.. - Рука ее скользнула вдоль его груди, и пальцы стали теребить пряжку на его ремне.
- Ребекка, любовь моя, я хочу сегодня любить тебя так, как должен был в тот первый раз.
Упоминание о “том первом разе” отрезвило ее, точно холодный душ. Ее тело сжалось, и она стала
вырываться, одержимая порывом бежать от него куда глаза глядят.
- Что с тобой, Ребекка? - пораженно воскликнул Бенедикт.
Пытаясь освободиться, она закричала:
- Я не предохранилась! - и вскочила на ноги. Схватив платье, она кое-как натянула его на себя. Бенедикт взял
ее за локоть.
- Ничего страшного, у меня кое-что есть, - мягко проговорил он.
Она тяжело дышала, неутоленное желание причиняло ей боль. Но его слова сразу привели ее в чувство.
- Да уж, у тебя кое-что есть! - воскликнула она и, вырвавшись, подхватила босоножки и бросилась бежать
вдоль берега. Этот истукан подготовился! Почему же он, подлая душа, не подумал об этом “в тот первый раз”?
Хотя, если на то пошло, она ведь любит сына... Но Бенедикт богат, всесилен, получает от жизни все, что хочет,
сегодня хочет ее, в этом нет сомнения, - но что будет завтра и всю оставшуюся жизнь?
Нет! С Бенедиктом не может быть будущего. Несколько лет тому назад "что-то могло быть, но не теперь. На
ней лежит ответственность. Сейчас слишком поздно... А так ли это?
Она замедлила шаги и поежилась, ночная прохлада остудила разгоряченное тело и голову.
- Ребекка! - Бенедикт, запыхавшись, схватил ее за руку. - В чем дело? Мы же взрослые люди!
- Ты - может быть, а я - нет, - произнесла она с горькой усмешкой.
- Ты думаешь о мужчине, которому купила коньяк? - спросил он.
И тут она решила подыграть:
- Да, именно так.
- Ну тогда извини, мне не следовало быть таким настойчивым.
Его слова обезоружили ее. Она покосилась на него. Он тяжело дышал, еще не опомнившись от всего
случившегося.
- Да, тебе не следовало быть таким настойчивым, - согласилась она. Он подхватил:
- Что да, то да, но ведь я тебя предупредил. - И он обнял ее, прижав к сердцу. - Твоя верность делает тебе
честь, но ведь нас влечет друг к другу...
- Меня... - она хотела все отрицать.
- Молчи, Ребекка. - Его сильные руки согревали и успокаивали. - Завтра мы проведем день вместе, а потом я
навещу тебя в Лондоне.
Она вздохнула:
- Только дети и мистер Хамфри пойдут с тобой на яхте.
Он протестующе прижал ее к себе еще крепче, и она поспешила пояснить:
- Мисс Смит и я будем убирать виллу и укладывать вещи, чтобы в пятницу утром отправиться назад.
- Ты слишком много трудишься, девочка моя, но ты права. Пожалуй, так даже лучше. Ребята вернутся такие
усталые, что останутся в последний вечер дома, а ты сможешь поужинать со мной.
Она не это имела в виду, но идея ей понравилась. Такое поведение Бенедикта привлекало ее. А что касается
его визита в Лондоне, тут надо подумать... Сразу возникнет куча проблем. Но нет ничего плохого в том, чтобы
еще один денек помечтать.
- Хорошо. Завтра вечером ужинаем вместе.
- Спасибо, Ребекка.
- Спасибо, Ребекка. - Бенедикт взял ее за подбородок и нежно поцеловал в распухшие губы, потом обнял за
талию, и они молча пошли назад к вилле.
Улегшись в постель, Ребекка констатировала, что она зрелая, рассудительная женщина, а Бенедикт -
разумный мужчина. Может быть, стоит рассказать ему про Даниэля... И они станут просто добрыми друзьями.
Больше ее ничего не интересует. Она не смеет...
Глава 6
Воскресный вечер, завтра в школу, все тело ломило от усталости. Ребекка опустилась в кресло и закрыла
глаза. Она одна была за рулем три дня подряд. В пятницу - через всю Францию и в Лондон. В субботу - из
Лондона в Корбридж, чтоб забрать Даниэля, и сегодня опять в Лондон.
Слава Богу, все позади; последняя неделя была весьма драматичной, но ее тайна осталась тайной. Даниэль
спал в соседней комнате, и она могла наконец отдохнуть.
Но совесть не давала ей покоя. Годами она представляла себе Бенедикта как законченного негодяя, который
ради мести разбил ей сердце. Но на прошлой неделе он показал себя с другой стороны. Вне всякого сомнения,
ему нравилось общение с детьми. Но больше всего ее интересовало то письмо, которое он ей отправил и
которое она не получила.
Она была уверена, что он говорил правду. Можно представить себе, как это произошло. Мэри написала ей
только на Новый год, в ответ на ее рождественское поздравление, где она сообщила свой новый адрес.
Ребекка задавала себе вопрос, права ли она в том, что считает наилучшим для Даниэля не знать отца; чувство
вины и сомнения все-таки тревожили ее. Она устало потерла веки и поворошила черные кудри.
А, какого черта! Все это пустые мысли. Она никогда больше не увидит Бенедикта. К счастью, он
аннулировал их свидание в четверг вечером, а ведь она собиралась ему все рассказать и совершила бы, таким
образом, непоправимую ошибку. Долорес сообщила ей, что на обратном пути, после морской прогулки, некая
мисс Гривз встретила их и Бенедикт ушел с ней.
Очевидно, во Франции он не знал, куда себя девать эти несколько дней, и, встретив ее по чистой случайности,
решил скоротать с нею время и заодно принести извинения за неблаговидные поступки, совершенные прежде.
Получив ее прощение, он может теперь жить с чистой совестью. Она старалась унять мучительные сожаления о
том, как могло бы все обернуться. Слишком поздно, прошло пять лет...
Ребекка оглядела свою уютную гостиную; окна выходили в маленький сад, освещенный вечерним солнцем.
Она купила квартиру на втором этаже, когда Даниэлю было четыре месяца. Цена была астрономическая, ушли
почти все деньги, вырученные за отцовский дом, но квартира себя оправдала. Даниэль любил играть в саду. Она
выбрала Лондон потому, что для матери-одиночки было легче найти место учительницы в столице: учителей не
хватало и здесь не стали бы особенно интересоваться ее личной жизнью. В документах она даже значилась как
“миссис”, хотя никогда не носила обручальное кольцо.
С высоты зрелых лет она признавала, что в двадцать два года, будучи блестящей студенткой, она была не от
мира сего. Отец отгородил ее от жизни и привил свои взгляды. Другие девушки, поступив в университет,
расставались с домом, тогда как Ребекка продолжала жить с отцом и даже после его смерти переехала в дом к
его коллегам - Руперту и Мэри. Фактически она никогда не жила одна, пока не забеременела. И нет ничего
удивительного, что ей не хотелось фигурировать в качестве незамужней женщины. Теперь она понимала, что
это было ошибкой.