Поляна появилась совершенно неожиданно. Деревья остались позади, а я оказался посреди открытого пространства. Над головой серело вечернее небо, под ногами шуршали целые ворохи листвы. Я повертелся на месте в надежде увидеть кого-нибудь из отряда. Никого не было.
Я постарался успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Сердце выпрыгивало из груди, легкие горели огнем. Во рту скопилась кислая противная слюна. Я сплюнул, на несколько секунд прикрыл глаза, потом распахнул вновь. Так, спокойно. Теперь стало видно, что поляна совсем не та. Эта была больше, деревья стояли по-другому. Посередине огромный раскидистый дуб. Ствол в три обхвата, кора морщинистая, почти черная. Старое-престарое дерево. Интересно, что оно успело повидать на своем веку. Тох как-то говорил, что деревья растут многие века, иные даже тысячелетия. А этот дуб даже по меркам деревьев — глубокий старик, древний, но еще крепкий и сильный. Не возьмусь гадать, сколько ему лет.
У меня возникло и постепенно окрепло странное ощущение, будто за мной следят. Чужой равнодушный взгляд шарил по мне, сверлил затылок. Я сжал кулаки, медленно обернулся. Никого. Поляна погружалась в сумерки, меж деревьями клубился зыбкий белесый туман. Ощущение слежки не отпускало, било по нервам.
Я выругал себя за глупость. Дурак, зачем посох оставил? На нем висит куча готовых заклинаний — бери и пользуйся. Если возникнут неприятности, я буду беззащитен, как новорожденный котенок. Я не боевой маг, огнем со скоростью мысли плеваться не умею. Всего лишь механик, специалист по тонким воздействиям, которому несказанно повезло обрести артефакт и несколько книг чародеев древности. Я даже меч забыл. Точно дурак.
Уже начал произносить защитное заклинание. Но тут на глаза попалось нечто, из-за чего я сбился, умолк на полуслове. Туман на противоположной стороне поляны разошелся, отхлынул быстрой морской волной. Там оказался небольшой холм. Из-под ковра листьев торчали обломки каменных плит, огрызок фундамента. Заинтригованный, я пошел вперед, остановился в нескольких шагах. Увидел: камни белые, едва светятся в сгущающихся сумерках. На них что-то написано, но язык незнакомый, ничего подобного я раньше не видел. Края осколков гладкие, сточены дождем и ветрами, стерты неумолимым временем. Чувствовалась спящая магия. Но не черная и не белая, даже не стихийная, просто чужая.
— М-да… — пробормотал я, озадаченный. — Что же это было?
— Величайшая крепость, какую видел мир!
Я испуганно отпрянул, скороговоркой произнес защитное заклятие. Поднял руки, начертал в воздухе атакующие Знаки Огня и Воздуха. Силы влил достаточно, чтобы разбить в пыль скалу средних размеров. Но заклинания придержал. Сначала надо разобраться, с чем я столкнулся.
Худенькая красивая девушка, одетая в белую тунику, вышла из-за деревьев, светлым призраком проскользнула меж стволов. Ни один листик не шевельнулся, ни одна веточка не дрогнула. Шла она бесшумно, легко ступая босыми ногами. Русые волосы украшал венок из опавших листьев, на запястьях браслеты из веточек калины и рябины, переплетенные с гроздями коричневых желудей и орехов. Кожа золотистая, очень нежная и гладкая. Личико миловидное, детское.
— Здравствуй, младший брат! — сказала она.
Голос был тихий и нежный, шелестящий. Такой трогает какие-то струны в душе, навевает светлую грусть.
Девушка присела на край белой плиты, ласково провела по исцарапанной поверхности. Вослед ее пальцам побежали оранжевые росчерки. Выбитые в камне знаки загорались, но тут же бессильно тухли. В воздухе возник легкий запах свежести, словно перед грозой.
— Э-э-э… привет! — брякнул я зачарованно.
Откуда-то пришла музыка. Чуждая человеческому слуху, но от этого не менее прекрасная. Звуки складывались из шороха листьев, скрипа веток и пения сонных птиц. В ней чудилась удивительная гармония, какой-то великий смысл, недоступный пониманию. Мой вспыхнувший было страх исчез. Осталось лишь любопытство.
Девушка посмотрела в небо. Замерла, прислушиваясь к чему-то недосягаемому мне. Я застыл, страшась спугнуть ее словом или неосторожным движением, даже вздохом. В голове теснились мысли, требовали действия.
— Стены крепости подпирали небо, башни и донжон служили защитой для обездоленных и обиженных, — произнесла она мечтательно. — В замке жили рыцари-чародеи, умелые и бесстрашные. Светом душ воины могли изгнать ночь, Зло бежало от одного лишь звука их шагов…
— Что с ними стало? — прошептал я, пораженный. Воображение художника нарисовало яркую картину древней крепости. Башни и укрепления, трепещущие на ветру флаги, черные точки парящих в небе птиц…
Незнакомка обратила на меня взгляд, печально улыбнулась.
— Одни погибли, сражаясь за свою честь и идеи. Крепость рухнула в день поражения. Другие стали богами. Обломки до сих дней служат напоминанием…
В груди защемило. Я тяжело вздохнул, опустил голову. Поверил каждому слову. Такие… существа не могут врать.
— Неужели хорошее всегда умирает? — спросил я с мукой.
— Нет, — покачала головой девушка. — Но и вечным быть не может. Это жизнь, младший брат. День сменяется ночью, лето зимой. Но вслед за ледяной стужей и звездной тьмой идет долгожданное утро и весна. Рушатся крепости, умирают люди… но идеи живы. Прорастают семенами в плодородной почве, несут свет в иссушенные, изломанные души.
Девушка неожиданно поднялась, одним легким текучим движением оказалась рядом. Я утонул в глубине желтовато-зеленых волшебных глаз. Холодная ладошка ласково погладила меня по щеке.
— Из рыцарей выжил и сохранил верность идеям лишь один. Он и доныне служит Миру.
— Кто ты? — прохрипел я. — Ты жила в крепости?
— Нет, младший брат, — улыбнулась незнакомка, покачала головой. — Я пришла гораздо позже. Но видела того, последнего. Он устал. Но еще борется. И будет сражаться всегда.
— Почему ты тут? — спросил я, не в силах отвести глаз от прелестного лица.
Девушка пожала плечами:
— А где мне еще быть? Я узница совести, а это самые крепкие цепи. Когда-то давно была величайшей волшебницей, карающей дланью богов. Но потом поняла, что так нельзя. И теперь искупаю собственную вину.
— Пойдем со мной! — попросил я. — Ты нужна нам, мне…
— Нет, младший брат, — твердо сказала незнакомка. — Не искушай. Ты справишься. Я верю в тебя.
— Но я так слаб! — возразил я. — И боюсь.
— Нет, — улыбнулась девушка. — Ты даже не представляешь, насколько силен. Твой путь только начался. Но ты пройдешь его до конца. Я вижу это так же ясно, как звезды в небе. А страх для того и существует, чтобы его преодолевать.
Я хотел что-то сказать. Но не смог. Слова умерли на губах. Мир уменьшился до поляны, дуба-старика, обломков былого величия и девушки. Неземной и сотканной из волшебства… Она поняла, кивнула легко. В ее руках появился длинный и узкий клинок, очень простой.
— Возьми, — прошептала незнакомка. — Этот дар ни к чему тебя не обязывает. В нем нет того, что вы называете магией. Меч принадлежал одному из чародеев-рыцарей крепости. Он — напоминание, символ, не более. Возьми. И укрепись духом, младший брат.
Незнакомка протянула меч рукоятью вперед. Я принял, удивился легкости и удобству оружия. Девушка наклонилась ко мне, едва прикоснувшись, поцеловала. На губах осталось ощущение свежести, голова закружилась от внезапного прилива сил. Я ахнул, пошатнулся, не в силах сдержать в себе то, что она дала мне. Губы сами собой растянулись в счастливой улыбке. По щеке скатилась горячая слеза. На мгновение я вновь почувствовал себя ребенком. Мир взыграл удивительными красками и запахами, звуками. Лес перестал быть просто лесом, а небо небом…
— Прощай, младший брат! — шепнула незнакомка. — Будь собой!
Девушка повернулась и исчезла, растворилась среди деревьев. А я стоял еще некоторое время, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами и ощущениями, впитывал спокойствие и силу заповедного места.
Глава 4
Возвращался я не спеша. Наваждение схлынуло, и теперь я от всей души удивлялся. Ситуация из разряда «заблудился в трех соснах». Вот знакомый пригорок, а чуть дальше приметное дерево. Сюда я пришел в поисках дров. А вон целая просека, будто стадо кабанов промчалось. Здесь бежал в поисках соратников. И хотя уже почти стемнело, но я безошибочно чувствовал направление. Знал, что до поляны, где устроили привал, осталось совсем немного.
Шел неохотно. Феран устроит выволочку, а Иг презрительно скривится. Еще нужно что-то соврать насчет нового меча. Если скажу правду, мне или не поверят, или обзовут психом. И даже если примут за чистую монету, эта история вызовет множество совершенно ненужных вопросов. Поэтому не люблю врать. Чаще всего если начинаешь, то приходится обманывать и дальше. И есть риск запутаться в собственных хитросплетениях.
Кстати о мече. Хорош. Я не ценитель, но в силу профессии сталкивался со всевозможным оружием. Даже среди гномьих поделок не видывал подобных. Длинный, но изумительно легкий, тонкий и острый. Большую ветку, которую я рубанул на пробу, клинок рассек без ощутимого сопротивления, словно легчайшую паутину. Ребристая холодная рукоять удобно лежала в ладони. Вороненое лезвие не блестело, впитывало последний свет уходящего дня. И от этого меч выглядел еще опаснее и внушительней.
Нечто заставило меня насторожиться. Я замер у ближайшего дерева, постарался слиться с корой. Не шевелился и даже не дышал. Опасность близко! Я ничего не видел, но чувствовал каждым волоском на теле. Прислушался и обвел взглядом кусты. Осторожно, так чтобы ни один хрящик не хрустнул в шее, повертел головой. Поисковое заклятие произносить было опасно: в тишине леса шепот звучит громче горной речки.
Где-то впереди раздавались приглушенные голоса моих спутников. Сквозь переплетение веток виднелся красноватый огонек. Все-таки развели костер, меня не дождались. Хотелось метнуться вперед, добежать до поляны. Там светло и безопасно, там много сильных воинов, что защитят от любых врагов. Но какое-то шестое чувство не давало мне шевельнуться, заставляло стоять соляным столбом.
Я выругался про себя. Ну что за дурак! Глупо поддаваться каким-то смутным чувствам. Это могут быть мыши или ежики… да-да, обычные ежики… маленькие, колючие и фыркающие. Фыркающие?!
Сквозь обычные звуки ночного леса прорывались другие. Тихое сопение, словно большой охотящийся зверь нюхает воздух. Я постарался стать еще неприметней. Одежда темная, ночью я должен быть незаметен. А запах? Ветер, слава богам, дул на меня. Значит, не унюхают. Если только никто не притаился за спиной.
Ожидание изматывало. Напряжение сгустилось в воздухе, било по нервам, словно раскаленный цеп. Но шевелиться было нельзя. Кто знает: вдруг я нахожусь посреди стаи хищных зверей. И тогда любое движение, хруст ветки под ногой, шелест листа или громкий вздох выдаст меня. Заклятие выкрикнуть не успею. Остается уповать лишь на меч, на природную ловкость и быстроту.
Над головой что-то затрещало. На меня посыпалась труха, кусочки коры. Я едва не взвизгнул, но запредельным усилием воли смог погасить крик в зародыше. Даже голову не задрал, сдержался. Опять треск, шуршание и скрип. Чьи-то длинные и острые когти царапали дерево, глубоко впивались в ствол. Опять тишина. И вновь возня наверху, щелканье и хруст ломаемых веточек. Некто тяжелый полз по стволу, сопел и пыхтел, едва слышно рычал.