— Бам!
— А-а-а-а!!! — заорали по коридору, разлетаясь окровавленными кеглями в стороны от взорвавшейся гранаты. Образовавшаяся куча-мала позволила Фермеру со Змеем оторваться от преследователей, но чуть позже они услышали за спиной, как погоня гремит когтями по утоптанному полу. Убитые и раненные лишь еще больше разозлили противника, и теперь вопрос лишь состоял в том, как долго получится поддерживать стремительный ритм бега.
— Я теперь знаю, почему вас крабы в рабы записали! — просипел Фермер, впечатываясь на крутом повороте в стену, чтобы ввалиться в очередной проход и продолжить бег. — Вы такие нервные, никакого дружелюбия! И упрямые, бляди, дальше некуда! Ну, разок умылись кровушкой, нахера же бежать за нами снова! Я ведь и последнюю гранату поставлю, за мной не заржавеет!
— Они… Не… Крабы! — хрюкнул Змей, в свою очередь влетая двухсоткиллограмовой тушей в стену. — Они… Грагеры! Грагеры, бля! Подлые грагеры, лишившие нас свободы! Знать надо, кто у вас лагерь построил, а то неучем помрешь!
Обладатель последней гранаты не успел ответить, как проход закончился, и он покатился по наклонной плоскости вниз, к ярко освещенному пятну. Руки-ноги-автомат-намотавшийся хвост напарника… Когда полет закончился, Фермер с трудом выглянул из-под навалившейся туши и просипел:
— Йоп, отбегались! Что за блядство, в самый центр муравейника попали.
— Улья, — недовольно поправил его ценитель шкапперов, и сполз с еле живого мужчины. — А так, да. В главный ствол добежали.
Парочка медленно начала разлипать из триста первой позиции Кама-Сутры, а из расположенных вокруг дыр и хитросплетений гамаков и подвесных решетчатых платформ высовывались и свешивались зубастые морды. Которые буравили недовольными взглядами шумных гостей, прервавших честно заслуженный сон после тяжелой смены на вонючих заводах. Десятки тысяч глаз, к которым присоединялись все новые и новые. И ни в одном не было ни капли жалости. Скорее — в них начинала нарождаться злость. И с минуты на минуту Фермеру придется держать данное слово. Потому как по магазину на два автомата — это даже не плевок против ветра, когда на тебя полезет сотня тысяч врагов. Это — исчезающая статистическая погрешность. Фикция. Ап — и нет ее…
— Грагеры! Грагеры атукуют! Блокировать проход, срочно! Баррикады, баррикады! Грагеры начали охоту!!!
От человеческого вопля улей пришел в движение. Не успел мужчина перевести дух, как быстро сообразивший Змей заорал что-то на своем языке, размахивая лапами и тыкая когтями в коридор, по которому накатывала волна шума.
— Быстро! Быстро! Грагеры атакуют! Гра-ге-ры!!!
Где-то под потолком заорали испуганно, навернувшись с самой верхотуры. Вслед за падающими с визгом телами посыпались спальные платформы и обрывки веревок. Пока пара диверсантов спешно продиралась к противоположной стене, рядом с освещенным пятачком нарастала паника. Прыгающие во все стороны хвостатые тела, ругань, грохот обрушившихся хлипких спальных мест, вопли и покатившийся из коридора окровавленный клубок погони — все смешалось в одну кучу, над которой разносилось с уханьем:
— Гра-ге-ры! Гра-ге-ры!
И прежде чем кто-либо смог разобраться, что же в самом деле происходит в сердце скамовского общежития, Фермер со Змеем успели затеряться в чужих коридорах.
* * *
Через десять минут ковылянья по слабо освещенной бетонной кишке, специалист в ритуальной дефекации дернул напарника за ремень автомата и ткнул взмыленной мордой в широкую дверь:
— Ты склад искал? Вот — склад. Маркировка ремонтных служб. Если где и есть мембраны и все остальное — только тут… Уф, все, упал… Не могу больше.
Змей рухнул на пол, а двужильный Фермер уже пихнул не запертые створки и засунул голову внутрь. Убедившись, что в просторном помещении никого нет, он заволок вслед за собой обессиленного скама и закрыл дверь. Прибыли…
За пять минут вокруг хватавшего воздух пацифиста и борца за дружбу между инопланетными народами выросла куча барахла. Упакованные реакторные блоки, коробки с мембранными и диффузионными фильтрами, что-то непонятное, но очень симпатично блестящее значками маркировки и отметками о биологической и радиационной опасности. И прочее-прочее-прочее. Дай Фермеру волю, он бы выволок весь склад, а потом наведался еще раз, чтобы пошарить по закоулкам. Пыхтя опустив очередную коробку, мужчина уселся на нее и отер обильно текущий пот.
— Змей, а как ты все это потащишь? Мы же договорились — я прикрываю отход, а ты горбатишься с честно спизженным. Как потащишь?
— Нет меня, я умер, — не открывая глаз пробурчал скам. — Шкапперы у меня есть, остальное сам ворочай. Тебе надо, тебе и ворочать.
— А пулю в жопу, для стимуляции?
— А по херу, — Змей открыл глаза. И с насмешкой посмотрел на удивленного командира мародерской группы. — Ты что, надеешься отсюда живым выйти? С одной гранатой и глупым автоматом, который сжуют за секунду? Пойми, нам молиться надо, чтобы убили сразу, после устроенного бардака. Еще минута-две, и толпа здесь будет. И тогда — лучше подорваться. Потому что если в горячке свалки не затопчут, то потом станут жрать по кускам. Медленно и очень-очень больно. И тебя, и меня. Я же говорю, родственники здесь собрались очень злопамятные. Они Битцу не трогают только потому, что еще одной бомбардировки грагеров боятся. Против тех не выстоять. А твоих бритых алкоголиков на куски разобрать — дело одной ночи… Просто надсмотрщикам бардак надоел. Надоело каждое утро поголовье пересчитывать и отчеты о подохших оформлять. Им проще вывести разок цифру "ноль" и загнать новых каторжан, чем каждое утро переклички повторные устраивать и недостачу выявлять…
— Мне до крабообразных дела нет. Меня дела насущные волнуют. У меня огурцы с помидорами еще четыре дня проживут, а потом наебнутся. И тогда твоим родственникам лучше самолично удавиться. Потому что ферму я им не прощу.
— А они-то при чем? — удивленный скам даже с трудом сел, подобрав хвост. — При чем тут улей и твоя ферма?
— Потому как их сюда пригнали, устроив из города помойку. Хотя, надо признать, раньше клоака была ничем не лучше. Но это была наша клоака. А теперь у меня нет воды, удобрений, электричество спизженное, потому как Периметр нахер поотрубал всю проводку. И вместо того, чтобы честно поделиться с соседями и не выебываться, твои зубастые жабошлепы меня сожрать собираются. Усрутся они, гомики пассивные. Слышишь, Змей? Я им каждому по ведру ершиков в жопу затолкаю, чтобы медитировалось получше. А добро с боем взятое — мы домой дотащим. Или я буду не я.
— Да, сильно тебя головой приложило, пока бежали — только и смог выдохнуть зеленый потрошитель чужих складов. — Ну, один реактор я еще уволоку, но ВСЕ это?!
— Так, а это что за хуйня? — Фермер скрылся в полутемном углу. Через минуту там зашуршал пластиковый чехол и мужчина присвистнул: — Бля, готов месячную пайку проспорить, но эта пиздюлина должна ездить похлеще джипа. Или все же бегать?
Заинтересовавшийся Змей сунулся следом и восхищенно зачавкал-заурчал. Потому что стоящий в углу мутант-переросток был самоходной машиной, и никак не иначе.
— Это коммуникационный робот-манипулятор. Когда тоннели пробивают, он затем выполняет прокладку освещения, коробов вентиляции и кабели связи тянет на осваиваемых планетах. Наверно, сюда по недосмотру попал. И большей части оборудования на нем нет. Но хорошая штука. У меня новая модель на прошлой работе была. Сколько я с ней тоннелей прошел…
— Так, счастливым воспоминаниям потом предаваться будешь. Значит, управлять можешь, по глазам вижу. Вопрос один — как быстро эта жужелица бегать сможет? По размерам он под четыре метра без хвоста. Вдруг и ползает так же лениво, как ты после завтрака? Километров тридцать в час даст, или меньше?
Скам пожал плечами:
— Я ваши метры не понимаю.
— Ну, если я побегу, догонишь меня на этом кузнечике, или нет?
— Даже если тебе в зад ракету вставить — легко догонит. На нем дома даже гонки проводили одно время, пока руководство не запретило. Хрупкие аппараты, любая железка или острый угол — и лапы ломаются.
— Но — зато бегает… И с грузом? Или облегчить конструкцию нужно?
— Конечно, с грузом, — обиделся за инопланетный автопром Змей. — Сам подумай, ему же на горбу бухты с кабелем таскать, ремкомплект и пару-другую операторов в придачу.
— Грузимся! — подвел итог беседе Фермер.
— Он не бронирован, — просипел в ужасе анальный медитатор, задницей ощущая приближение расплаты за все учиненное в улье. — Ему конечности в миг поотрывают, а потом и нам!
— Не ссы, братишка. Я же сказал — отход прикрою! Давай, шевели клешнями, съебывать пора, а у меня еще барахло не упаковано…
* * *
Разбившись мелкими группами по пять-шесть тысяч особей, скамы прочесывали бесконечные коридоры. Разобравшись, кто действительно напал на мирно отдыхавших работяг, почитатели справедливости расползлись по всей округе, вооружившись арматурой и булыжниками. Где-то здесь, в родном улье, спрятались две сволочи. Два урода, по слепой случайности задержавшиеся на этом свете. И эту несправедливость следовало исправить. Как можно быстрее.
На выходе в небольшой зал, откуда разбегались десятки тоннелей, прогремела короткая автоматная очередь. Перескочив через повалившиеся тела, в центр площадки выскочил кузнечик-переросток, гремя по бетону всеми двенадцатью лапами. Не дожидаясь, пока ошарашенная толпа успеет сообразить, что происходит, Фермер бросил в народные массы вскрытую коробку и проорал:
— Сюрприз!
Затем смел второй очередью заслон с одного из проходов, и самоходная машина сиганула в темноту.
— Вар-р-р-р-р!!! — взвыли взбешенные скамы и рванули следом. После короткой толкотни среди узкого прохода куча-мала реорганизовалась, вцепившись лапами в пол, стены и потолок, и лавина хвостатых тел потекла следом за удравшими мерзавцами. Поте…
— Ух-х-х-х!!! — сказал реакторный блок, сдетонировав вслед взорвавшейся гранате. Самопальная адская машинка сработала выше всяких похвал, превратив в раскаленный плазменный клубок и зал, и прилегающие коридоры.
— Хр-р-р-р!!! — раскаленный вихрь ударил в спину бегущим, превращая орущие тела в обугленные куски мяса, расшвыривая верхушку улья по всей округе.
— Бля-я-я-я! — проорал Змей, вцепившись всеми конечностями во взлетевший под небеса самоходный агрегат.
— Я-я-я-я-я! — вторил ему Фермер, пытаясь выправить падение и направить чудо-машину на завал щебенки, а не в дымящуюся яму, откуда тараканами посыпались горящие скамы.
— Еп! — хрюкнулся "кузнечик", потеряв часть лап, но все же заскреб оставшимися, и побежал, поскакал дальше, сотрясаясь от попаданий арматурин.
— Не-на-ви-жу-су-ки-бля-ди!!! — зачастили в два ствола беглецы, с боем пробивая себе дорогу в сторону черной стены Битцы, пригибаясь от дождя кирпичей и летящего со всех сторон железа.
— Не-на-ви-дим-не-про-стим!!! — загрохотали в ответ автоматы из кустов, прикрывая отход. И прежде чем сметенная свинцом толпа преследователей успела организоваться для отражения атаки, как пальба стихла, оставив на развороченных остатках Профсоюзной улицы лишь тела убитых и раненных. Набег завершился. С учетом сгоревшего на днях автосалона счет взаимных обид можно было считать тысяча к одному в пользу хуманов.