– Вот и осваивайтесь. Не нами придумано, не на нас и кончится… – в его голосе звучала неподдельная серьезность. – Я к вам немножко присмотрелся. Откровенно скажу, кое-что в вас мне не нравится, но того, что нравится, – больше. В качестве начальника городского угро вы для меня предпочтительнее многих других.
«Весьма откровенно и многозначительно, – подумала Даша. – Он говорит так, словно уже занял кабинет Дронова. Сожрать Дрына он не сможет, голову даю на отсечение. Значит, что-то другое, Дрын, вероятнее всего, идет на повышение, на Черского он идет, то-то и московская поездка генерала в эту версию отлично вставляется…»
– Для меня это чертовски неожиданно, – сказала Даша. – Пошлая фразочка, затертая, но ничего другого на ум не приходит.
– Но принципиальных возражений нет?
– Нет, пожалуй…
– Ну и прекрасно. Я подниму этот вопрос в самое ближайшее время, так что привыкайте…
– Вы что, полностью уверены…
– Иначе не стал бы заводить этот разговор.
«Ох, мужики, – подумала Даша, – все бы вам суперменов корчить, челюсть выпячивать… Но он и в самом деле чертовски целеустремлен и, как толкуют, всегда добивался своего. Есть еще и такой аспект – столь неожиданно предложенная должность дает не в пример больше возможностей, чтобы отыскать тех, кто все это устроил, и размотать их кишки по окрестным кустам… Кишки должны висеть по кустам, и никак иначе…»
– Отвечаю на невысказанный вопрос, – сказал полковник. – Сексуальной подоплеки просьба не искать. А то кто вас знает, вдруг никак не можете забыть историю с Фалиным…
Это было произнесено с прежней серьезностью, без малейшей шутливости. «И про Фалина знает, – отметила Даша самую чуточку смущенно, – а ведь та история вроде бы надежно похоронена в тех архивах, что никогда не ложатся на бумагу…»
– Вермуш маячит, – сказала Даша. – И давненько.
Действительно, Вермуш давненько уже топтался под бетонным козырьком, не решаясь прервать деловую беседу начальства, но определенно с умыслом держась на виду и не сводя глаз с «Форда».
– Ну, у нас вроде бы все оговорено… Пойдемте, узнаем, что там. Да, вот что… По убийству Монро работайте, как крутой бульдозер. Если понадобится, любое прикрытие гарантирую.
«Так недолго и шизофреничкой стать», – подумала Даша, вылезая вслед за ним из теплой машины. Вот она, оборотная сторона бытия любого, даже мелкого начальничка. Снова начинаешь гадать, нет ли тут коварной интриги. Кто-то ни за что не хочет, чтобы убийца Маргариты оказался под небом в клеточку, а другой клан, наоборот, этого жаждет, потому что удастся запихать в мясорубку чьи-то, на взгляд непосвященного, совершенно посторонние хвосты… Нет, ну каково? Дашенька Шевчук – шеф городского угро…
– Нашли папку? – первой задала она вопрос.
– Папку не нашли, нет ее нигде, – сказал Вермуш быстро. – А вот автомат нашли. В диване. «Семьдесят четвертый», коротыш, три снаряженных магазина тут же. В консервирующей смазке, только протереть – и можно пускать в дело. На магазинах эксперт нашел мелкие отпечатки, сейчас фиксирует.
Почему-то Даша нисколечко не удивилась – автомат и автомат, плевать, сам по себе он остается форменной ерундой, неясно, с чем его хотят связать устроители …
Видимо, у Галахова родились примерно те же мысли, он даже легонько пожал плечами:
– Ну, оформляйте по всем правилам… Насчет хозяина квартиры ничего не прояснилось?
– Пока нет. В паспортном говорят, что старый хозяин давно выписался, квартирка, похоже, прошла через несколько рук… – Он выжидательно помолчал и, поняв, что начальство не горит желанием расспрашивать его далее, нырнул обратно в подъезд.
– Как наша конспиративка квартира не проходит? – спросила Даша.
– То-то и оно, что нет… Я уезжаю, Дарья Андреевна. А вы свяжитесь с дежурной частью и от моего имени прикажите быстренько подбросить сюда полдюжины омоновцев. Чует мое сердце, Бек сюда очень быстро пошлет щелкоперов, отгонять придется, как мух поганых… Никаких сомнений. Дочку он, разумеется, светить не будет, но от вендетты не откажется, и, я так предполагаю, в газетах вскоре замелькает этакая «мадемуазель Икс» из приличнейшей семьи… Да, квартира ваша на сигнализации?
– С недавних пор, – сказала Даша. – На пульте у вневедомственной. Есть кнопка.
– Прекрасно. И все равно, я вам подошлю Граника, пусть поколдует со своими аппаратами.
У вас, как мне говорили, со старшим группы, что работает по Монро, нечто вроде старой боевой дружбы? То-то вас обоих вчера и задействовали… Вот и отлично. Постарайтесь самые серьезные разговоры по делу Монро и… сегодняшнему в управлении не вести. Лучше это делать у вас дома, пусть старшой подъезжает. Если у него нет разгонной машины, распорядитесь выделить. В с е разговоры не стоит переносить домой, должно оставаться впечатление, что следствие идет своим чередом, без оглядки на стороннее противодействие или любопытство, но тем не менее…
– Даже так обстоит? – тихо спросила Даша.
– Даже так. И не воображайте, будто я от вас что-то скрываю. Мы в одной упряжке, но пока что ничего конкретного у меня нет… Счастливо. – Он кивнул и направился к машине, возле которой уже маячил вернувшийся водитель.
«Дела, – озадаченно подумала Даша. – Во что это меня самым старательным образом впутывают? Надо немедленно прокрутить узловые точки с Воловиковым…»
И сжалась, как от удара, вспомнив, что с Воловиковым ничего уже больше не обкрутит, что он, давно уже захолодевший, лежит наверху.
…Она легонько надиралась в полном одиночестве. Родителя дома не просматривалось еще со вчерашнего вечера. Сидела в полумраке, при зажженном ночнике, с сухими глазами и тупо ноющей иголочкой в районе сердца, прихлебывала миндальную настойку и честно старалась отрешиться от всего под оравший с раскованной хрипотцой голос Маргариты Монро:
– Притон, прощай, не забывай,
уходим в путь далекий,
прощай, земля, нас ждет петля
и долгий сон глубокий!
Нам предстоит висеть в ночи,
качаясь над землею,
и нашу рухлядь палачи
поделят меж собою!
Вяло отметила чуточку помутненным сознанием, что уж эта-то песня успехом пользовалась – и вряд ли кто-то помнил, откуда позаимствованы слова…
Как это обычно и случается, все размолвки, выволочки и нешуточные конфликты, связанные с Воловиковым, начисто исчезли из памяти. И это правильно. Ибо – пустяки и тлен. Он был правильным ментом, его, Даша не сомневалась, заманила в ловушку какая-то крайне умная и расчетливая сволочь. Мучительно было думать, что шефа положат на Кагалыке чуть ли не украдкой. Наверху уже успело сформироваться мнение , что именно так и надлежит поступить – по большому счету, все думали то же, что и Даша (а если какой козел в погонах и думал поперек, то не высказывал этого вслух), однако, как водится, приходилось считаться с обстоятельствами смерти и с тем, что не было пока реабилитирующих фактов. Не так уж трудно просечь ход мыслей начальства. Тем более, что Галахов без особого напряжения интеллекта оказался пророком – машина с омоновцами подъехала всего на пару минут раньше репортеров. Шакалов пера и камеры, разумеется, в подъезд не пустили, но они уже прекрасно знали, чей труп лежит в квартире. Словом, предстояло не только отыскать того, кто убил, но и самым недвусмысленным образом очистить имя Воловикова.
Но она пока что представления не имела, с чего начать. Хозяина квартиры так и не разыскали, как ни старались. Соседи ясности не внесли: кроме Даши со Славкой, зафиксированных бдительной склочницей с эрделем, кандидатов в подозрительные личности не имелось. Эскулапы из психушки клялись и божились, что в крови гражданки Беклемишевой не обнаружено ни малейших следов наркотиков – правда, тут же честно признаваясь, что не смеют утверждать, будто наркотиков в крови не было вообще . Некоторые производные ЛСД исчезают из организма минут через сорок после приема (что Даша знала не хуже медиков). Как бы там ни было, мамзель Икс из приличной семьи ничего не симулировала – и вправду пребывала в состоянии стойкого психического расстройства невыясненной пока природы, а потому, напичканная психотропами, спала, как чурбан, в отделении для буйных (где, несмотря на все замки, засовы и решетки, все же поставили по личному распоряжению Галахова милицейский пост). Не было концов. Что бы там ни лежало в желтой папке, она исчезла, а значит, что-то там все же было…
Вдобавок ко всему в ларьке, где Даша затаривалась пивом, оказалось только «Боярское». Пришлось взять. Дело в том, что на этикетке «Боярского» в облике то ли ухаря-купца, то ли вельможного боярина был изображен не кто иной, как Беклемишев, с подрисованной бородой, которую он по жизни не носил. Понятное дело, произошло это отнюдь не случайно, а с подачи самого банкира-промышленника. В самые первые, дурные годы перестройки он не соблазнился, подобно многим, ерундой в виде редкоземельных элементов или турецких шмоток, а прихватизировал шантарский дрожжевой завод, что позволило очень быстро взять за глотку пивзаводы не только в Шантарске, но и в двух прилегающих губерниях. Ну, а с теми, кто пытался устроить демпинг на привозных дрожжах, быстро приключались всякие грустные неприятности (парочку исполнителей Даша с Воловиковым исхитрились посадить, но клубочек, конечно же, не размотали).
А в общем, ничего страшного. Приготовленные напоследок пивные бутылки всегда можно было повернуть этикеткой к стенке, что Даша и сделала. Пиво, в конце концов, было неплохое.
А если проявить некоторую терпимость, Беклемишева тоже можно понять, но от этого не легче…
Когда в дверь принялись звонить (не нахраписто, однако целеустремленно), пришлось идти открывать. Сунув, понятно, в карман халата маленький тяжелый ПСМ. Это мог оказаться и Славка, получивший строгий приказ звонить или приезжать в любое время.
Пальцем в небо. Правда, визитера все же никак нельзя было назвать посторонним. В глазок Даша узрела льняные кудри сержанта Феди, былого сподвижника по прошлогоднему делу сатанистов. Правда, ныне это был первокурсник шантарской милицейской школы. Особенных трудов, чтобы его туда протолкнуть, Даша не прилагала – деревенский уроженец оказался парнем головастым и экзамены проскочил легко. Из деревенской провинции вышло много головастого народа – вспомнить хотя бы Шукшина, Ломоносова и Наполеона…
В другое время она и ощутила бы легкую досаду (экс-сержант и нынешний курсант был по-прежнему влюблен в нее по уши и под самыми дурацкими предлогами навязывался в гости), но сегодня она, пожалуй, даже обрадовалась компании. Однако порядка ради строго поинтересовалась:
– А сегодня что, друг мой Теодор? Учебник «Прокурорский надзор» срочно понадобился, а в библиотеке его нету?
Судя по смущенно-решительной физиономии друга Теодора, она если не угадала, то влепила где-то в девятку. Неотвязный обожатель нацелился бормотать что-то насчет срочной потребности в учебниках и готовности незамедлительно убраться, если он нагрянул не вовремя.
– Ладно, – сказала Даша. – Нет у меня любовника под кроватью. Заходи, молодое поколение, алкоголь будем пьянствовать за помин души…
Провела его в дальнюю комнату, где обосновалась править маленькую тризну, налила полный стакан, пояснив:
– Как опоздавшему. Жахните, Теодор, за помин души правильного мента… Авось и за нас потом кто жахнет.
Федя браво выцедил стакан, откусил половину конфеты и сказал: