– В общем, так, – процедила Елена, которую и тридцать лет назад мало у кого поворачивался язык назвать Леночкой. – Через пять минут. У машины. Или сама уеду…
Толкая тележку, супруга шла мимо выставки сотен пар унизительно дешевых и дрянных тапочек. Такая же дрянная, жирная, никому не нужная. Николай Владимирович еще чувствовал запах ее пота. Нет, не запах. Вонь. Несильная, но с таким едким, ехидным оттенком, проникающим в самую глубину ноздрей, в самый мозг…
Господи, гадость-то какая.
Крупного плотного мужчину передернуло, но он упорно продолжал смотреть вслед супруге. Переваливается, курица бройлерная. Тележка с верхом навалена, пальто, как одеяло бомжары, сверху валяется…
Николай Владимирович прошел мимо стенда с журналами – бабы пихались, выхватывая из-под рук друг друга аляповатые издания сплетен-телепрограмм. Из-за пяти рублей экономии удавятся. С обложки кокетливо улыбалась физиономия знаменитой телеведущей. И встает же у кого-то на эту кобылу облезлую?
Прямо перед носом заторможенная бабенка в рабочем жилете с бейджиком протянула оранжевую ленту, закрывая проход между стеллажами. Двое черноголовых рабочих начали распаковывать поддон с кошачьим кормом. Николай на миг зажмурился. Господи, да сколько же их понаехало?! Везде они, везде…
Ладно, обойдем. Николай Владимирович прошел мимо выставки ядовито пахнущих компьютерных столов. Вот и стеллажи с инструментами. Елена абсолютно не права – здесь сэкономить можно вполне прилично, особенно когда распродажа. Так, сверла нам нужны победитовые, но не чистый «пластилин». В прошлый раз на распродаже…
Николай Владимирович имел квартиру, две машины и хорошо оплачиваемую работу. Жену. Двух детей. Йоркширского терьера, любящего лизать спящего хозяина в лысину и гадить умилительно крошечными какашками. Всё это, включая какашки, требовало ежедневной заботы. Ну, возможно, женатый старший сын уже чуть облегчил жизнь. Но там скоро внуки заботы потребуют.
…Распродажа закончилась. На крюке-креплении болталось единственное сверло-«восьмерка» в подранной упаковке. Нет, Елена, сука жирная, была не права. Имело смысл сначала на второй этаж идти, а потом продукты хватать. Господи, и когда же этот кошмар кончится?! А ведь хотел еще новый чехол к планшету посмотреть…
Николай Владимирович имел уйму вещей. Ненужных. Имел семью. Ненужную. Имел повышенный холестерин и повышенное давление. Абсолютно ненужные.
…Грузный человек стоял, опираясь о полку со шлифовальными дисками неизвестного производителя, и пытался вспомнить, что ему нужно в этой жизни. Вокруг жужжал тысячами голосов огромный гипермаркет. Пронесся между стеллажами крысеныш лет шести, задел резиновым сапожком по ботинку. Николай Викторович машинально взял со стеллажа пару нитяных перчаток, с трудом нагнулся, начал затирать след на туфле…
– Родя, немедленно сюда! – катящий тележку отец резвого крысеныша торопился. Николай Викторович получил крепкий удар в бедро, да еще загруженная в тележку искусственная пальма довольно ощутимо кольнула жестким листом в макушку.
Николай разогнулся, потирая распаренную лысину. Вот же…
Девица, прижимающая к себе роскошный сдвоенный дамский журнал, усмехнулась в лицо потному пенсионеру. Проскользнула мимо, брезгливо, бочком, – клацали лакированные каблучки.
Нет, он не был пенсионером, этот массивный мужчина, вновь ухватившийся за угол стеллажа. Просто нездоровый и не очень счастливый человек в возрасте пятидесяти восьми лет, одетый в добротную, но довольно нелепую длинную кожаную куртку…
Николай Владимирович осознал, что все должно быть не так. Абсолютно всё…
Зачем так жить? Даже смешно. Как там говорилось – «бабы – сволочи, мужики – кретины, дети – идиоты»?
Нет, вспомнить не удавалось. Потный мужчина сделал еще несколько шагов, миновал блестящий стенд с гаечными ключами и снова ухватился за стеллаж…
…А ведь они все враги. Абсолютно все…
Черт, сверла-то купить нужно. Хотя бы пару…
…Враги. Все враги. Ошибался. Нужно было еще тогда, в Осташкове, Елену удавить. Отодрать, раз уж так хотелось, и удавить. К ногам рюкзак с камнями, и в воду… Господи, сколько лет прошло…
…Сверла лучше бошевские взять. Хоть и подделка, но…
За спиной ходили враги, с легким скрипом катились тележки, говорили и говорили голоса. Слова были понятны, но смысла в них не было.
…Стеллаж с ручным инструментом. Нет, китайцы качество определенно подняли. Серьезно – подняли. Если взглянуть с точки соотношения цены и качества… Ручки добротные. Металл, конечно, дрянь. Но ручки добротные. Хороший пластик. И цвет… Как назвать? Оранжево-алый?
Топоры лежали на нижней полке. О, и большие есть? Николай Владимирович выбрал из трех тот, что получше. Положил на полку перед глазами, посапывая, повозился, выдергивая полы рубашки из брюк. Уф, так-то полегче. Ладони офисного работника, берущегося за инструмент весьма нерегулярно, в основном в летне-дачный период, скользнули по рукояти. Приятный выгиб, удачное сочетание яркого пластика и черной резины. Ну, заусенчик тут имеем…
Мужчина сдвинулся вдоль стеллажей чуть назад, оттер плечом какого-то очкастого хлюпика, взял макетный нож… Очкастый что-то возмущенно сказал, Николай Владимирович не отвлекался. Эти лезвия тупятся быстро, но на заусенец-то хватит. Оранжево-алые крошки сыпались на полку. Сейчас-сейчас…
Николай Владимирович оглянулся – очкастого уже не было. Ладно. Нитяные перчатки валялись на месте. Чуть маловаты – в последнее время ладони стали пухлыми, прямо и не верится, что свои. Черт, жмут перчатки. Ну, это, очевидно, ненадолго.
Это неправильный мир. Нужно что-то делать.
Николай Владимирович пошевелил плечами, поправляя тяжелую куртку, перехватил топор двумя руками и с облегчением шагнул на середину прохода…
* * *
Марик стоял на контроле картриджного выхода. Народу здесь было немного: в основном толпились в «Продуктах» этажом ниже да у сервисного выхода. Ну, на кассах тянулись хвосты – понятно, суббота, вторая половина дня. Проспались и греться шопингом направились. Год назад, вернувшись со «срочки» и устроившись работать, Марик к многолюдью столицы так и не привык. Нет, здесь-то народ вроде как часть торгового зала – не раздражает. Вот выйдешь после смены на улицу… жуть. Чуть ли не рысью к себе – благо продуктов накупил по месту службы, дел никаких, разве что Светку после учебы встретить. Квартиру снимали тут недалеко – на Ферсмана. Забьешься в хрущевку и выходить не хочется. Быстрей бы Светка свою учебу заканчивала, да вместе в спокойную Быковку вернуться. Фиг с ними, с деньгами…
Шум раздался где-то за «Обувью». Вообще-то Марику тот угол сто лет нужен не был. На последнем инструктаже приказали приглядывать за травелатором – там, на верхней площадке, покупатели вечно норовили тележками сцепиться. Иногда и до драки доходило. Имидж крупнейшей торговой сети подорвать норовят, лохи неблагодарные. В случае конфликта надлежит вызывать по рации «группу быстрого реагирования», а самому пост не покидать.
Орали за «Обувью» всерьез. Может, придавило кого? Марик нащупал рацию, но тут она сама взорвалась шипением и криками. «Двадцать первый», «двадцать четвертый», «двадцатый»… «Второй» настойчиво пытался переспросить посты… связь была того… символическая.
Народ побежал. Марик с изумлением увидел несущиеся прямо на него тележки. Три в ряд. Физиономии и у теток, и у парня были непонятные. Подобное выражение Марик сподобился наблюдать, когда распродажа вермута была. Совсем в последнее время народ сдурел. Эти что, силовой прорыв задумали?
Марик шагнул навстречу:
– Уважаемые, кассы вон там. Сейчас все работают…
Все трое, как по команде, бросили тележки, рванулись на Марика. Бабы едва не снесли. Парень-покупатель чуть задержался, выхватывая из вороха йогуртов и памперсов малыша в синем нарядном комбинезоне. Большой блок йогуртов шмякнулся на пол, полетели брызги…
– Гражданин, вы что… – ошеломленно начал Марик, но тут дите тоненько завопило, пытаясь обхватить ручонками шею отца…
Бежали уже толпой. Зазвенело на контроле – вынос. Оштрафуют теперь. Но что тут сделаешь? Марик уже схлопотал под дых, и ногу отдавили… Покупатель шел напролом, прыгали даже через кассовые терминалы. Вопила, грозя кому-то пластиковым веником, бойкая Фарида. Часть покупателей застыли изумленными столбами, кто-то попятился, раздумав входить в торговый зал…
– Граждане, спокойнее, выходим, товар оставляем! – пытался воззвать Марик. Где там: орали люди, орала служба оповещения под потолком, шипела рация. Взвизгнула девчонка, сбитая на пол…
Матерясь, Марик отпихнул бледного мужика, распихал бегущих, заслоняя спиной, ухватил за локоть девчонку:
– Ну-ка…
Крашеная беленькая вроде поднялась, но тут Марика чуть самого не снесли.
– Охренели, что ли?!
– Ы-ы! – Дама еще раз пихнула его сумкой – уже в грудь – и прорысила на выход, оскальзываясь на белесых йогуртовых следах. Марик ошалело смотрел ей вслед: глаза у тетки были белые, вообще не живые. Неужели газ какой-то?
Дыма определенно не было. Марик помнил инструкции, но раз тут не возгорание, не террористический взрыв и не групповое хулиганство… Впрочем, хулиганство тоже было – отморозок в черной куртке перескакивал через кассу, азартно размахивая ноутбуком с отодранными проводами. Вот козел, на выходе ведь повяжут…
– Уважаемые покупатели, просим вас, соблюдая порядок… – забубнило из-под потолка.
– Эвакуируем всех, мать вашу… – прорвался из рации голос старшего смены.
– …по техническим причинам, – сообщали из-под потолка невнятным голосом. Явно не дикторша из радиоцентра, парень какой-то…
Мимо Марика молча пробежала женщина, придерживающая одну руку другой – на светлой плитке пола оставались клюквенные пятна.
Серьезное дело. Что там рухнуть могло? Тонко, нечеловечески завыли у «Бытовой техники»…
– …олная эвакуация. Милиция, мать… полиция на этаж два-В! – надрывалась рация.
У стеллажа с компьютерными салфетками и прочей хитроумной периферией столпилось с десяток покупателей – тянули шеи, пытаясь разглядеть происходящее. Хорошенькая девка вынула мобильник, подняла повыше, пытаясь заснять смутные фигуры, мечущиеся у стеллажей «бытовухи».
– Граждане, прошу покинуть торговый зал, – громко сказал Марик. – Это всех касается. Вот я тебе сейчас!
Пацан, придерживающий под курткой коробку «Лего», юркнул за кассу.
– Граждане, организованно выходим…
Из-за стеллажей с игрушками выскочила стайка таджиков в фирменных красных жилетах. Знакомый золотозубый Бахур завопил:
– Уходи, Марика! Маньяка там! Мясника!
– Панику не разводи! – растерянно рявкнул Марик. – Эй, девчонки, вам особое приглашение нужно? Выходим!
– Щас, щас… – Фарида трясущимися руками возилась с кассой. Другие кассирши уже выскакивали со своими драгоценными металлическими сундучками.
В проход от зоны внешней упаковки влетел худосочный мужик с фотоаппаратом.
– Куда?! – Марик успел ухватить дурака за рукав.
– Я корреспондент!
– В жопу!
– Вы не имеете права! Закон об информации…