– Ага, дай-ка угадаю. Вместо того чтобы спокойно и разумно поговорить и объяснить, что именно тебя тревожит, ты просто обрубил концы, перестал отвечать на звонки и предпочел кипеть гневом в одиночку.
Я пожал плечами.
– Рул, вы с Шоу сто лет знакомы. Чем, с ее точки зрения, ты сейчас занят? Ну же, братик, включи голову. Стоит ли портить дело, еще не начав? Эта девочка тебя видит, ей-богу, видит, и так было с самого начала, когда все замечали только Реми. Перестань упрямиться, лучше помоги ей.
– Она поехала к мамаше со своим бывшим, Ром.
– Да, а ты вчера вечером пошел в бар и позволил какой-то страхолюдине лазить тебе языком в рот. Не все живут по одному сценарию, Рул. Многие люди хотят порадовать родителей, хотят, чтоб те одобряли их жизнь. Не каждый способен сжечь за собой мосты, как ты. Большинство предпочитает иметь возможность вернуться домой.
Я поморщился, – брат ударил по больному. Если бы я вчера выпил еще немного, то, возможно, сделал бы ошибку, которую не сумел бы исправить. К счастью, на губах у рыжей оказался здоровенный слой липкой и сладкой помады, и пахло от нее дешевыми цветочными духами. Ни мягкости, ни совершенства – ничего, что я испытывал, когда целовался с Шоу. Поэтому я отшил рыжую и до конца вечера чувствовал себя полным дерьмом. Так не могло продолжаться вечно – я рисковал загубить все, что успело между нами возникнуть.
– Мне как-то стремно, Ром.
– Почему?
– Сам знаешь почему. Как только к кому привяжешься, так потом хочется умереть, если тебя бросят.
– Перестань, Рул, обычно люди, которые действительно друг к другу привязаны, никуда не хотят деваться. Ты оглянись: я здесь, Нэш тоже, Джет и Роуди за тебя глотку перегрызут, и Шоу, кстати, тоже пока тут. Ты, может быть, думал, что она рядом только из-за Реми, потому что он всегда заботился о ней, но, по-моему, ты достаточно умен, чтобы понять теперь, что она рядом с тобой совсем по другой причине.
Он с лязгом положил гантели на стойку и спокойно взглянул на меня.
– Пора повзрослеть, Рул. Перестань вести себя как избалованный ребенок, который никак не вырвется из тени брата. У тебя потрясающая успешная карьера, семья, хоть и проблемная, но любящая, а еще – красивая девушка, которая только и ждет, чтоб ты понял, что она принадлежит тебе.
– Мужик, когда ты начинаешь разыгрывать старшего и умного, мне выть хочется.
Ром закатил глаза. Мы зашагали в раздевалку. Я переоделся и быстро взглянул на мобильник. Мое сердце сжалось, когда я прочел сообщение, которое прислала Шоу. Она страшно переживала. Ну и дурака же я свалял. Надо было поговорить с ней, вместо того чтобы без единого слова отпускать в Бруксайд с тем придурком. Я пытался придумать ответ, когда Ром хлопнул меня ладонью по затылку.
– Пошли.
– Слушай, Ром…
Брат повернулся и посмотрел мне в глаза.
– Как там папа с мамой?
– А что?
– Ну, из-за нас с Шоу. Если все получится, если я не облажаюсь, что тогда делать? Они ведь не поймут.
– Какое тебе дело? Ты имеешь право на счастье, и Шоу тоже. Реми нет, и ничего тут не изменишь.
Я откашлялся и потер шею.
– Э… у Шоу никогда с Реми ничего такого не было.
У Рома глаза полезли на лоб.
– Я, пожалуй, не стану спрашивать, как ты это выяснил.
– Да уж, лучше не спрашивай. Короче… я теперь точно знаю, что у них ничего не было.
– И все равно, мамы с папой это не касается.
Я опять вздохнул.
– Ну да, наверное.
Мы разошлись, и я зашагал в салон. Клиенты шли косяком, а вечером я собирался на концерт. Брент, главный вокалист группы, был нашим постоянным клиентом, и, когда «Трюки» стали популярной группой, я получил неплохую рекламу благодаря тому, что солиста украшали мои татуировки.
После работы я поехал домой и переоделся, чтобы потусить с парнями, но думал по-прежнему о Шоу и о сообщении, которое она прислала утром. Она обидела меня, и, пусть даже я был слишком упрям, чтобы это признать, но отстранился я именно поэтому. Я не хотел, чтобы Шоу общалась со своим бывшим, потому что, разумеется, этот тип больше ей подходил, а я не любил проигрывать. Оттолкнув ее и отказываясь от возможности обсудить все – и вместе подумать, как быть дальше – я гарантировал себе, что меня не отошьют и не успеют подметить мои недостатки. Вот идиот. Из всех, кого я знал, только Шоу никогда не внушала мне чувство собственной неполноценности. Да, она бывала резка и склонна к критике, когда чувствовала себя загнанной в угол, но никогда не давала понять, что я недостаточно хорош для нее.
Концерт был супер, и с нами обращались как со звездами, потому что мы ошивались за сценой и болтали с музыкантами. Вокруг толпились соблазнительные телки, но когда концерт закончился и началась вечеринка, я ушел рано и отправился домой в одиночку. Принял душ и залез в постель, продолжая глядеть на экран мобильника. Не в силах больше сдерживаться, я наконец написал Шоу: «Вчера я целовался с одной девчонкой».
И затаил дыхание, потому что не знал, как она отреагирует. Я был готов прочитать, что между нами все кончено, что я слишком далеко зашел… но не получил ответа. Минут двадцать, с колотящимся сердцем, я смотрел на экран. Шоу не писала.
«Прости, не хотел тебя обидеть. Я идиот. Мне сейчас тяжелее, чем я думал».
Ответа не было, и я почувствовал, что странная связка в моей душе, соединявшая нас с Шоу, начала рваться. Я понимал только, что должен поправить дело, что нельзя просто так ее отпустить. Ром верно сказал: пора было повзрослеть. Я еще даже и не пытался – как обычно, моя горячая голова выписывала чеки, по которым сердце не собиралось платить. Я всю ночь метался и ворочался. Шоу не перезвонила, не прислала сообщение, и я запаниковал. Где-то в пятом часу ввалился Нэш, и я понадеялся, что он не разбудил Рома.
Утром я встал и как безумный закружил по квартире. Почистил зубы, сжевал рогалик, порылся в шкафу в поисках рубашки с полным комплектом пуговиц, нашел единственную пару черных брюк, которые не были джинсами. Потом надел ветровку с капюшоном и полосатый блейзер и зашагал к двери. Брат и сосед смотрели на меня, как на психа.
– Я поехал.
– Ты куда собрался, в церковь? – выдал Нэш, явно с бодуна.
Зато у Рома вид был понимающий.
– Надо поговорить с Шоу.
– Ну так позвони.
– Она не отвечает.
– Думаешь, ее мать тебя впустит в дом?
– Да плевать. Мне надо поговорить с Шоу, и я с ней поговорю.
Ром подмигнул и отсалютовал кружкой с кофе.
– Молодца. Позвони, если угодишь за решетку, я что-нибудь придумаю.
– Увидимся.
Почему-то шоссе по направлению из города было страшно забито. Меня всего колотило, я только искал повода закатить серьезную дорожную разборку, когда наконец добрался до Бруксайда. Еще раз попытался позвонить Шоу, услышал автоответчик и чуть не разбил телефон, когда бодрый голос в аудиозаписи предложил оставить сообщение.
Я знал, где дом ее матери, потому что меня неоднократно заставляли заезжать за Шоу и привозить к нам, пока у нас с Реми была одна машина на двоих. Въехав в ворота на улице вслед за катившим впереди автомобилем, я запросто обнаружил дом. Перед особнячком, похожим на шале, стоял целый ассортимент дорогих машин, которые выглядели довольно нелепо в Колорадо.
Бегом поднявшись на крыльцо, я позвонил в дверь. Ожидал, что откроет горничная или, скажем, настоящий дворецкий, но увидел постаревшую и суровую копию Шоу. Ее мать. У обеих были одинаковые светлые волосы и пронизывающие зеленые глаза, но, в то время как Шоу источала мягкость и очарование, эту женщину словно вырезали из куска льда. Она прищурилась, увидев меня, но я приехал по важному делу и плевать на нее хотел. Она не помешала бы мне, даже если бы пришлось применить силу.
– Я хочу поговорить с Шоу.
Она поджала губы и перекрыла дверной проем своим миниатюрным телом.
– Ты, кажется, сын Марго и Дейла?
– Ну да, один из сыновей.
Мы не дружили, разумеется, и она явственно давала это понять.
– Что тебе нужно от моей дочери?
– Это личное. Мы минутку поговорим, и я ее отпущу.
– Ты врываешься на семейный праздник. Шоу здесь со своим молодым человеком, вряд ли она захочет видеть тебя.
Я закатил глаза. Ее мать пыталась мной манипулировать, якобы ставя меня перед непреложным фактом, но я был не настолько глуп.
– Дейвенпорт – маньяк, а не «молодой человек». Позовите Шоу, слышите?
Я видел, что моя грубость уже начинает ее всерьез бесить.
– Откуда тебе вообще знать, что происходит в личной жизни моей дочери? Ты всегда был просто случайным увлечением, и все понимают, что вы с ней друг другу не подходите. Пора уже бросить детские игры.
– Послушайте, мадам, то, что происходит между мной и Шоу – абсолютно не ваше дело, и я вас уверяю, это не игра. Я не постесняюсь устроить скандал, если придется, но что-то мне подсказывает, что вы не захотите вводить ваших гостей в курс дела. Так? – уточнил я, приподняв проколотую бровь.
По-моему, она уже собиралась пригрозить, что позвонит в полицию или позовет мужа, но не успела, потому что тяжелую дверь кто-то распахнул рывком, и я увидел бледное личико Шоу.
– Рул? Ты что здесь делаешь?
Она уложила волосы в какую-то сложную тугую, до боли, прическу, на ней были жемчужное ожерелье, – прямо как в девятнадцатом веке, – и розовый свитер, мягкий и теплый на вид, а еще просторные кремовые брюки и розовые шпильки, которые наверняка стоили, как моя машина. Передо мной стояла совсем не та Шоу, которую я привык голой валять по постели, и я чуть не ушел без единого слова. Но ее широко раскрытые глаза были полны грусти, и в моей груди что-то начало пульсировать. Плевать я хотел, что мать не сводила с меня орлиного взгляда – я схватил Шоу за руку, притянул к себе, взял за щеки, пристально посмотрел в глаза и произнес:
– Прости.
Она положила руки поверх моих ладоней и удивленно моргнула.
– Что?
– Я вчера вечером послал тебе сообщение. Весь вечер звонил, ты не отвечала. Прости. Прости, что оттолкнул тебя, что вел себя как идиот. Прости, что я не знаю, как правильно поступить. Короче, просто прости.
– У меня телефон сломался.
– Что? – и тут я рассмеялся.
Мне хотелось поцеловать Шоу, подхватить на руки и унести куда-нибудь далеко-далеко…
– Я швырнула мобильник о стену, потому что Эйден написала, что в пятницу вечером ты ушел домой с какой-то девушкой.
– Блин. Я тебе новый куплю.
Она закрыла глаза и стиснула мои руки.
– Ты правда ушел с ней домой?
– Нет. Мы только поцеловались. Да, да, я идиот. Но я сразу понял, что неправ, и перестал. Клянусь, если мы с тобой помиримся, я больше никогда так не буду. Я все еще пытаюсь понять, как нам быть, Шоу. Жаль, что именно тебе приходится страдать, пока я учусь.
– Ты выгнал меня, Рул, отвернулся. Я никогда так не мучилась…
– Знаю, Каспер, я знаю, но только не уходи сейчас, ладно?
– Ты приехал сюда, чтобы извиниться?
Я кивнул.
– Надо же нам помириться.
Шоу криво улыбнулась.
– Для начала, понять бы, как не рассориться.
Я подавил внезапный прилив эмоций и крепко обнял девушку. Никогда раньше я не испытывал такого ощущения – словно вернулся домой после долгого отсутствия. Ласково поцеловав Шоу за ухом, я прошептал:
– Кстати, твоя мать меня ненавидит. Честное слово, ненавидит.
Шоу запустила руки в задние карманы моих штанов и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до моего подбородка.