— Ты в самом деле считаешь, что я иронизирую?
— А разве нет? — Джейн с вызовом посмотрела на него.
— Нет, Джейн, ты не права, — сказал он со странной, затаенной тоской, подействовавшей на нее сильнее слов. — Я не иронизирую, я тебе завидую. Завидую твоей способности думать обо всем этом, стремиться что-то переделать…
— А тебе этого не хотелось бы? — перебила она его. — Разве ты не чувствуешь, что должен что-то изменить?
— Я должен? — Его лицо потемнело, голос резал слух, как звук металла по стеклу. — Почему я должен? Я вообще не вижу в своих современниках ничего такого, что меня волновало бы. Человеческая порода прогнила снаружи и изнутри, и даже тонкий налет цивилизации не может этого скрыть при ближайшем рассмотрении. Эгоизм — вот что движет большинством людей! И это единственное истинное чувство, которое мне знакомо.
— Но это ужасно! — Потрясенная, она уставилась на него. — Ты не мог этого сказать!
— Я только что сказал это…
— Но ты не можешь так думать! — воскликнула Джейн. — А как же Нора и Пьер? Они любят друг друга, на самом деле любят, разве не так?
— Всегда найдется исключение, которое лишь подтверждает правило.
— Но в таком случае мир полон подобных исключений! — Она откинулась на стуле, сердито разглядывая его. — Например, мои родители. Ты не можешь сваливать в одну кучу всех людей и утверждать, что не существует такого понятия, как настоящая любовь.
— Ну хорошо… А ты? Ты была когда-нибудь влюблена? — неожиданно спросил Фернан, заглянув прямо в ее светло-карие глаза.
Джейн целую минуту смотрела на него, не в силах ответить.
— Да… однажды… — сказала она наконец и опустила глаза, потому что не могла больше вынести пристального взгляда сидящего напротив нее человека.
— А сейчас? Ты до сих пор считаешь, что любила его?
— Нет, — грустно призналась Джейн.
— Так что же изменилось? — поинтересовался он. — Людям вообще свойственно обольщаться. Ты же видишь теперь, что твоя любовь была иллюзией и не могла иметь продолжения.
— Дело не в этом… — Джейн поерзала на стуле. — Просто Фред оказался не таким, как я думала. Не знаю, была ли я настолько слепа или он сознательно старался создать ложный образ, но человек, которым он оказался на самом деле, мне совсем не понравился…
— И ты с ним порвала?
— Нет. — Джейн посмотрела ему прямо в глаза, взгляд ее был затуманен болью. — Это он со мной порвал. Я тогда попала в аварию, ему стало известно, что я некоторое время должна буду провести в больнице, и Фред… Фред нашел себе другую подружку.
Фернан еле слышно выругался по-французски, но смысл его слов легко было угадать.
— Каким же я был болваном! — Он неожиданно перегнулся через стол и взял ее за руки. — Безмозглым, самонадеянным болваном!
Джейн сидела ни жива ни мертва, даже не решаясь вздохнуть, а Фернан приподнялся, наклонился к ней и губами коснулся ее губ. Затем, прежде чем сесть, ласково провел пальцем по ее щеке.
Джейн была ошеломлена этим прикосновением, этой нежностью, которая так не вязалась с тем Фернаном Тамилье, образ которого она создала.
Боже, когда же я перестану выдумывать людей?! Ведь и с Фредом произошло нечто подобное… Нет, тогда все было наоборот: я вообразила прекрасного человека, который на деле оказался недостойным любви. А Фернан… Чем ближе я узнаю его, тем больше нахожу привлекательных черт. Чего стоит одно это короткое нежное прикосновение…
Да я просто-напросто влюбилась! — ужаснулась Джейн. Надо же было выбрать человека, чья любовь к покойной жене сковала все его чувства вековым льдом; который чертовски красив, баснословно богат и так же недосягаем для нее, как житель Луны!
— Джейн!
Она словно очнулась и поняла, что официант уже несколько минут стоит рядом, ожидая заказа. Но Джейн тщетно пыталась разглядеть маленькие, прыгающие в глазах черные буковки меню. Ее мысль не могла сосредоточиться ни на чем, кроме страшного открытия: она влюблена в Фернана Тамилье!
— Что ты будешь заказывать? — спросил Фернан.
— Мне… мне все равно, — с трудом выдавила она.
— У них здесь делают превосходный ризотто. А на второе мы можем заказать рыбное блюдо, которым славится это заведение. Рыбу обжаривают в сметане с вином, а потом запекают в сухарях и подают с овощами и салатом.
— Прекрасно, — кивнула она. — Это очень здорово.
Все действительно было здорово: и сам ресторан, и обслуживание, и вино, которое уже ударило ей в голову, потому что Джейн успела осушить два бокала. Но надо же было попытаться развеять черное облако, которое надвигалось на нее и вызывало нарастающее ощущение грядущей беды!
Джейн не имела ни малейшего понятия, о чем они говорили за едой, но, по крайней мере, заметила, что Фернан сохранял свой обычный самоуверенный, невозмутимый вид — как, впрочем, и все окружающие. Что же касается ее… Она была совершенно не в себе и могла думать только о своем чувстве, которое осознала так внезапно.
Как странно, что она не догадалась об этом прежде! А ведь Фернан сказал, что больше не верит в любовь… Что ж, если бы можно было выбирать, в кого влюбиться, тогда бы она выбирала… Но любовь не пара обуви или новая шляпа. Она поражает со всей силой, когда этого меньше всего ожидают.
— Не хочешь потанцевать?
Джейн удивленно подняла глаза. Фернан смотрел на нее, и лицо его было совершенно непроницаемым. Никогда невозможно догадаться, о чем он думает! А что, если он сейчас сравнивает ее с той женщиной, о которой тоскует до сих пор? Наверняка Иветт прекрасно танцевала. Стройное, изящное тело, которое она видела на фотографиях, словно специально было предназначено для танца…
— Нет, спасибо. Я… я плохо танцую, у меня обе ноги — левые.
— Я сомневаюсь в этом. — К ужасу Джейн, Фернан встал, обошел столик и взял ее за руку. — Я очень сильно в этом сомневаюсь.
— Фернан, но я и вправду не хочу!..
Но это была откровенная ложь! И пока они шли рука об руку к танцевальной площадке, и когда Фернан заключил ее в объятия, прижав к своей груди, Джейн чувствовала, что пребывает наверху блаженства.
Она прижалась лбом к его плечу, вдыхая его запах, ощущая одновременно и боль, и наслаждение, а потом откинула голову, чтобы взглянуть в его улыбающееся лицо.
— Кажется, ты говорила, что не умеешь танцевать? — произнес Фернан тихо.
— Не умею, — улыбнулась она в ответ так, как, наверное, не улыбалась никогда в жизни. — Я просто следую за тобой, вот и все.
Она действительно просто плыла, скользила по воздуху…
— Это скрытый комплимент? — усмехнулся Фернан. — Осторожнее, так можно попасться! Ведь я же страшный, злой Серый Волк, а ты — маленькая Красная Шапочка…
Это было невыносимо! Если бы кто-нибудь сказал Джейн, что можно желать кого-либо так, что это превращается в физическую пытку, она бы ни за что не поверила. Но сейчас острая боль одновременно с чувственным теплом переполняли ее сердце, отзываясь в каждой клеточке, в каждом нерве.
А Иветт была с ним несколько лет… Она просыпалась рядом с ним, смеялась вместе с ним, разделяла с ним маленькие семейные тайны, занималась с ним любовью долгими ночами…
— Джейн…
Она услышала свое имя, произнесенное еле слышным шепотом, и ее словно ударило током: он желал ее. Джейн закрыла глаза и еле сдержала порыв поднять голову и найти губами его губы. Он желал ее, все его тело желало ее! Что бы Фернан ни чувствовал до сих пор к Иветт, что бы ни говорило его сердце, сейчас, в эту минуту, ему была нужна только она.
— Ты очень красива, Джейн, тебе это известно? — Его дыхание обдавало ее жаром. — У тебя кожа нежная, как у младенца…
Как у младенца? Она тут же подумала о шрамах на своем животе, и это заставило ее напрячься.
— Не бойся. — Фернан заметил ее состояние, но не понял его причину. — Я знаю, что ты думаешь обо мне, и не собираюсь тебя торопить. Но только… эта химия, о которой ты говорила, снова дает о себе знать. — Его голос звучал вкрадчиво, обволакивающе, и Джейн неожиданно разозлилась на нелепость сложившейся ситуации: она хотела его до безумия, до беспамятства! — Расслабься, Джейн. Мы с тобой взрослые люди — можем же мы провести пару часов вместе без всяких сложностей!
Что он имел в виду? Она хотела спросить, но Фернан вдруг развернул ее спиной к себе, продолжая сжимать в объятиях, и Джейн удивилась, что можно танцевать и так.
Они провели на танцевальной площадке больше часа, и Фернан целовал ее бессчетное количество раз, наклоняя свою черную как смоль голову и терзая ее губы.
Джейн и раньше подозревала, что Фернан очень чувственный человек, несмотря на внешнюю сдержанность. Это читалось во взгляде его блестящих темных глаз, в капризном изгибе губ, в движениях гибкого, сильного тела. Но открытием для нее явилось то, что, оказывается, можно заниматься любовью в зале, полном народу!
Фернан проделывал с ней невероятные вещи; его возбуждение ощущалось горячо и остро через ткань одежды, разделявшую их. А когда Джейн позволила себе представить, что было бы, если бы они оказались одни, то едва не лишилась чувств.
Когда началось шоу, Фернан отвел ее к столику, и Джейн знала, что ни за что не дошла бы, если бы не твердая рука, поддерживавшая ее за локоть. Она попыталась сосредоточить внимание на певице с ангельским голосом и фигурой римской матроны, но боковым зрением постоянно следила за Фернаном, замечая каждое движение его руки или поворот головы. Они покинули ресторан сразу после одиннадцати, выйдя в прохладную, благоухающую ночь, залитую светом полной луны. Пока они шли к машине, Джейн изо всех сил пыталась унять дрожь, но тщетно. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной перед собственным физическим влечением, грубым и сильным, но главное — перед тем, что Фернан проник в самые сокровенные глубины ее души.
А ведь Фернан Тамилье не любил ее! Да, его тело могло отреагировать на близость молодой женщины, но не более того… Он был здоровым, темпераментным мужчиной, его брак продолжался несколько лет, и, несомненно, он занимался любовью еще до свадьбы, подумала она с тоской. Так что все это вполне естественно.
Но желать ее как личность, как Джейн Николсон со всеми ее проблемами и переживаниями? Нет, он ясно дал понять, что ничего этого ему не нужно. И вероятно — да просто наверняка! — если бы он увидел ее обнаженной, то его физическое влечение пропало бы. Фернан привык к совершенству, которым она не обладала даже до аварии. А уж теперь-то…
Что, если быть честной, могла Джейн предложить такому мужчине, как Фернан Тамилье? У него всегда было все: богатство, влияние, красивая внешность. И вне всяких сомнений, его брак был сплошной сказкой, с которым он, сам того не замечая, будет сравнивать любую новую связь…
— Ну, что ты вдруг загрустила? — спросил Фернан, садясь в машину, и, когда она не ответила, взял ее за подбородок, заглянул в глаза и нежно поцеловал. — Поехали отсюда, хорошо?
Машина помчалась по шоссе в сторону Ле-Пюи, и Джейн почувствовала разочарование. Неужели после всего, что произошло в этот вечер, он собирается отвезти ее домой и сдать на руки Норе, словно забытую сумку?
Но через некоторое время «ситроен» остановился в уединенном месте, окруженном молодым кустарником, и Фернан выключил мотор.