.. И зачем? Ты-то сам что о нем
думаешь?
- Да ничего. По работе замечаний не было, он меня вполне
устраивал. А в остальном - ты держишь досье на всех, не я. Есть
там какие-нибудь заусеницы?
- Никаких, - сказал Данил. - Биография короткая и
незамысловатая, все проверки проходил успешно и до меня, и
после... Теперь вот что. Вопрос нескромный, но вызванный
профессиональной необходимостью. Со Светланой Глаголевой у тебя
что-нибудь было? Ты ее просто обязан был знать. Только на моей
памяти Ивлев с ней трижды появлялся на банкетах по "красным дням",
и ты все три раза присутствовал очень даже демократично... В
память такая дама западает. Не так уж много на тех банкетах было
общества...
Кузьмич хмыкнул, покривил губы:
- А сам ты не докопался? Я же прекрасно помню, как твоя
наружка вышла на Кирочку... Данил ничуть не смутился:
- Наружка эта в первую очередь твоя, я ж тут - кондотьер,
пусть и на проценте. Насчет Кирочки - извини, служба. Я обязан был
думать и о том, что у ее мужика мог забродить ген ревности, чтобы
не устроил он на тебя охоту с утюгом наперевес... Хочешь
убедительные примеры из анналов секретных служб? По этаким
мотивам, случалось, и королей мочили, прежде чем охрана успевала
среагировать... Взять хотя бы...
- Ладно, верю. Светлану, конечно, на тех банкетах не заметил
бы только гомик. Но я, слава богу, был о ней немного наслышан.
Терпеть не могу проходных дворов, куда забредает отлить каждый,
кому не лень... Месяца три назад она в "Хуанхэ" пыталась меня
qmr| самым недвусмысленным образом, хотя и весьма светски.
Пришлось столь же светски отшить. У тебя на нее что-нибудь есть?
- Сам не знаю, - сказал Данил. - Чувствую определенное
неудобство под ложечкой, только-то и всего. Ивлев и после развода
к ней захаживал, к тому же кое-кто из здешних конторских кадров с
ней накоротко знаком. Если наша "бабуля" будет искать подходы,
лучшего канала не найти. Нимфоманка-пофигистка - это широкое поле
деятельности для кого угодно...
- Ты, главное, с ней поделикатнее, если возьмешься проверять.
Батяня у нее мужик серьезный. Хоть и махнул на нее рукой, но отец
есть отец. А дергать его за усы - чревато... Весьма. - Кузьмич
посмотрел на него с непонятной ухмылочкой. - А тебя вдобавок
видели в обществе ее младшей сестрички. В "жареной птичке".
- Интересно... Кто же это меня видел?
- Зрячие, - ухмыльнулся Кузьмич. - Личная разведка. Смотри,
поосторожней. Всех нас в этом возрасте порой тянет на соплюшек,
дело вполне житейское, благо и нынешние соплюшки не чета
пионерочкам из нашей юности, вгонят тебя в краску быстрее, нежели
ты их... Но "берлинский бригадир", я наслышан, востер отрывать
яйца и в дочке души не чает. А стукачей в "Птичке" не меряно -
любых и всяческих.
- Надо же, а я и не знал... - сказал Данил. - Могу тебе
выдать профессиональную тайну - пленки с баварцами как раз она мне
и переводила, младшенькая. Девочка работает вполне грамотно -
толмачит хорошо, язык за зубами держит, денежка ее устраивает...
- Все равно, кончай. Кто его знает, папашу, от такого он
может еще сильнее разъяриться. Под самым его носом частные фирмачи
вербанули малышку... Я о нем наслышан, самую малость. Знаешь, к
кому надлежит относиться серьезнее всего? К орлам вроде Глаголева.
Знаешь, к
кому надлежит относиться серьезнее всего? К орлам вроде Глаголева.
Есть стопроцентные воры и стопроцентные идеалисты. И тех, и других
надо попросту держать на расстоянии и не брать в дело. А вот
помесь... Те, кто под шумок толканет бесхозный отныне аэродромчик,
но в то же время родной землицы не продаст и пяди, - они-то самые
опасные и есть. Поскольку - помесь... Ну, тебе-то что объяснять?
Данил грустно усмехнулся, глядя в стол. Если честно, они оба
как раз и были той самой помесью... Все правильно. Так он и поимел
свой первый вклад в зарубежном банке, когда наша армия уходила из
бывших братских заграниц.
Первоклассный военный городок с системой бензоколонок и
танкоремонтным заводом являл собой чрезвычайно лакомый кусочек,
особенно если купить задешево - благо по документам он проходил,
как скопище полуразрушенных халуп. Что пяти ревизорам, Данилу в
том числе, следовало удостоверить своими автографами - понятно, за
хороший процент, полученный от того, кто приобретал эти лачуги за
бесценок, чуть ли даже не по доброте душевной выручая бывших
советских братьев.
Разумеется, можно было не подписывать, разыграв несгибаемого
честнягу-идиота из тех убогих фильмов об ужасах и всепроникающей
коррупции западной жизни, которые с превеликой охотой пекли
дюжинами еще не нанюхавшиеся национального самосознания прибалты.
Но Данил вовремя понял, обобщая и анализируя: все решено заранее,
на уровне, исключающем всякие разоблачения, постановлено, что
движимое и недвижимое будет загнано по-тихому. До иных высоких
кабинетов он попросту не добрался бы - да и в тех кабинетах то ли
не могли уже, то ли неспособны были хоть что-то изменить, а в
некоторых и вообще восседали новые фигуры, вынырнувшие неизвестно
откуда и неизвестно зачем. Ситуация, когда решительно всем
решительно на все наплевать, хуже любого заговора... "Старшие
братья" уходили навсегда, а новым хозяевам купленных по дешевке
богатств тем более не было никакого интереса выслушивать излияния
weqrm{u идиотов, очень уж хозяева вдобавок ко всему торопились
после долгой разлуки вновь слиться в экстазе с "общеевропейским
домом". Купля-продажа зарубежного войскового добра, словно
оглаженная и смазанная машина, бесшумно и могуче заработала с
таким размахом, столь буднично и просто, что у правдоискателей не
было и одного шанса из миллиона.
Самое смешное, оно же и самое печальное, заключалось в том,
что никто и пальцем бы его не тронул - ни снайперские винтовки от
лучших фирм, ни выныривающие из-за поворота на бешеной скорости
асфальтовые катки. Таковы уж были размах в сочетании с
будничностью. Любой правдоискатель стал бы кем-то вроде одинокого
шизика-вегетарианца, примостившегося с плакатиком на груди у ворот
огромного мясокомбината. В конце концов он плюнул и подписал. А
потом вдруг обнаружилось, что у него есть счет, и на счету
почивают десять тысяч долларов.
Вот так он и потерял невинность. Кто без греха, пусть первый
бросит в него камень...
Самое пикантное, что и босс Кузьмич являл собою, если
вдуматься, ту же помесь - атамана Кудеяра с Генри Фордом. Так уже
не единожды случалось в истории. Одни и те же люди пиратствовали
на всех морях, а на берегу покровительствовали наукам и
искусствам...
- Ладно, - сказал Данил. - Не буду я с ней больше играть.
Хоть и жалко - неплохо работала, право. А вот поговорить еще раз
поневоле придется. Мне дали наводку, что она в последнее время
общалась с Ивлевым, обязательно нужно расспросить.