Он опять припал к ее губам, и у нее перехватило дыхание. Ей казалось, что разгоревшийся внутри огонь вот-вот сожжет ее дотла, и когда он прижал ее к своему большому телу, она все повторяла и повторяла его имя, ища его губы.
Он слегка приподнялся на локте, и она даже застонала, гладя на него ничего не видящими глазами.
– Рия! – нежно прошептал он. – Мне надо знать. Я действительно буду первым? – Слова его с трудом пробивались сквозь поглотивший ее водоворот чувств. – Ответь мне: я буду первым?
Он настаивал, и она в оцепенении кивнула, чувствуя только свою ослепительную любовь к нему.
– Но разве могу я быть в этом уверен?
Он произнес эти слова как человек, ненавидящий самого себя, и, чертыхнувшись вполголоса, поднялся со смятой постели. Глубоко вздохнув, с кошачьей грацией он вышел на балкон.
Рия застыла, не веря, что он бросил ее, но когда трезвый рассудок вернулся к ней, принеся с собой и отчаяние, она резко села на кровати и дрожащими руками поправила платье.
Какое холодное издевательство! Она вспомнила его вопросы, заданные шепотом, и сердце у нее остановилось. Он просто хотел убедиться, правду ли говорила Поппи о ее образе жизни и о том, что у нее не было мужчин. Но почему он не захотел получить главное доказательство? Щеки ее горели. Она понимала, что не смогла бы вовремя остановиться, в его руках она была как воск.
А может, она настолько неопытна, что представляет для него слишком легкую добычу, которой и гордиться-то нельзя по-настоящему? Какие мысли были в его холодной голове? Она посмотрела на темный силуэт за гонким тюлем и почувствовала себя настолько униженной, что ей хотелось лишь одного – чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Он взял ее безропотную любовь и растоптал башмаками. Если он хотел наказать ее за обман, то добился такого успеха, какой не снился ей даже в кошмарном сне. Она оказалась настолько слабой, что сама зарядила ружье, из которого ее расстреляли.
Глава 6
Рии понадобилось все ее мужество, чтобы пересечь комнату и выйти к Димитриосу на балкон. Она была уверена, что выражение его лица будет презрительным и победоносным, но когда она с высоко поднятой головой и горящим лицом раздвинула занавески, то вдруг перехватила столь необычный для него – полный замешательства – взгляд. Димитриос быстро отвернулся. – Извини, – пробормотал он. – Это не было запланировано…
– Я не верю тебе, – сказала они срывающимся от боли голосом.
Подумать только, всего пару минут назад она чуть не отдалась этому грубому, жестокому человеку, который ненавидит ее всей душой! Да она, наверное, сошла с ума! Она не узнавала себя и опасалась, что стоит ему до нее дотронуться, как все повторится сначала.
– А что, ты думаешь, это было? – Он проницательно на нее посмотрел. Какая-никакая месть за твою ложь.
– Рия зашлась краской, выдав себя с головой.
– Он нетерпеливо махнул рукой.
– Мне остается только сожалеть о том, что ты так плохо обо мне думаешь. Но, как бы тебе это ни показалось странным, сегодня я хотел познакомиться с тобой поближе. Теперь-то я понимаю, что все это бессмысленно, – горько сказал он. – Что касается Поппи, тут у меня нет выбора, придется принимать ее в свою семью, и я подумал, что, если мы расстанемся, не совсем разругавшись, нам будет легче в будущем. А это… – он кивнул в сторону спальни, – было злосчастной ошибкой.
Рия судорожно сглотнула. Ошибка, просто ошибка! Она ненавидела его. – Мне все это представляется в другом свете, – сказала она с болью в голосе.
– Черт побери! Ставки были не столь уж велики. Ничего не произошло. У тебя наверняка были сценки и погорячее.
Он словно чего-то ждал от нее с потухшим взглядом, но чего, она никак не могла понять.
– Так уж получилось, что со мной такое происходит впервые.
Эти слова дались ей с трудом. Его черные брови удивленно взметнулись вверх, и ей показалось, что он просто играет с ней в какую-то только ему известную игру.
– Ты хочешь сказать, что дожила до двадцати одного года – а ведь тебе двадцать один, хоть это правда? – (Она кивнула.) – Так значит, ты дожила до двадцати одного года, – продолжал он насмешливо, – сохранив все это очарование под покрывалом? Я не могу в это поверить.
– Мне все равно, веришь ты или нет, – с трудом выдавила она. – Я не обязана перед тобой оправдываться. Ты для меня – пустое место.
Она хотела сделать ему больно, чтобы увидеть хоть какой-то проблеск чувства на этом холодном, насмешливом лице, и когда смысл ее слов дошел до него, в глазах у него загорелись злые огоньки.
– Мне кажется, что чем быстрее ты уедешь, тем лучше будет и для тебя, и для меня, – сказал он с непроницаемым лицом. – Ты и так прошлась по нашим жизням, как ураган. Незачем… – Он оборвал себя на полуслове, увидев муку в ее мягких серых глазах. И выругался, шепотом, но от души. – Прекрати! – Димитриос взял ее за руки и слегка встряхнул: – Не смотри на меня так!
Он оттолкнул ее, будто она обжигала его, и выбежал из комнаты.
Рия стояла совершенно неподвижно, чувствуя, что уходит в небытие. Я больше этого не вынесу, горько подумала она. Он обращается со мной, как с игрушкой, подберет и бросит, где захочет. Надо уезжать.
Эта мысль не покидала ее все утро, длившееся целую вечность. После разговора с Димитриосом Никое и Поппи куда-то пропали, а Кристина дала Розе распоряжение не беспокоить ее. Димитриос тоже испарился, и она была ему за это чрезвычайно признательна. Ей было бы очень трудно посмотреть ему в лицо после того, что произошло за последние двадцать четыре часа. Прогулявшись в одиночестве по пыльной, раскаленной от солнца скале, она вернулась около полудня. Роза подала ей ленч в комнату, и, перекусив, Рия решила немного отдохнуть. Видимо, она уснула и проснулась от легкого стука в дверь. К ее удивлению, в углах уже собирались вечерние тени.
– Войдите.
Она села на кровати, моргая от света. Дверь мягко открылась, и в комнату нерешительно вошла Кристина.
– Прошу прощения, я разбудила вас, дорогая. – Рия почувствовала облегчение оттого, что сестра Димитриоса еще разговаривает с ней. Ее даже удивило дружеское расположение Кристины. – Я сама недавно встала, вчерашний день оказался для меня значительно труднее, чем можно было ожидать.
Рия вскочила и сжала в ладонях холодную руку Кристины.
– Пожалуйста, поверьте, я никому не хотела причинить зла, – с тревогой произнесла она, чувствуя, что должна убедить Кристину в своих добрых намерениях. – Я просто хотела помочь Поппи, а в тот момент ничего лучшего мне на ум не пришло. Я понимаю, вы это считаете совершеннейшей глупостью, но мне действительно казалось, что так я облегчу ее положение.
– Димитриос уже объяснил мне цель своего визита в Англию, – медленно сказала Кристина с явным неодобрением. – Я считаю, что, несмотря на добрые побуждения, всю эту кашу заварил именно он. Он меня удивляет. Он, видимо, набросился на вас, стреляя из всех пушек сразу, простите за выражение.
Рия расстроено кивнула, и Кристина с явным раздражением покачала головой.
– Временами мне кажется, что отец наш еще жив, – еле слышно произнесла она. – Вообще он не тяжелый человек, что бы вы о нем ни думали. Где-то там, в глубине души, все еще живет тот Димитриос, которого мы когда-то знали. Но он заперт очень глубоко.
Рия безутешно на нее посмотрела.
– К сожалению, не мне суждено открыть этот волшебный ларчик. – Глаза у нее заблестели. – Мне кажется, он меня просто ненавидит.
– Не верьте этому, – живо возразила Кристина. – А вам бы хотелось открыть тот ларчик?
Вопрос был неожиданным, но Рия ответила не задумываясь, от всего сердца, не сводя глаз с изборожденного морщинами лица Кристины.
– Больше всего на свете… Но только не говорите ему об этом! – Разволновавшись, она схватила Кристину за руку. – Умоляю вас, Кристина, обещайте мне, что вы ему ничего не скажете!
– Ну, Рия. – Кристина покачала головой, и тут вдруг стало видно, что виски у нее седые. – Почему вы так переполошились?
– Вы должны мне это обещать, – настаивала Рия.
– Обещаю, – с неохотой сказала Кристина, и на лице у нее было написано сожаление. – Вы еще такой ребенок, дорогая… Ваша кузина лучше приспособлена к жизни. Меня просто удивляет, что вы одного с ней возраста. Как бы то ни было, – она мягко сменила тему разговора, с пониманием и нежностью глядя на раскрасневшиеся щеки Рии, – сегодня утром у меня с Димитриосом был долгий разговор. Я не одобряю того, что произошло, но ничего не поделаешь. Мой сын и ваша кузина должны пожениться как можно быстрее, насколько я понимаю.
Рия смотрела на нее обескуражено. Она ожидала, что Кристина будет потрясена, возмущена, а та говорила так, будто подобное случалось с ними каждую неделю.
– Не могли бы вы остаться здесь до свадьбы?
Рия растерялась. Остаться и жить бок о бок с Димитриосом?
– Н-не могу, – заикаясь, отказалась она. – Мне надо домой.
– Не хотелось бы нарушать ваши планы, но мне придется очень много сделать, и за очень короткое время. – В голосе Кристины слышалась просьба. – Если бы у меня был надежный помощник, с меня бы это сняло столько хлопот…
Рия вдруг вспомнила, зачем Димитриос приезжал в Лондон. Кристина больна. Конечно, одной ей будет очень трудно, а по собственному опыту Рия знала, что на помощь Поппи рассчитывать не приходится.
– Сколько это займет времени? – медленно спросила она, и Кристина с благодарностью и облегчением ей улыбнулась.
– Думаю, не больше месяца, – с надеждой в голосе проговорила она. Может быть, недель шесть.
Рия смиренно кивнула. Видимо, в ближайшем будущем ей отсюда не выбраться.
Обед прошел в натянутой обстановке. Поппи сидела с покрасневшими глазами, а Никое угрюмо молчал. Димитриос, как всегда, был не очень разговорчив, лениво переводя взгляд с одного лица на другое, и, только останавливаясь на Кристине, глаза его теплели. Кристина не дождалась кофе, сказав, что у нее болит голова. Рия тоже собралась встать из-за стола, но Димитриос остановил ее.
– Мне надо поговорить с тобой. – Его глаза медленно вобрали в себя ее лицо, задержавшись на мягких полураскрытых губах. – Пойдем в сад.
Как во сне, Рия послушно последовала за ним. Никое и Поппи остались за столом. От его взгляда губы ее горели, будто он поцеловал ее. Соберись, приказала она себе мысленно, раздраженная собственной слабостью.
– Для Кристины все это оказалось настоящим испытанием, хотя она и пытается это скрывать, – начал он без промедления, едва они уселись в бархатной темноте, все еще напоенной дневными запахами. – Мне бы не хотелось, чтобы она вконец себя извела. Ты не можешь остаться здесь на некоторое время и помочь ей?
Рия удивленно смотрела на него. В сумерках ее серые глаза казались огромными.
– Она тебе еще ничего не говорила?
– Что именно? – коротко спросил он с надменным видом.
– Сегодня вечером она уже просила меня помочь ей, – спокойно ответила Рия. – Я сказала, что останусь столько, сколько будет нужно.
На его щеке задергалась жилка, но больше ничто не выдало его волнения.
– Спасибо, – произнес он наконец довольно холодно. – Насколько я понимаю, на Поппи рассчитывать не приходится, – добавил он, слегка скривив губы.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила она, не отваживаясь показать ему, что он прав. – Со вчерашнего вечера очень многое прояснилось, скажем так, – холодно ответил он. – И теперь мне все понятно.