все еще склонен заблуждаться.
– Принимаю как рабочий вариант, – согласился Смирнов. – Тогда что мы имеем? Вероника – последняя, кто видел Марину живой. С ее слов получается, что девушкам позвонили из тепличного хозяйства, предложили работу и пригласили прийти узнать условия. Марина была выходная, поэтому она поехала на встречу, а Вероника отправилась на работу на рынок. Комлева собралась, взяла с собой паспорт и ушла. Этого факта больше никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть.