— Я на это не подписывался, — американец подошел к покрытым копотью железкам, полюбовался на окалину и набросил сверху брезент. — Мы говорили, что все сделаем тихо, без лишнего внимания. А вместо этого предстоит война с целым городом.
— Зачем им воевать, если забора не будет? Свобода, можно перебраться в другое место, и не надо будет подыхать здесь.
— Подыхать? Скам, ты сам никакую херню не потребляешь? У тебя что, мозги отсохли? Кто выпустит из-за Периметра зеков? Даже если ворота в нем откроются, их с той стороны танками подопрут. Все, парень, этот гадюшник навсегда. Отличный способ вычистить собственные конюшни, свалив все дерьмо мира в одну канаву… Да и не нужна эта свобода никому из местных царьков. Всем нужно — править. Нужна власть, оружие, бабы и жратва от пуза. А уж рабами остальных сделать — только спят и видят. Поэтому — я так решил. Вы меня в эту херь втравили, вы все через жопу устроили, значит и ответ вам держать. Добывай своего черножопого приятеля, который жуков с листьев собирает, и наверх. Там за вами присмотрят. Я пойду Фермера ловить, пока он не съебался к узкоглазым. Мне для полного счастья еще только войны с китайцами не хватает… В теплице поставлю охрану, а через день-другой соберу соседей и будем решать, что с бомбами делать. Потому как у меня эшелона автоматов нет, и не предвидится. Если только в самом деле Тамагочи придумает, как защиту снять. Тогда начнем торговаться с Кремлем. Или с настоящими арабами… Понял меня, Змей? Выдергивай ниггера и наверх. И без шуток…
Подождав, пока хозяин рынка не закроет за собой тяжелую дверь, скам пробурчал себе под нос:
— Вообще-то его Роджер зовут. И даже "убитый" Федя больше черномазым нашего профессора не называет… И ведь культурный человек, вроде как: бывший профессиональный разведчик… Эх…
Прибрав разбросанные по полу инструменты, Змей высунул голову в теплицу и прорычал:
— Эй, обезьяна африканская! Давай собираться. Янки приказал нам свежим воздухом дышать. Шибко он на латифундиста нашего обиделся. Пойдем, пока здесь стрелять не начали. А то вас, людей, не поймешь. Все через жопу, хоть дружба, хоть вендетта…
* * *
Уже полчаса, как ставшие временно безработными скам и негр куковали на крыше одного из контейнеров, подставив голые брюха жаркому солнышку: одно брюхо черное и одно зеленое. Снизу постучали, и свесившимся через край мордам помахал пухлой рукой Тамагочи-Хироси. Бывшего студента подлечили на рынке, и он смог теперь перемещаться по округе, не опираясь на костыли. Стягивающая грудь повязка пока осталась, но выглядел японец куда как лучше, чем несколько дней назад.
— Эй, лоботряса! Бонд сказать, идти ящики двигать. Бонд сказать, вы жулики, вы не работать. Но он работать тоже не надо, поэтому вас искать!
Сидевший на соседней крыше охранник недовольно насупился и заворчал:
— Куда еще тащиться? Я что, рыжий, по вашим закоулкам бродить и ноги сбивать?
Японец лишь развел руками:
— Бонд сказать. Я передать. Ты — решать… — и потопал вперевалку по узкому проходу, уворачиваясь от развешенного на веревках белья.
— Куда пошел, обезьяна узкоглазая! А ну, стой!.. Вы, придурки, давайте вниз. Пошли, а то босс накостыляет за лень. Вам накостыляет, да еще мне на орехи достанется… Вот же "подфартило" с припашкой.
Хироси вел группу по лабиринту переходов, вежливо пропуская спешивших мимо прохожих. Забитые товарами клетушки, орущий где-то в подвешенной на верху клетке петух, вонь от пролитых помоев и неумолкающий гомон голосов. Если отрешиться от мелькающих мимо белых лиц, вполне можно представить, что нелегкая занесла в фавелы Буэнос-Айреса, или в пригороды Шанхая. Человеческий муравейник, спешно пожирающий добытое со всей округи. Наконец, притормозив рядом с вонявшими свежей покраской контейнерами, японец ткнул пальцем в распахнутую дверь:
— Бонд новый склад строить. Нам таскать обратно все. Иногда на улице дышать. Работать, не отдыхать, — и смело шагнул в темный проем.
— Я Фермеру все скажу, что думаю, — проворчал Роджер, подавшись следом. — Мы не нанимались тут корячиться, это — не теплица.
— Надо же, какие мы слова выучили, — усмехнулся скам, подтолкнув негра в спину. — Давай, шевелись, доходяга. И дыши реже, а то траванешься.
Последним в широкий железный ящик шагнул охранник, подслеповато моргая глазами в темноте. Он успел разок вдохнуть вонявший краской воздух, как тяжелая деревянная жердь с хрустом влепила ему по затылку, бросив обмякшее тело на заботливо подставленные лапы Змея. Отбросив ненужные обломки, в светлом пятне появился Фермер, с лихо сбитой на затылок шляпой и неразлучным обрезом за поясом.
— Веревка в углу, там же мешковина для кляпа. Пакуй клиента, хвостатый, и закрываем лавочку. Нам еще успеть в "окно", купленное на северных воротах.
— А с джипом как?
— Никак. Засвечены колеса, не выдернуть. Но Стилет расстарался, подогнал нам таратайку. "Урал" с коляской, милое дело для гонок по пересеченной местности… Роджер, не спи, мудила. Тащи веревку и мешок, время уходит…
* * *
— Опять за товаром? — охранник приподнял исцарапанный шлагбаум и приветливо улыбнулся.
— Если бы, Сема. Не поверишь, лишился верного железного коня, вот, на время лишь жопотряску дали. Одна надежда, что сейчас вечером новые колеса сторгую.
— А старый пикап что?
— Ниггеры спалили, суки. Я к ним с открытой душой, а они стрелять, орать, хуями по столу стучать. Доебались на ровном месте, пидорасы красножопые. Еле с парнями удрал оттуда. Пришлось и машину, и товар бросить… Ладно, добуду новую, поеду к ним в гости. Как поеду, так дам прокашляться.
— Меня возьмите, — воодушевился бугай. — Я с парнями завсегда на "стрелки" катался. И пистолет держать умею, а то с этой дубиной уже заебался тут ошиваться.
— А что… И возьмем… Знаешь, Сема, ты если сумеешь подмениться — то крутнись. Только тихохонько, чтобы босс не прочухал. Он очень не любит, когда я парней нанимаю. Типа — только он большой начальник, а парням уже и не подработать. Прошвырнись по закоулкам, жратвы чуток подсобери, горло там промочить. И завтра рано утречком здесь же пересечемся. Часиков в шесть, лады?
Тронув заурчавший мотоцикл, Фермер отсалютовал левой рукой охране и покатил на север. Но вместо накатанной дороги на Якиманку, "средство для прыжков по пересеченной местности" в ближайшем переулке двинулось налево, а потом компания запетляла по лабиринту дворов, изредка пересекая бывшие когда-то широкими проспекты: Ленинский, Вернадского…
— Мы куда? — прокричал на ухо водителю Змей, восседавший на заднем сиденье. — До Юго-Западной? Так там лишь наши заводы, китайцы ближе должны быть!
— Не, мы крюк дадим! Нас на Воронцовских могут ждать, а там узкоглазые штаб-квартиру держали одно время! Мы сейчас чуть шоблу объедем, и на Удальцова… Не знаешь? Ну, от Периметра, считай на восток чуть сдадим… Если доедем, бля…
Мотоцикл притормозил, качнув сидевших в обнимку в люльке негра с японцем. На дорогу высыпало штук сорок скамов, вооруженных обрезками труб и кирпичами. В сильных руках инопланетян метко пущенный кирпич легко заменял пушку времен Средних веков — столь же дурное "ядро", разрушительное и дешевое. Куда там новомодным пулям с управляемым наведением. Шварк — и только кирпичная крошка с мозгами во все стороны.
— Так, парни. Сидите на жопах ровно, дышите размерено. А я схожу, потолкую…
Заглушив двигатель, Фермер слез с мотоцикла, медленно показал на обрез и положил оружие на сиденье. Потом пошел навстречу инопланетянам, вставшим полукругом перед замершими путешественниками.
— Бить будут? — осторожно спросил Роджер, с трудом ворочаясь в коляске. Все же места здесь едва-едва хватало безразмерному Хироси, а трястись по кочкам приходилось вдвоем.
— Убивать, — поправил профессора бывший студент и покосился на мрачную морду скама, постукивавшего хвостом по колесам. — Успеть из ружья стрелять?
— Толку-то? — сплюнул Змей. — Двоих завалим, а остальные и Федю, и нас оприходуют. Давай молиться, чтобы наш хитрый друг продал моей родней очередной эшелон с пулеметами…
Старший вражеского отряда аккуратно заглянул за полы распахнутой жилетки, не нашел там ни динамита, ни гранат, и чуть-чуть успокоился. Похоже, слава спятившего торговца зеленью гремела не только в черных кварталах.
— Что хочет зубастый хер? — поинтересовался Фермер, лениво разглядывая оскаленные морды рядом с собой.
— Поквитаться, — честно признался жабообразный вождь. — Ты убил моих братьев, украл наше имущество. Ты…
— Эй-эй, квакша-переросток! Давай тогда пойдем с самого начала, а? Как тебе история про грагеров, которые снюхались с твоими братьями-маргиналами, и пустили целую планету под нож? Я что-ли чужие гаремы разорял и каторжан гнал в Москву? Или может я устраивал здесь огненный дождь, выжигая к херам собачим десяток миллионов живых душ? Я? Не, мудила, ты мне баки не заливай.
— Но ты убивал и грабил! — скам обличительно поднял вверх указательный палец.
— Как и ты. Куда не зайдешь в домах — везде ваше гавно валяется. Присесть посрать негде, чтобы на "подарок" хвостатого аборигена не наткнуться… Я всего лишь выживаю, как и твои соседи. В любой угол Периметра загляни, везде одно и то же: рвут друг другу глотки, только кровь дымится.
— Рвут, — вынужден был признать вождь ватаги. — Но с ними я справиться не смогу. А с тобой — запросто.
— А поквитаться? С настоящими уродами?.. Ты слышишь меня, тыква пустоголовая? Серьезно поквитаться. И не с соседом-бедолагой, а с жопами сверху? — Фермер подавился воздухом и тяжело закашлялся.
Принюхавшись к человеку, скам шарахнулся назад, вслед за ним брызнули в стороны остальные боевики. Подождав, когда мужчина сплюнет кровь на грязную дорогу, инопланетянин приблизился на пару шагов, не приближаясь к собеседнику вплотную. Его довольная рожа просто светилась счастьем:
— Нет чести добивать поверженного… С тобой справятся боги, я не буду пачкаться… Но ты сказал — поквитаться. По настоящему надрать клешни грагерам. Я правильно понял?
Фермер подавил клокочущий хрип в груди и вымученно усмехнулся:
— Соображаешь, жаба… Давай тогда к делу…
* * *
— Где эти пидорасы? — Бонд разглядывал хмурые лица охранников, успевших уже не по разу обшарить рыночные закоулки. — Где, я спрашиваю? Четыре уебка, это не иголка в стоге сена. Это — четыре здоровых твари, которых должны были видеть. Они не могли провалиться под землю!
— Могли, — выдавил из себя самый смелый из мордоворотов. — Здесь дыр в бывшее метро — до чертиков!
— Там давно каждый угол занят, под землей! — взорвался хозяин рынка. — Машина здесь, товар здесь, только мудаков нет. А это значит… Вы понимаете, что это значит? Это значит, что съехавший с катушек наркоман может сейчас доебываться до любого соседа, что на севере, что на юге! И потом все это дерьмо докатится до старины Бонда, не успевшего свернуть идиоту шею, когда еще было возможно… Так, еще раз. Посты проверили?
— Да. Никто не видел, чтобы они уходили. Сменившихся сейчас опрашивают, но с утра было тихо.
— Где охранник, что с ниггером и зеленожопым был?