— Пройдут века, и, глядя на нее, потомки скажут: вот это пирамида так пирамида. М-да. Он кашлянул.
— Стены особенно красиво смотрятся… — хрипло пробормотал он, словно ученик, проваливающийся на экзамене.
— Но… — предпринял он еще ОДНУ Попытку. Две пары глаз ели его поедом.
— Хм, — выразился он.
Диос поднял бровь:
— Ваше величество?
— Помню, отец как-то сказал, что хочет, чтобы его похоронили в море.
Ожидаемого взрыва возмущения не последовало.
— Наверное, он имел в виду дельту, — догадался Птаклюсп. — Там очень мягкий грунт. На один только фундамент и опоры уйдет много месяцев. К тому же есть риск, что постройка осядет. Не говоря о влажности. Если внутри пирамиды слишком большая влажность, это плохо.
— Нет, — помотал головой Теппик, чувствуя, как под взглядом Диоса на лбу у него выступает испарина. — По-моему, он имел в виду, как бы это получше выразиться, непосредственнов море.
Птаклюсп нахмурился.
— Оригинальное, остроумное решение, — глубокомысленно заметил он. — Думаю, в принципе можнопостроить небольшую пирамидку, миллион тонн, не больше, и поставить ее на понтоны или…
— Нет, — перебил Теппик, с трудом сдерживая смех. — Скорее всего, он хотел, чтобы его похоронили без подобных…
— Теппицимон XXVH желает, чтобы его похоронили безотлагательно, — провозгласил Диос тусклым и скользким, как засаленный шелк, голосом. — И нет сомнений, он заслуживает наилучшего, что способен создать твой талант зодчего.
— Да нет же! — возмутился Теппик. — Ты неправильно его понял.
Лицо Диоса застыло. Птаклюсп моментально сделал вид, что он здесь совершенно посторонний. Опустив глаза, он принялся внимательнейшим образом изучать узоры на полу — так, словно от этого зависела его жизнь.
— Неправильно? — переспросил Диос.
— Не обижайся. Я уверен, ты действовал исключительно из благих побуждений, — утешил его Теппик. — Просто видишь ли, дело в том, что отец действительно очень хотел…
— Из благих побуждений? — произнес Диос, смакуя каждое слово, как кислый виноград.
Птаклюсп прокашлялся. Закончив изучать пол, он перевел взгляд на потолок.
— Ваше величество, —сказал Диос, набрав полную грудь воздуха, — мы всегда были строителями пирамид. Все наши цари погребены в пирамидах. Так заведено, ваше величество. И это имеет глубокий смысл.
— Да, но…
— Споры здесь неуместны, — ответствовал Диос. — Кто может желать лучшей участи? Быть искусно и надежно предохраненным от тлетворного влияния Времени… — Теперь уже металл звенел в его голосе, презрительном и разящем, как острие копья. — До скончания времен быть огражденным от оскорбительных перемен!
Теппик взглянул на побелевшие костяшки рук верховного жреца — казалось, от ярости кость стремится прорвать кожу.
Скользнув по серому рукаву, взгляд его остановился на лице Диоса. “О боги, — подумал Теппик, — прямо мореный дуб, по нему и вправду можно сказать, что все кругом только и ждут его смерти”. Взгляды их скрестились, лязгнув, как клинки.
Теппик почувствовал, что плоть его обрывает с костей, словно ветром. На мгновение он ощутил себя маленькой мошкой. Ну да, мошкой необходимой, к которой относятся с подобающим уважением, но все же — маленьким, жалким насекомым, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Перед яростью жреческого взгляда он был беспомощен, как клочок папируса перед дуновением урагана.
— Царская воля — быть погребенным в пирамиде, — изрек Диос. Наверное, именно таким голосом Создатель некогда приказал явиться звездам и луне.
— Э-э… — выдавил Теппик.
— В прекраснейшей из пирамид, — продолжал Диос.
Теппик прекратил сопротивление.
— О да. В хорошей, замечательной, прекрасной. В наилучшей из всех возможных.
Птаклюсп облегченно вздохнул, лицо его озарилось улыбкой. Он вытащил восковую табличку к извлек стило из дебрей своего парика. Он хороню усвоил, что главное — это вовремя взять быка за рога. Позволь себе в подобной ситуации хоть малейшую оплошность — и рискуешь остаться с оплаченными вперед двумя миллионами тонн известняка.
— Итак, типовая модель, о оазис в пустыне?
Теппик взглянул на Диоса, устремившего сверкающий взгляд в никуда, одной лишь силой воли смиряющего бешеных псов Энтропии.
— Только, наверное, немного побольше, — пролепетал он уже без всякой надежды.
— Воля заказчика, — кивнул Птаклюсп. — Это будет нечто грандиозное, о основание вечной колонны. Простоит века. Можем предложить некоторые усовершенствования — паракосмические элементы, встроенные, поэтому входящие в общую стоимость.
Он выжидающе посмотрел на Теппика.
— Да, да. Замечательно, — согласился Теппик.
— Царю потребуется нечто большее, — глубоко вздыхая, провозгласил Диос.
— Неужели? — с сомнением в голосе произнес Теппик.
— Да, ваше величество, — мягко сказал Диос. — Я понимаю ваше искреннее желание соорудить для отца величайший из монументов.
Вызов был брошен в открытую, и Теппик это понял, но он не знал правил игры и должен был проиграть.
— Правда? О, конечно. Действительно так.
— Ты построишь величайшую пирамиду, которую когда-либо видел Джель, — продолжал Диос. — Таково веление царя. И это единственно правильное и подобающее решение.
— Да, да. Что-то вроде этой. Только раза в два больше, — в отчаянии подхватил Теппик и с удовлетворением отметил мгновенное замешательство, отразившееся на лице Диоса.
— Ваше величество? — переспросил жрец.
— Это единственно правильное и подобающее решение, — заявил Теппик.
Диос открыл было рот, собираясь протестовать, но, увидев выражение лица Теппика, смолчал.
Птаклюсп деловито строчил, кадык его нервно ходил вверх-вниз. Такой шанс предоставляется только раз в жизни.
— Могу предложить прекрасную облицовку из черного мрамора по фасаду, — выпалил он, не отрывая глаз от таблички. — Запасы у нас преобширные. О повелитель светил… — торопливо добавил он.
— Отлично, — тут же согласился Теппик. Птаклюсп взял новую табличку.
— На внутренние покои можно пустить, скажем, электрон. Это обойдется дешевле, чем сначала делать в серебре, а потом покрывать золотом, ну, чтобы вы потом не говорили: “Эх, жаль я…”
— Электрон? Разумеется.
— А вспомогательные кабинеты из чего будем делать?
— Что?
— Я имею в виду погребальный и внешний залы. Рекомендую отборный земфисский камень, его можно использовать и для огромной сокровищницы, чрезвычайно удобной для всех тех безделушек, которые человеку так жаль оставлять в этом мире.
Птаклюсп перевернул дощечку и продолжил писать на другой стороне.
— Ну и, конечно, такой же комплект для царицы? Записываю, записываю. О царь, который будет жить вечно…
— Да, да. Я тоже так думаю, — Теппик бросил быстрый взгляд в сторону Диоса. — Вижу, ты действительно большой знаток.
— Теперь лабиринты, — вкрадчиво промолвил Птаклюсп, стараясь унять дрожь в голосе. — Очень популярны сегодня. Лабиринт — и никакие грабители вам не страшны. Рискую показаться старомодным, но я просто балдею от этих запутанных коридоров. Как говорят в народе, коготок увяз — всей птичке пропасть. С лабиринтом будет стоить несколько дороже, но что такое деньги в наше время? О повелитель вод…
“То, чего у нас нет”, — предостерегающе произнес чей-то голос сзади. Но Теппик проигнорировал его, решив целиком доверится судьбе.
— Да, — сказал он. — Два лабиринта. Птаклюсп еще что-то черкнул на своей табличке.
— Для каждого из супругов, о камень камней! — хрипло простонал он. — Чрезвычайно удобно. Плюс патентованные ловушки. Предлагаем широкий выбор капканов, волчьих ям, самострелов…
— Да, да, — закивал Теппик. — Обязательно. Давайте все. Весь список. Архитектор перевел дух.
— Конечно, никак не обойтись без стелл, аллей, церемониальных сфинксов… — начал он.
— Чем больше, тем лучше, — ответил Теппик. — Полностью предоставляем это на твое усмотрение.
Птаклюсп вытер лоб.
— Чудесно, — выдавил он и высморкался. — Замечательно. Осмелюсь сказать, ваш батюшка, о великий сеятель, должен быть чрезвычайно счастлив, имея такого заботливого сына. Хотелось бы добавить…
— Можешь идти, — раздался голос Диоса. — Мы надеемся, что работы начнутся незамедлительно.
— Со дня на день, уверяю вас, — пообещал Птаклюсп.
Чувствовалось, что его мучит некое неразрешимое философское сомнение.
— Да? — холодно вопросил Диос.
— Я, э-э… Дело в том, что, э-э… Я вовсе не имею в виду, что, э-э… Само собой разумеется, старейший клиент, высокочтимый заказчик, но дело в том, э-э… Абсолютно не сомневаясь в вашей кредитоспособности, э-э… Только, прошу вас, не подумайте ничего такого, э-э…
Диос бросил на архитектора взгляд, который заставил бы моргнуть и потупиться самого сфинкса.
— Ты что-то хочешь сказать? — спросил он. — Время его величества крайне ограничено.
Птаклюсп безмолвно шевелил губами, не в силах издать ни звука. Сами боги превратились бы в блеющее стадо, столкнись они сейчас лицом к лицу с Диосом. Казалось, даже змеи посоха устремили свой взгляд на несчастного архитектора.