С нашей стороны реки главными у зусулов являются эфиопы-селективщики, с египетской — селективный кластер ЮАР, форт Претория. Но жители «Радужной страны» сами пока в драку не лезут — их вообще еще никто из наших или египтян не видел.
Война с африканцами идет вяло, но не без потерь: не так давно конголезцы убили Степу Корзуна, троих подранили. Поставили мужику памятник на хорошем месте, косогор над Волгой, поклялись люто отомстить. Погоревала станица, как и все мы вместе с ней, и дальше живет. Конголезцам теперь не позавидуешь: вырежут их теперь казаки под корень.
Заостровское — самое богатое поселение анклава, туда переводят все посевы зерновых, в зоне замка земля похуже, под корнеплоды пойдет, отдана в ведение государственной агрофирмы — там работники наемные. Для станицы заканчивают модульную сборку нашего первого комбайна фирмы DE-UTZ-FAHR, самого маленького в модельной серии.
Казачки наши есть люди государевы и, кроме доходов от общинного сельхозпредприятия имеют жалованье. В мирное время небольшое, на боевых — нормально. Ну и часть трофеев — святое дело, хрен все учтешь.
Дождя нет, тучи не рассеиваются, низкое серое небо пока ведет себя тихо, хотя ночью с донжона было видно, как на западе сверкали молнии. Самая лучшая в данной ситуации погода.
Пара пестрых трясогузок уже взлетела на крышу, сидят на коньке по-хозяйски, синхронно качают хвостиками, внимательно смотрят на меня — не обидишь? Не жадина?
Привет, птички, певчие и не очень, я свой, я добрый дядя без рогатки! Даже хлебца вам накидаю по всем кустикам, подкормлю, только уж следите за пришлыми, дайте знать сталкеру о непрошеных гостях. И стрелять мы тут не будем, особенно птиц, а за цесарочкой подальше отойдем. Не бойтесь… Все идет по старой отработанной схеме, сколько я таких объектов осмотрел. Кстати, а почему не посчитать при случае? Я же их все фотографирую, типа коллекция.
Птички не улетают, все так же смотрят с интересом.
Вижу — дадут знать, подружимся. Еще и пару соек прикормим — тогда охрана объекта будет получше любых схем с датчиками движения; пернатые электричества не просят, на ежика или лису не сработают. Кастет, единственный из нас настоящий охотник с практикой одиночного проживания в лесах, научил такому фокусу. Подружись с птичками — а потом начинай им демонстративно показывать свои опасения. Стоишь, разговариваешь с ними тихо, а потом резко оборачиваешься, будто смертельно испугался, и смотришь куда-нибудь в сторону леса. Они тут же глаза туда! И вскоре понимают, что тебя заботит, начинают самым настоящим образом предупреждать, причем именно и только о «чужом-живом».
Поэтому сухарей у меня — целый пакет. И водички налью в двух местах. Практика. Тут ведь уже… что мы, что ребята из патруля — почти «дерсу узалы». Вжились.
Удовлетворенный осмотром здания, местности и общей обстановкой вокруг, я пошел обратно. Эльза скоро опять прилетит, привезет Монгола, и к этому времени мне нужно позаботиться об установке границ выбранной ВПП, поставить «ветровик». Чувствую, что «авиабаза» у нас тут надолго встанет.
А казачки поедут из Заостровской — на квадрах с прицепами, повезут много груза. Вот тогда и начнется нормальное оборудование площадки. Дальше — больше. Мужики притащат топливо, заправочный комплекс. Навес нужно будет сделать… Много работы, и все в сжатые сроки, ибо и разведпланы большие, долго нам тут сидеть некогда.
Белые знаки границ, стандартную «Т» и ветровой конус я установил быстро, все заранее предусмотрено. Теперь только что родившаяся ВПП будет ждать и провожать борта, скучать по самолетам… И когда только второй сделаем-добудем? Мужики пытаются использовать остатки сгоревшего, но вяло: нужен пассионарий, катализатор процесса — сиречь, летчик, причем не какой-нибудь там ученик Эльзы, который с большой долей вероятности угробит или хотя бы повредит единственный аэроплан анклава, а нормальный, опытный, с налетом. Но еще одного летчика пока нет.
Так, а ручей тут где?
Глянул на хорошего уровня подробности сербскую схему с пометками Гоблина и казаков. Ага, все ясно, это в двух шагах, как раз там, где орешник кончается. Ну что же, можно пока растопить камин, набрать воды, в котелке поставить чай.
Я за дровами пошел, птички! Птахи дружно кивнули и, как только я отошел на пять шагов, спрыгнули вниз, к здоровенному сухарю. Точно, подружимся.
Принес сушняка, раскочегарил камин, поставил котелок.
Вроде все, теперь мне остается только ждать Монгола.
Я вышел из здания, посмотрел вдаль, по часам уже пора бы. Эльза опять пойдет к выбранной площадке на бреющем, но в бинокль я их замечу. А пока… Пока можно и рассказать, как и зачем я тут оказался и что мы всей группой в этих дальних далях собираемся делать.
Но для этого нам придется вернуться к событиям позавчерашнего дня, точнее, вечера. С чего начать? Да, пожалуй, вот отсюда…
— Нет, вы мне скажите, что все это значит! — в третий раз вскакивая с места, прокричала невысокая полноватая дамочка. — Вы что, издеваетесь надо мной?
Диванчики у шерифа хорошие, удобные. Мебельщики все сделали добротно, обшили натуральной кожей, черт, по привычке так думаю — ну откуда тут «ненатуральная»? Они же сработали и длинную скамейку, что стоит вдоль стены, все четко, по эскизам заказчика. Только вот… вышло традиционно. Диванчики получились вполне «кагэбейные», а лавочка-скамеечка какая-то вся пенитенциарная, судебно-исполнительная, раньше такие в народных судах и стояли. Видел в паре сибирских поселков. Наверное, вот это и называется «казенная мебель»: надо же умудриться — сделать такое по своему желанию, да еще и кастомным способом. А вот так! Преемственность ауры, вечная память. Интересно, у американских шерифов подобная аура в кабинетах наблюдается? Или сплошной унифицированный стандарт «малый офис»?
— Гражданочка, вы присядьте, успокойтесь, — мягко предложил Уксусников. — Я вам уже многое объяснил, просто нужно начать осознавать.
— Что вы такое несете! — Женщина слегка откинула тело назад, поправила очки на носу, словно стараясь разглядеть наглеца получше, повернулась к мужу, затрясла щечками: — Нет, ну это же просто бред какой-то! Жора, ну ты-то что молчишь? Что ты как воды в рот набрал! Ты мужчина или нет?
— Зина, помолчи. — Жора задумчив и собран, он что-то основное уже вкурил, но жене в «понималках» пока помогать не собирается, что-то прикидывает.
А ту предложение мужа возмутило до кончиков волос.
— Что-о-о? Ну уж нет… — Тетка решительно ткнула в Уксусникова пальцем с остатками крутого, как я заметил, маникюра. — Кто вы по званию?
— Шериф, — внушительно заявил Петр, подняв на нее глаза. — Шериф Замка Россия. Начальник полиции анклава.
— Чего-о-о? Вы что тут, деточки, в ковбоев играете? Кино снимаете с индейцами? — Возмутительница спокойствия нырнула в сумочку, вытащила простенький мобильник. — Вот я вас сниму сейчас на сотовый, а потом этот ролик выложу в Интернет — пусть все видят, как вы работаете! И не вздумайте мне мешать!
Шериф и не думал.
Уксусников привычно поправил воротничок, выпрямил свой легендарный галстук-боло, на бляхе которого красовался знак «RU», и откинулся на стуле, чуть сместившись так, чтобы в кадр попадал флаг анклава, стоящий на подставке в углу кабинета. Артист! У него целая куча этих роликов, коллекционирует. В Интернет она выложит… Ага.
Это он все вытащит и выложит. Уксусников давно практикует выдергивание каналом «старых» паспортов всех новеньких, как и их медицинских карт, на радость Зенгерше, досье из органов, если такое имеется, судимости — с пробивкой по всем староземным базам. Дополнительная проверка, мало ли… вдруг какой педофил или маньяк всплывет? Кого-то проверяет особо — скажем, английскую маникюрщицу он пробивал плотно.
Кабинет нашего шерифа с прилагающимися помещениями-закутками, пожалуй, самое государственное и самое административное помещение замка. Кроме госфлага тут имеются и другие символы мощи Закона. На стенах в табличках висят положения и инструкции, на столе — два черных проводных телефона, связь с диспетчерской и с Главным, рация. Дополняют антураж добытые в здании УВД ментовские же профилактические плакаты, в основном про подростковую преступность. Обалдеть можно — это как машина времени.
Отдельной специей красуется кованая решетка крошечного «обезьянника» — основное КПЗ у него в подвале замка, чумовое местечко. Ну и гордость сцены — тщательно сделанный столяром стенд с надписью «Их разыскивает полиция», где на всех вошедших смотрит отвратительная компьютерная рожа единственного на сегодняшний день беглого. Парни из старших классов творили: у них есть компьютерная мастерская, наше светлое вчерашнее. Пожалел бы беглеца — поди, сожрали уже.
Стол для помощников почти всегда пуст, Петр своих скорохватов дергает только на операции, когда едет «банду брать». А хлопцы у него вполне годные. Жаль, в сталкеры их не подпишешь, мужиков все устраивает. А что, живут себе в Посаде, в самом элегантном месте анклава, порой выезжают на разборки с редкими пострелушками, но частыми рукопашками, статусные серебряные звезды-жетоны у парней есть. «Серебряные» — это значит серебряные, то есть из чистого серебра. А у Уксусникова, между прочим, звезда золотая, женщины сразу понимают.