Глава 1
Джулия Трэффорд закинула руки за голову, потянулась и внезапно почувствовала, что больше не хочет спать. Отбросив одеяло, она прошлепала босыми ногами к окну и устроилась на широком подоконнике. Когда она прильнула к стеклу, чтобы получше рассмотреть покрытые снегом газоны, на окне образовался запотевший кружок от ее теплого дыхания.
Хотя пейзаж за окном был хмур и неприветлив, Джулии он нравился, как нравилось все в Ламмертон-Мэноре. Это было их фамильное поместье, но род из поколения в поколение все хирел, пока наконец сэр Хьюго, отец Джулии, не остался единственным мужчиной в семействе.
Но думать об этом не хотелось, и она пошла в ванную и пустила горячую воду, вспоминая те дни, когда в доме бывало настолько холодно, что приходилось ограничиваться минимальным умыванием. Поначалу она была так наивна, что не замечала, как их существование приближалось к нищенскому. Конечно, она не могла винить в этом только себя: ее родители делали все, чтобы она оставалась пленницей их узкого мирка, живущего вчерашним днем вдали от современной жизни. Даже ее предложение найти какую-нибудь работу напугало их чуть не до обморока.
— Работу? — в изумлении переспросил Хьюго. — Моя дочь работать не будет!
— Но ведь нам нужны деньги, — сказала она. — Как бы мало я ни получала, это все же лучше, чем ничего.
— И слушать об этом не желаю, — возразил отец. — Конечно, нам придется жить немного экономнее, но все будет в порядке. Занимайся музыкой и живописью.
Однако никакая экономия им не помогла, и настал день, когда сэр Хьюго оказался перед необходимостью продать поместье.
— К счастью, я имею право это сделать, — пробормотал он, стараясь не встречаться взглядом с печальными глазами жены. — А когда мы его продадим, то выручим достаточно, чтобы купить небольшой домик где-нибудь поблизости.
— А почему бы не продать мои драгоценности? — предложила леди Трэффорд.
— Самые ценные уже проданы. Нет, я принял решение. Уверен, что за него дадут немалые деньги.
Хотя Джулия в глубине души сомневалась в этом, она не стала говорить этого своим родителям, так как знала, что они оба не сознают, что Ламмертон-Мэнор по современным понятиям слишком велик и запущен. Трудно было представить, что кому-то захочется повесить себе на шею такую обузу. Но провожая отца до станции, она говорила с ним как можно более ободряюще и надеялась, что ее опасения окажутся напрасными.
После неприятной беседы со своим адвокатом сэр Хьюго отправился в клуб. Угрюмо сидя в гостиной за виски с содовой и ломая голову над своими проблемами, он вдруг заметил, что человек напротив пристально на него смотрит.
— Извините, пожалуйста, — сказал он в следующую секунду, — но я слышал, как официант назвал вас сэром Хьюго. Вы не сэр Хьюго Трэффорд?
— Да, это я. Почему вы об этом спрашиваете?
— Когда я был в Гонконге, то дружил с парнем по имени Клайв Трэффорд, и он частенько говорил о своем дяде. Переехав сюда, я потерял его из виду. Вот я и подумал, не дадите ли вы мне его адрес?
— Слишком поздно, — сказал сэр Хьюго. — Он погиб в прошлом году от несчастного случая на охоте.
Казалось, его собеседник был неприятно поражен и выразил свои соболезнования.
— Наверное, для вас это было ударом. Кажется, он был вашим наследником? Он немало рассказывал о Ламмертоне.
— Да. Он его любил, — отозвался сэр Хьюго. — Хорошо, что он так и не узнает, что поместье недолго будет мне принадлежать. Видите ли, я его продаю. Эти проклятые налоги…
— И другого выхода нет? — сочувственно спросил незнакомец.
— Я его не вижу.
Человек взглянул на часы.
— Надеюсь, вы не сочтете, что я слишком много себе позволяю для случайного знакомого… Но, если вы один, не присоединитесь ли ко мне для ленча? Позвольте представиться. Уинстер. Конрад Уинстер.
В восторге от возможности поговорить с человеком, который знал его племянника, сэр Хьюго принял его предложение. Когда они уселись в ресторане за столик у окна, он постарался незаметно рассмотреть своего собеседника. На вид Уинстеру было лет сорок — сорок пять, с плотным мускулистым телом и лицом человека, который умеет как хорошо работать, так и хорошо отдыхать.
Во время ленча Уинстеру удалось разговорить сэра Хьюго, и тот поведал о прошлом блеске семейства Трэффордов, и к тому времени, когда им подали кофе, они уже болтали так непринужденно, будто были знакомы много лет.
— Жаль, что у меня нет семьи, — заметил Уинстер. — Иначе ваше поместье мне бы идеально подошло.
Сэр Хьюго смущенно замахал руками:
— Что вы! Я вовсе не пытаюсь его вам продать!
— Я это вижу. Просто подумал вслух — у меня есть такая дурная привычка. Что же предпринять, чтобы вы могли сохранить свой дом?
— Это невозможно. Я уже три года ни о чем другом не думаю.
— Может, мне удастся помочь вам. — Уинстер наклонился к нему. — Я биржевой маклер. Председатель одной из моих крупнейших компаний подал в отставку в связи со слабым здоровьем, и я подумал, не захотите ли вы занять его место?
— Но, любезнейший, я ничего не понимаю в биржевом деле!
— А вам и не надо понимать. Нам нужен номинальный начальник, человек, чье имя и репутация вне подозрений. Это внушает доверие держателям акций.
— Я не могу так поступить, — запротестовал сэр Хьюго. — Это было бы нечестно. Надо хоть что-то понимать в делах.
— Уверяю вас, в этом нет необходимости. Единственное, что вам придется делать, — это подписывать рутинные документы и запрещать или одобрять кое-какие мероприятия. Вы будете иметь ежегодный заработок…
Он назвал столь крупную сумму, что сэр Хьюго смущенно покраснел.
— Я не стою и десятой доли таких денег. Это слишком много!
— Напротив. Люди, подобные вам, необходимы сегодняшнему Сити. Надеюсь, вы обдумаете мое предложение.
Но сэр Хьюго не нуждался в дальнейших размышлениях. Когда он расстался с Уинстером, было решено, что с будущей недели он займет пост председателя компании.
Жизнь в Ламмертоне в корне переменилась. Документы внушительного вида доставлялись к ним на дом, и часто, заходя в библиотеку, Джулия видела, как отец подписывает их со счастливым и важным видом. Когда она пыталась выяснить, что, в сущности, происходит, сэр Хьюго только шутливо грозил ей пальцем и заявлял, что женщинам нечего забивать себе голову делами. В конце концов Джулия пришла к выводу, что отец разбирался в происходящем не больше, чем она.
Вскоре стали заметны признаки преуспевания. Наняли горничную — девушку из соседней деревни, достали фамильное серебро и, почистив, выставили напоказ. Заменили на новые старые шторы и потертые ковры, вновь отремонтировали теплицы, которые наполнились фруктовыми деревьями и цветами.
Новый Ламмертон представлялся Джулии сказочно комфортабельным, и, хотя она нередко гадала, сколько продлится такая жизнь, все же предпочитала жить сегодняшним днем, наслаждаясь им в полной мере.
Искупавшись и одевшись к завтраку, она сбежала по широкой лестнице и остановилась, увидев в холле деревенского констебля.
Сэр Хьюго держал в руках портфель, рядом с ним стояла жена.
— Доброе утро, — сказала неуверенно Джулия. — Что… что-нибудь случилось?
Мать растерянно провела рукой по глазам.
— Не знаю, дорогая. Констебль Перкинс хочет, чтобы твой отец пошел с ним в полицейский участок и дал кое-какие объяснения.
— Какие?
— О компании, — сказал сэр Хьюго, прежде чем его жена успела ответить.
— А почему ты не можешь сделать этого здесь?
Хотя вопрос Джулии был обращен к отцу, она смотрела на констебля Перкинса, который неловко переминался с ноги на ногу.
— Это не наш полицейский участок, мисс Трэффорд. Это Скотленд-Ярд.
— Скотленд-Ярд! — Джулия перевела взгляд на отца. — Почему они хотят тебя видеть?
— Не знаю, милая. — Обычная жизнерадостность покинула сэра Хьюго. — Но что бы то ни было, вам нет причин беспокоиться. Когда я вернусь, то расскажу, в чем дело.
Он вышел через парадную дверь. Джулия проводила глазами полицейский автомобиль, увозящий ее отца, и ее охватило мрачное предчувствие, что будущее грозит им бедой.
Холодным февральским днем три месяца спустя присяжные заседатели гуськом вошли в зал суда и заняли свои места. По переполненному залу заседаний прокатилась волна нетерпения. Когда старейшина присяжных поднялся на ноги, Джулия подалась вперед.
— Вынесли ли вы вердикт? — спросил судья.
— Да, милорд. Обвиняемый виновен.
Пронесшийся по залу шепот заглушил вскрик отчаяния, вырвавшийся у леди Трэффорд. Словно в тумане, Джулия услышала, как судья вынес приговор: пять лет тюремного заключения. Только когда Конрад Уинстер помог ей встать, она заметила, что зал заседаний уже пустеет.
Дома, уронив сумочку и перчатки на стол, она упала в кресло.
— Я не верю! Как они могли подумать, что отец виновен! Он разбирался в делах компании не лучше, чем новорожденный младенец!
Уинстер сочувственно пожал плечами:
— Власти давно ждали случая наказать нечестную торговлю акциями и воспользовались этим делом.
— Но отец не отличит одну акцию от другой!
— Возможно. Тем не менее он купил акции своей компании, когда их курс упал до предела, а потом уговорил своих друзей сделать то же самое, когда их курс повысился.
— Но это не преступление!
— Преступление, если доказано, что он сам распустил слух о том, что компанию собираются купить. Курс акций взлетел, ваш отец их продал и отхватил недурной куш.
— Шестьдесят тысяч фунтов, — пробормотала она. — И все они ушли на уплату штрафов. — Она взглянула на Уинстера. — А как же другие люди, которые распродали свои акции прежде, чем их курс упал, и тоже отхватили куш?
— Но ведь они не распускали слухов о том, что компанию покупают.
— Я не верю, что отец это сделал.
— Обвинение представило свидетелей — членов клуба вашего отца.
— Ему кто-то подсказал так поступить!
Казалось, Уинстер смутился.
— Акции, которые он советовал покупать друзьям, принадлежали его компании, — повторил он. — Поэтому приговор был таким суровым.
— Суровым! — повторила она с горечью. — Это еще слишком мягко сказано!
В этот момент в комнату вошла мать Джулии.
— Можем ли мы подать апелляцию?
— Лично я не советую. Но поговорите с адвокатами. — Он подался вперед и пристально посмотрел на Джулию. — Я бы все отдал, лишь бы помочь вашему отцу, но это невозможно. Если хотите проконсультироваться еще с одним адвокатом, я с удовольствием вам помогу.
Она подняла на него глаза полные слез.
— Мы не можем еще что-то принять от вас. Мы и так должны расплатиться с вами за услуги королевского адвоката, которому вы поручили вести дело.
— Забудем об этом. Я чувствую, что ответствен за происшедшее. Если бы я тогда не рекомендовал вашего отца на пост председателя компании, ничего этого не случилось бы.
— Вы не виноваты, что все так обернулось.
— Тем не менее, я чувствую себя виновным. Если бы я знал, что кто-то проталкивает акции под ложным предлогом, я бы… — Он выругался, а леди Трэффорд вздохнула.
— У меня, в уме не укладывается, что мужа обвинили из-за того, что он подписал какие-то бумаги, смысла которых не понимал!