- Это правда? Ты мой папа, мой дорогой папа?!
- Да, я - твой папа, а ты - мой сын, - подтвердил Бенедикт и отбросил черные кудри со славного заспанного
личика. - Давай я принесу тебе попить и уложу снова в постель.
- Да, пожалуйста! - И малыш поднял большие золотисто-карие глаза на Ребекку:
- Он и правда мой папа? Не как Джош, а самый настоящий папа?
От выступивших слез у Ребекки все расплылось перед глазами. Она даже не знала, как ему хотелось иметь
отца. Когда ему было два года и они жили летом вместе с друзьями, он спрашивал об отце, и тогда Джош со
смехом сказал ему, что будет ему папой - Даниэль может поделить его с Эми. Больше малыш никогда не
говорил об отце, а Ребекка боялась затрагивать эту тему.
- Ответь ему, Ребекка, - потребовал Бенедикт, вставая с колен, но продолжая держать малыша за руку.
Мельком взглянув на Бенедикта, она подавила в себе нечто вроде презрения и тихо сказала:
- Да, Даниэль, этот человек - твой папа. Даниэль обвил ручонками ногу Бенедикта и, подняв кверху сияющее
счастьем лицо, проговорил:
- Я покажу тебе, где у нас кухня, папа. Ребекка испытала острую, как от удара ножа, боль, когда две пары
золотисто-карих глаз улыбнулись друг другу. Ревность пронзила ее насквозь. С самого рождения Даниэль
принадлежал ей одной. И вот появился Бенедикт, и ребенок моментально его принял.
- Папочка, папа, у меня есть папа! - восклицал он тоненьким голоском и тащил Бенедикта на кухню,
вцепившись в брючину.
Ребекка опустилась на стул и закрыла лицо руками. Вот он появился и перевернул кверху дном ее уютный
мир. Она не верила, ей не хотелось верить... Но смех, раздававшийся из кухни, был реальным.
Медленно подняла она голову, глубоко вздохнула и заставила себя выйти из панического шока, в котором
пребывала вот уже полчаса. Не надо преувеличивать, решила она про себя. Сильная, зрелая женщина, она к
двадцати семи годам заработала немало шишек и все же не сдалась. Сначала смерть Гордона, потом отца, затем
история с Бенедиктом и в конце концов нелегкая жизнь матери-одиночки.
Что с того, что Бенедикт захотел теперь Даниэля? Он не сможет отнять у нее ребенка, она ведь его мать...
Напрасно она волнуется. Венедикт разумеется, разозлился, когда узнал, что у него есть сын, о существовании
которого он и не подозревал. Но когда он успокоится, то все поймет, рассуждала Ребекка. Всего два дня назад
он отменил свидание с ней ради некой мисс Гривз; наверняка это Фиона Гривз, которая за ним охотилась еще в
Оксфорде. Его наглые слова насчет женитьбы не более чем издевательство. Ей нечего бояться. Она разрешит
Бенедикту видеть мальчика раз в месяц и иногда на каникулы...
Спокойствие и уверенность вернулись к ней. Она наблюдала, как Бенедикт вошел в гостиную с Даниэлем на
плечах.
- Тебе пора в постель, молодой человек, - весело проговорил Бенедикт.
- Ладно. Мама, пусть папа меня уложит. Он ведь у нас останется, и завтра утром я его увижу.
- Ты... - Она хотела сказать Бенедикту “Не сможешь”, но при взгляде на него прикусила губу.
- Мы поговорим потом, а теперь покажи мне, где спальня.
И вот Ребекка стоит у кроватки Даниэля, а Бенедикт, усевшись на край кровати, читает ему сказку. Это
всегда было моей заботой, думала она. Бенедикт взглянул на нее, и холодная насмешка в его глазах сказала ей,
что он прекрасно понимает ее чувства; она покраснела до корней волос.
Бенедикт взглянул на нее, и холодная насмешка в его глазах сказала ей,
что он прекрасно понимает ее чувства; она покраснела до корней волос.
- Он заснул; пойдем, нам надо кое-что обсудить.
Она вздрогнула, когда он обнял ее и повел из комнаты. Если он и заметил ее дрожь, то никак не
прокомментировал. Ребекка почувствовала тепло его руки сквозь ткань халата. И тут она вспомнила, что почти
раздета.
- Извини, пожалуйста, я оденусь.
- Не беспокойся, ты и так хороша. Она покосилась на него. Его атлетическая фигура таила в себе угрозу, и
она вдруг ощутила себя маленькой и беззащитной. Сняв его руку с плеча, она решительно направилась в
гостиную.
Ребекка присела на диван, настороженно держа Бенедикта в поле зрения. Он снял пиджак и бросил его на
кресло, распустил узел галстука и сел рядом с ней, небрежно вытянув ноги.
- Сядь поудобнее, чего уж! - заметила она иронически, стараясь не смущаться его близостью.
- Спасибо, я так и сделаю. - И под изумленным ее взглядом он снял галстук и швырнул его вслед за
пиджаком, затем небрежно расстегнул пуговицы белой шелковой рубашки до самого пояса.
- Ты чем это занимаешься? - возмутилась она.
Он прищурился:
- Занимаюсь тем, чем хочу. И, начиная с этого момента, наши взаимоотношения будут продолжены на той же
основе. Я буду делать то, что хочу! А ты - то, что я тебе прикажу! Надеюсь, ясно? - протянул он небрежным
тоном, соответствующим его виду.
Она проглотила злобный ответ, готовый сорваться с ее губ. Спорить с ним бесполезно; незачем горячиться,
борьба идет за ее сына. Отсчитал про себя до десяти, она заодно собралась с мыслями. Сложив руки на коленях,
она начала:
- Бенедикт, я понимаю, что нам надо поговорить. Разумеется, встреча с Даниэлем тебя не могла не потрясти,
и вполне понятно, что ты хочешь общаться с ним. - Она внимательно изучала свои сложенные на коленях руки,
избегая смотреть на него. - Но ведь мы оба взрослые люди, и конечно же, если проявить уступки с обеих сторон,
то можно достичь компромисса.
- И какого же ты хочешь компромисса со стороны человека, который четыре года не видел своего сына? -
вкрадчиво поинтересовался он.
- Я бы не возражала, если б ты виделся с ним раз в месяц и на каникулы один раз в год. - Она слегка
повернула голову, чтобы посмотреть, как он примет ее предложение. Его губы сжались в тонкую линию. - Ну
хорошо, можно и раз в две недели, - торопливо уступила она.
- Ты уж лучше скажи: раз в день - и попадешь почти в яблочко, - подсказал он, и в голосе его послышался
металл. - Я соглашусь только на безоговорочную капитуляцию. Мы поженимся, как я уже говорил, в течение
трех дней.
Ребекку словно прорвало:
- Не смеши, пожалуйста. Я не могу стать твоей женой, и ты не можешь меня заставить. Даниэль - мой сын...
- Наш сын. - Его жесткий взгляд остановился на ее сердитом лице, и он перестал притворяться спокойным.
Обхватив одной рукой, он прижал ее к груди, другая его рука притянула ее за шею так, что лица их почти
соприкасались. - Ты что же, будешь еще сопротивляться, когда воочию убедилась, что Даниэль и я должны быть
вместе! - В его глазах засверкали гневные искры. - Что ты за женщина? Мне бы тебя задушить за твои проделки,
но вначале - да, вначале я тебя зацелую до потери сознания, и ты будешь моей, пока не взмолишься о пощаде!
Его рука сжала ей горло, и на мгновение она и впрямь испугалась за свою жизнь - ей не приходилось еще
встречаться с такой яростью.