Она лежала на спине раскинув ноги, спутанные волосы, обрамляя лицо, рассыпались по плечам. Выглядела
она очаровательно: белые шорты едва прикрывали бедра, футболка задралась кверху, обнажая живот.
- По-моему, ты слишком долго прожил с индейцами, дорогой. Мы с тобой как Тарзан и Джейн, да? - и ее
фиалковые глаза загорелись детским восторгом.
Взгляд его скользнул по ее румяным щекам и по всему прелестному телу, раскинувшемуся в такой милой
позе. Насмешливо сощурясь, он склонился над ней и отбросил пряди волос с лица.
- Не хочешь ли ты сказать, что у такой красавицы, как ты, не было мужчин?
Она перестала улыбаться. Ей почему-то показалось, что он имеет в виду не физическую близость, а нечто
совсем другое.
- У меня был папа, - простодушно ответила она.
Бенедикт стоял над нею, черные джинсы облегали его мускулистые ноги и бедра. Она покраснела, поспешно
отвела глаза и, задержав свой взгляд на его широкой груди, на темневших у ворота расстегнутой рубашки
курчавых волосах, зарделась еще больше.
И вдруг она оробела, ощутив полную их изолированность от всех и вся, и неловко попыталась подняться с
дивана.
- Нет, не вставай, - скомандовал он и, слегка отодвинув ее, пристроился рядом. - Что ты имела в виду, когда
сказала, что весь дом принадлежит нам? - спросил он охрипшим голосом и, опершись одной рукой о спинку
дивана, другой прикоснулся к ее губам.
Губы ее сами собой приоткрылись, она протянула к нему руки и обвила за шею. Боже, как она его любит! -
думала Ребекка, загипнотизированная темным блеском его удивительных глаз. Волна томления захлестнула ее,
мучительно захотелось раствориться в его тепле и могуществе.
Кончиком пальца он нежно погладил ей нижнюю губу и тихо проговорил:
- Я хочу тебя, Ребекка, и мне кажется, что ты тоже хочешь.
- О, Бенедикт! Я тоже, тоже... - Она и не думала сказать “нет”.
- Ты меня любишь, Ребекка? Правда любишь?
Луч солнца коснулся его загорелого лица, вспыхнул в черных волосах, и нимб, возникший вокруг его гордой
головы, на мгновение скрыл выражение его глаз. Он похож на греческого бога, подумала Ребекка, как же можно
не любить его?
- Я люблю тебя, Бенедикт. Мне кажется, что так было всегда, и я знаю, что так будет всегда.
Он склонился над ней, и губы их соединились. Полушутя он стал покусывать ей губы, а когда она
прикоснулась к его густым вьющимся волосам на груди, прерывисто вздохнул и, прижав ее к себе, осыпал
страстными поцелуями.
Вдруг он оторвался от нее, положив руку ей на грудь и не давая подняться с дивана. Ребекка глядела на него
с ошеломленной улыбкой, глаза на круглом румяном лице сияли как две звезды. Но улыбка ее исчезла,
вспугнутая гримасой, исказившей его суровые черты.
- Ты, милая, не елочная хлопушка, а настоящий динамит, и если я сейчас же не уйду, то совершу что-нибудь
такое, о чем мы оба будем сожалеть.
- Я ни о чем не буду сожалеть, Бенедикт, я обещаю. - И она сделала то, о чем мечтала неделями: обвив одной
рукой его могучую шею, скользнула другой в распахнутый ворот рубашки и стала гладить шелковистые волосы
на его груди.
Он отбросил ее руку.
- Интересно, скольким мужчинам ты уже все это говорила.
- Никому.
- Никому. Только тебе. - Что это с ним? Ревность или что-то другое? - подумала она. Ей был неприятен его
тон, словно он сомневался в ней. Все внутри болезненно сжалось... Видно, кто-то ступил на будущую ее
могилу...
- Сядь и приведи себя в порядок, хотя бы более-менее.
- Я не ждала такой пощечины, - пробормотала она, оправляя задравшуюся футболку.
Бенедикт, ничего не ответив, достал из заднего кармана брюк маленькую коробочку для ювелирных
украшений. Опустив глаза, он задумчиво вертел ее в руках, и густые ресницы затеняли его взгляд.
- Здесь кое-что для тебя, Ребекка. Я думаю, тебе лучше это принять, прежде чем мы пойдем дальше.
Сердце Ребекки неистово забилось, глаза наполнились слезами. Она протянула дрожащую руку. Бенедикт
избегал ее взгляда, этот необычный человек, столько испытавший в джунглях Амазонии, был застенчивым. Ее
захлестнула такая волна любви, что сердце болезненно заныло.
Он вложил маленькую красную коробочку в ее протянутую руку, и она приподняла крышку. Это был
изысканный подарок - фиолетово-красный камень, окруженный маленькими бриллиантами.
- Какая прелесть, Бенедикт! Я самая счастливая на всем белом свете! Пожалуйста, надень мне сам. - Она
подала ему левую руку, и дрожь пробежала по ее телу, когда он надевал тонкое колечко ей на палец.
- Тебе нравится? - спросил он, по-прежнему отводя глаза.
- Я его так же полюбила, как тебя, Бенедикт.
- Это звучит, - засмеялся он с грубоватой небрежностью.
Бедняга, он нервничает, подумала она и, сев к нему на колени, обняла одной рукой его за шею, а другую
вытянула вперед, расставив пальцы, чтобы получше рассмотреть свое кольцо - чудесный символ обручения.
- Я люблю рубины, - с растроганным вздохом сказала она.
- Это гранат, - поправил он.
- Что бы ни было, - прошептала она, уверенная в его любви, и нежно поцеловала в загорелую шею. - Я буду
носить его все годы нашего супружества.
- Я уверен, что будешь, - пробормотал Бенедикт с сарказмом, которого она не уловила. Погладив по щеке, он
поцеловал ее в губы. - Прости меня, Ребекка, но я не могу остаться. Я заехал, только чтобы подарить тебе
кольцо. Мне нужно немедленно вернуться в Лондон, у меня сегодня вечером выступление по телевидению.
Эта новость погасила огонь счастья в ее глазах.
- А как же мы? Сегодня мы обручились, и ты оставляешь меня одну. Давай хотя бы выпьем, чтоб отметить
это событие. - Ей не удалось скрыть разочарования.
- Нет, извини, ведь я за рулем. - Бенедикт снял ее с колен, усадил на диван и поднялся.
- Но ведь мы должны так много обсудить, например, когда свадьба. - Произнеся это слово, Ребекка блаженно
улыбнулась. Даже если они не будут вместе прямо сейчас, у них вся жизнь впереди, подумала она. Они будут
мужем и женой! Она чувствовала себя на седьмом небе: ее казавшаяся несбыточной мечта сбывалась.
- Я пробуду в Англии лишь до конца августа, потом должен лететь в Нью-Йорк. Возможно... - Он помешкал.
Она вскочила с сияющим лицом, не дав ему закончить фразу.
- Свадьба займет не больше двух недель, и тогда я смогу поехать с тобой в Америку.
Ее сердце словно остановилось, когда она увидела, какое выражение появилось в его глазах.