Аллочка конечно же не справлялась. У двери офиса меня поджидал разгневанный директор.
— Кузнецова, я тебя премии лишу!
— Олег Николаевич! — молитвенно сложила я руки перед грудью. — Вы не сможете!
— Еще как смогу! Сначала набираешь на работу дур набитых. А потом мне солидные люди звонят, жалуются!
Ноздри непосредственного начальства гневно раздувались, в правой руке он держал мобильный. Видимо, все эти вопли предназначались не столько мне, сколько невидимому собеседнику. Понятно… Значит, напоминать властелину всея ООО «Энские транспортные перевозки» о том, что Аллочку по протекции папаши-депутата начальство брало на работу само, сейчас не стоит. Как и сообщать, что за целых семь лет о существовании такой приятной вещи, как премия, я слышу впервые. По второму пункту я его потом обработаю, когда случай представится. Под конец корпоратива, например, когда пьяненькое начальство на вопрос: «Будете сухое?» — кивает: «Насыпай!» Вот тут-то я ему соответствующий приказ на подпись и подсуну. А наутро в бухгалтерию отнесу. Зря, что-ли, я в дополнение к основной работе канцелярией заведую? У меня даже в трудовой книжке дивная запись синеет: диспетчер-деловод.
Аллочка у нас действительно умом не блещет. Таксисты с благоговением передают друг другу и всем желающим байку, как на вопрос шефа, как у нее обстоят дела с «Exel», она ответила, что вообще-то «s» носит.
— Олег Николаевич, я быстренько со всем разберусь, честное слово, — пряча улыбку, заверила я. — А потом отзвонюсь вам о выполнении.
Чело повелителя прояснилось.
— Завтра расскажешь. Я в «Ирий» на открытие еду, так что мобильный отключу.
Ирий! Надо же. Сегодня уже во второй раз слышу это слово.
Лезть к начальству с вопросами я постеснялась, поэтому просто помялась на крыльце, пока директор шел к машине, и даже трогательно помахала рукой задним фарам его дорогущего «мерседеса». Так, Дарья Ивановна, прогиб засчитан, пора и за дела браться.
Аллочка горела трудовым энтузиазмом, когда я вошла в наш кабинет. Ацетоновый запах жидкости для снятия лака перебивал густой аромат кофе, а из ящика стола предательски выглядывала глянцевая обложка дамского журнала.
— Задерживаетесь, Даша, — пожурила меня практикантка. — На четыре минуты опоздали.
— К нашему с вами сожалению, Алла Леонидовна, у меня ненормированный рабочий график. И попрошу об этом не забывать, когда вы очередной донос приметесь строчить.
— Это не я! — Аллочка вплескивала руками с осторожностью, чтоб не повредить еще влажный маникюр. — Как вы могли подумать, Даша?!
Политес в наших отношениях сложился уже давно. С самого первого ее рабочего дня. Олег Николаевич просто влетел однажды в офис, шлепнул на стол прозрачную папку с документами и велел:
— Оформи новенькую, Кузнецова. И ребят предупреди, чтоб при ней не очень языки распускали.
Через два часа я и морально подготовленные ребята наблюдали явление королевы народу. Розовый автомобильчик криво припарковался на офисном газоне, задорно фыркнул и заглох. Водительская дверца медленно открылась, и из недр салона появились сначала две стройные ножки в ажурных чулках, затем пышные бедра в алой мини-юбке, тоненькая талия и бюст не менее пятого размера в меховой жилетке. Вселенская гламурь распрямилась во весь рост (метр восемьдесят, как было позднее сообщено мне в приватной беседе), тряхнула гривой молочно-белых волос, пухлые губки скривились, будто их владелица готовилась заплакать. Ребята выдохнули, самые слабые приготовились упасть в обморок. Я, наблюдая диспозицию с высоты офисного крыльца, явственно ощутила отсутствие в руках каравая на вышитом полотенце. Блондинка скользнула отсутствующим взглядом по толпе, достала мобильный телефон.
— Алё, папа? Да, я куда-то приехала. В какую-то дыру. На что похоже? На ад!
Голосок у дивного видения оказался визгливый. Ребят слегка попустило. Мой верный паж Сережа даже осмелился закурить.
— Папа, я в аду! Да, вывеска. «ООО Энские…» Нет. Дальше прочитать не могу, там тетка какая-то перед ней стоит. Да, слева стоянка, справа бар «Метелица». Все правильно? По ступенькам?
Выслушивая инструкции, барышня сделала несколько шагов вперед и встретилась со мной взглядом.
— Пап, тут, кажется, меня ждут. Ну какая… Маленькая. В страшных тапочках. Как не знаешь? Только с директором договаривался? Сейчас…
Блондинка поднялась на одну ступеньку, ее треугольное личико оказалось как раз вровень с моим, выражающим всю гамму чувств по поводу «тетки», «ада» и «тапочек».
— Говорите! — ткнуло мне в ухо телефоном дивное создание. — Вот сюда говорите. Четко, громко, с расстановкой!
Это я уже потом узнала, что Аллочка по жизни обладает дивным свойством считать всех окружающих — нет, не дураками, а существами, слегка отстающими в развитии от нее. А в тот момент мне больше всего хотелось растоптать ни в чем не повинную розовую трубочку каблуками своих «страшных тапок». Но я припомнила наказ шефа: «Даша, отец новой сотрудницы человек непростой. Я ему многим обязан. Ты уж не подведи меня» — и выдала «туда» стандартное приветствие:
— «Энские транспортные перевозки», Дарья Кузнецова. Чем могу помочь?
Папенька дивы источал мед и патоку. За полторы минуты разговора он умудрился осыпать меня цветастыми комплиментами, получить горячие заверения, что девочку я без поддержки не оставлю и буду с ней помягче, а также недвусмысленный отказ в личном знакомстве со сладкоголосой сиреной Дашенькой. Он, конечно, все равно примчался через пару дней под предлогом познакомиться с местом работы дочурки, походил по офису кругами, искоса поглядывая на меня, удачно скрыл разочарование увиденным и удалился по своим важным депутатским делам. С тех пор в нашем обиходе твердо закрепилась фраза: «Папа, я в аду», а «королева гламура» заняла соседний стол в моем кабинете.
Вот так и живем. Она доносы на меня каждый день строчит и направляет на общий электронный адрес канцелярии. Я их распечатываю и с выражением зачитываю всем желающим в курилке. Весело живем.
Мы еще немножко поболтали с Аллочкой, выясняя, кто виноват и что делать. Я стребовала с нее список корпоративных заказов, с которым она напортачила, и засела за телефон — обзванивать пострадавших и исправлять ошибки.
Часам к восьми вечера я уже чувствовала себя как выжатый лимон. Проблемы решались вовсе не сами собой. Да, есть у меня крошечный талант — убалтывать строптивых клиентов. Ну умею я разговаривать — знаю, когда понизить голос, когда повысить, а когда перейти на доверительный шепот. Мне уже раз пятьдесят предлагали работу сменить — воплощать мужские фантазии по телефону. Но я держусь. Потому что бабушка такой моей карьеры не одобрила бы. Да и самой противно, честно говоря.
Я заблокировала коммутатор и отложила наушники. Аллочка уже поскуливала у двери.
— На сегодня все, — сообщила я коллеге, наслаждаясь ни с чем не сравнимым чувством абсолютной власти.
С низкого старта блондинка умчалась в прекрасные дали. Фырканье моторчика ее розового «фольксвагена» было слышно даже из кабинета. Я потянулась, раздумывая, чем бы сейчас еще заняться. Можно перекусить или сходить в диспетчерскую к девочкам. Я орлиным взором оглядела завернутые в фольгу бутербродики и пачку печенья из стратегических запасов и решила с поздним ужином подождать.
В диспетчерской было, как всегда, уютно. Три девицы — Оля, Зоя и Ирина — вразвалочку сидели на своих рабочих местах и занимались рукоделием. В этом сезоне в фаворе было вязание.
— Да, девушка, выходите, машинка подъехала, — журчало низкое сопрано Олечки. — Да, да, «девятка», голубой металлик. Двенадцать, шестнадцать, накид… Не Виталик, девушка. Виталик у нас нормальной ориентации. Нет, я не знаю вашего Виталика. Девушка!
— Чего там? — поинтересовалась Ольга, до этого беззвучно шевелившая губами над ажурным многослойным чудом, которое я с некоторой опаской решила принять за берет.
— Трубку бросила, тетеря глухая, — раздраженно ответила Ольга. — Максим! Ты под подъездом стоишь? Хорошо. Зайди в четырнадцатую квартиру, утешь клиентку. Скажи ей, что я ее мужа не знаю. Сама подошла? Извиняется? Скажи — все нормально, кто угодно ослышаться может. Все! Доброго пути!
— Привет, — уселась я в гостевое кресло. — Много работы?
— Как обычно, — пожала плечами Ирина, перебрасывая на другую сторону рукоделие. — Сначала вон мужу носки закончу, потом сразу свекрови шарфик начну вязать.
Я с уважением покивала. Судя по длине паголенка, рост Ирочкиного супруга варьировался в пределах трех-четырех метров.
— А тебя ребята искали, — подняла голову Зоя. — Сережа с этим рыжим недоразумением заходили. Надо, чтоб ты добро на выезд дала.
И тут зазвонил телефон. Мой, спрятанный в одном из многочисленных карманов практичных офисных брюк.
— Дарьиванна, — жаркий детский шепот ввинтился в ухо, — это Самсон. Помните меня?
— Ну конечно, Ивашов. А откуда у тебя мой номер?
— Ну так вы сами дали, когда мы объявление писали.
Поздравляю вас, госпожа Кузнецова, вон теперь даже Жанкин третьеклашка уверится в вашем недюжинном уме.
— Дарьиванна, я чего звоню. Выбросьте вы этот мобильный. Который мы нашли. Подальше куда-нибудь…
— Почему? — Я начинала нервничать.
— Я не могу говорить. — В голосе мальчишки послышались слезы. — Поверьте мне, выбросьте, только голыми руками не берите. Лучше в перчатках.
На заднем плане гремела музыка, раздавались громкие голоса, шепот Самсона был уже еле слышен.
— Дарья Ивановна, поверьте мне… Я больше не могу… Я виноват…
— Самсон!
Но он уже повесил трубку. Я закусила губу, попыталась перезвонить по последнему номеру, но он не определился.
— Поклонники донимают? — понимающе улыбнулась Ольга.
— Что-то вроде… Дети балуются.
Рассказывать подробности коллегам мне не хотелось, поэтому я рассеянно начала прощаться. Телефон снова зазвонил.
— Самсон? — радостно выкрикнула я.
— Плохо, Кузнецова, — попенял мне противный дребезжащий голосок. — Другим людям чужие вещи отдавать плохо.
— Это опять вы? Ну так обратитесь в школу…
— Слушай сюда, сладенькая. Ты немедленно разыщешь свою монументальную подругу и заберешь у нее мою вещь. И завтра в полночь придешь, куда договаривались. Поняла?
— А то — что? — Демонстрировать смелость, не находясь к опасности лицом к лицу, было легко и приятно.
— Хуже будет.
— Да идите вы…
Я вдохновенно сообщила абоненту точный адрес. За что я свое образование ценю, — арго мы в институте учили профессионально, и в заковыристости девиантной лексики выпускник педагогического института даст сто очков вперед любому сантехнику.
— Все сказала, сирена? — саркастически спросили меня, когда я выдохлась. — Теперь пойди и рот с мылом помой.
— Да пошел ты…
— Если за полчаса ты не вернешь себе мою вещь, я начну по кусочкам отрезать от этой глыбы.
— К-какой? — почему-то испугалась я.
— От Жанины твоей. Время пошло.
Короткие гудки.
Я со все возрастающим ужасом смотрела на экран телефона. Вызов был сделан с Жанкиного номера. Я сразу принялась перезванивать подруге. Она не отвечала. Черт! Бред какой-то. Если этот псих сейчас с ней, то почему просто не заберет свою игрушку? Зачем ему нужно, чтоб найденный мобильный телефон был именно у меня? Оставить все как есть? А завтра рассказать Арбузовой о странных звонках и вместе посмеяться? А если рассказывать мне придется уже в больнице? Надо ехать и на месте разбираться.