Но сейчас, в эту минуту… Кровь бурно пульсировала в ее венах, а тело жаждало продолжения.
Положив трубку, Илона вернулась на кухню.
Поглядев Петеру в глаза, она с удивлением заметила, что он смотрит в ее раскрасневшееся лицо с нескрываемым раздражением.
– Ну и как наши с вами дела? Ведь этот звонок касался меня? – спросил он ледяным тоном. – Заключение контракта движется к успешному завершению?
– Что?
До Илоны не сразу дошел гадкий смысл его слов. Но когда она поняла, что он имел в виду, в ней поднялось чувство горькой обиды, способное погасить любое желание. Да как он смел подумать о ней такое?
Возбуждение мгновенно погасло, и она почувствовала легкое замешательство. Бог мой, да ведь она стоит перед ним полуголая!
Илона никогда не стеснялась своего тела, – ей случалось не раз загорать на нудистском пляже. Но она не хотела, чтобы Петер догадался, какую власть имеет над ней. Грудь ее все еще была напряжена от возбуждения, а набухшие соски призывно приподнялись. Она отвернулась и попыталась стянуть края жилетки.
– Контракт тут совершенно ни при чем, – произнесла она довольно резко. – Звонила Амелия. Она намекнула на мое необъяснимое пристрастие к таким мужчинам, как вы.
На лице Петера появилось растерянное выражение.
– Таким мужчинам, как я? Но… почему во множественном числе?
Илона затаила дыхание. Теперь нужно немного отступить, иначе можно все испортить.
– Петер, дорогой… – Она собиралась произнести это чувственно-сладострастным голосом и вдруг с удивлением поняла, что ей даже не приходится притворяться. – Да, моя слабость – элегантные, красивые, сильные мужчины. Как вы думаете, почему я подошла к вам на том памятном для нас обоих вечере? Вспомните, ведь тогда никакого контракта и в помине не было. Но… до сих пор мне не очень-то везло. Наверное, поэтому я все еще живу одна.
– Гм. Это означает, что, как только вам удастся заполучить такого мужчину, вы сразу же выскочите за него замуж.
Илона невесело рассмеялась.
– Я этого не говорила, Петер. Кстати, Франц подтвердит, что я, увы, не создана для замужества.
Опять этот Франц!
– Но… для чего же вы тогда созданы?
– Думаю, вы уже догадались. А теперь ступайте и принесите свои вещи, я провожу вас в ванную комнату. Скоро приедет Франц, и мне надо переодеться к его приходу.
– Но сначала… Поцелуй меня, – потребовал он, и Илону охватила паника. Боже, ей только что удалось взять себя в руки!
Она вскрикнула, когда он сжал ее в объятиях и приник ртом к ее губам, проникая языком все глубже и глубже, пока она не обмякла, потеряв всякое желание сопротивляться.
А что, может быть, и впрямь плюнуть на осторожность и…
С каждой секундой Илона чувствовала, что все больше и больше растворяется в его объятиях. И ее руки помимо воли все крепче обвивали его шею, притягивая ближе, ближе…
Когда ей наконец удалось оторваться от Петера, дыхание его было тяжелым и прерывистым.
– Ты должна избавиться от Франца как можно скорее, – пробормотал он. – А теперь, пожалуйста, покажи, где у тебя ванная. Боюсь, что только ушат ледяной воды поможет нам прийти в себя.
Понимая, что он совершенно прав, она, тем не менее, готова была запротестовать. Хорошо, пусть отправляется в этот проклятый душ. И она тоже пойдет охладить свою пылающую плоть, – но в другой, поменьше размерами, куда вход гостям заказан. И выйдет оттуда спокойной, бесстрастной, почти бесполой!
Обезумевшая от страсти Илона не вписывалась в ее планы. Не она, а он должен был потерять контроль над собой!
Но как это здорово, когда он обнимает и целует ее! И как трудно от этого отказаться – в эту минуту, сейчас.
5
Застонав, Илона сдернула жаркую кожаную одежду и юркнула под душ. Сильная струя холодной воды быстро привела ее в чувство, и через каких-нибудь десять минут она открыла дверь Францу – свежая и сияющая, как утренняя роза.
– Привет, – она буквально прыгнула через порог, чтобы поцеловать его в щеку. – Как чувствует себя безупречный отец прекрасной семьи?
– Немножко нервничает. Вдобавок еще эти дела… А что у тебя? Понравилось наше произведение этому снобу?
– Он вовсе не сноб, – мягко поправила Илона, направляясь в кухню. Франц потащился следом. – Дом ему понравился, он уже позвонил своему агенту, и я думаю, что сделку удастся заключить прямо завтра. Вы довольны, шеф?
– Потрясающе! – мгновенно воспрянувший духом Франц обнял Илону, приподнял и закружил в воздухе. – Это надо отметить.
Он шагнул к холодильнику и потянулся к запотевшей банке пива, но вдруг остановился, прислушиваясь.
– Что там за шум в ванной? – Он нахмурился. – Похоже, ты, как всегда, забыла выключить воду.
У Илоны дрогнули колени, – кажется, ее застигли на месте преступления. Чушь, ерунда! Франц – свой человек, и нечего его стесняться.
– Не волнуйся, – спокойно проговорила она. – Я ничего не забыла. Это… Это наш гость принимает душ.
– Петер? – Глаза Франца округлились, и в них появилось страдальческое выражение. – Ох, Илона, Илона. Ну что мне с тобой делать?
Она беззаботно улыбнулась.
– Конечно же, выпороть. Но все равно, сегодня он будет хозяином стола. – Она снова почувствовала приступ необычайного возбуждения.
Франц глянул на нее и заразительно расхохотался.
– Не далее как вчера ты утверждала, что он тебя не интересует. Ох уж эти женщины!
– Напротив, Петер давно привлек мое внимание. Просто мне казалось, что ему не до меня. К счастью, я ошиблась…
– К счастью?
– Конечно же, и он собирается у меня заночевать.
– Гм. Но надеюсь, ты выбросила из головы эту дурацкую идею насчет ребенка?
Илона отвернулась.
– Нисколько она не дурацкая. Из меня получится превосходная мать.
– Не сомневаюсь. Но вряд ли Петер Адлер окажется любящим отцом.
– А он ничего и не узнает. К тому же я ни на что не рассчитываю. Разве что на его гены.
– Послушай, Илона, будь осторожна. Может быть, он и не плохой человек, но… все эти банкиры на одно лицо. И этот, по-моему, такой же. Ходячая банкнота – и ничего более. И все-таки… зачем его обманывать? Ты же всегда была порядочным, прямым человеком.
– Да, была, – Илона явно смутилась. – Но, может быть, ты просто плохо меня знаешь?
Удивленно посмотрев на нее, Франц рывком открыл банку пива.
– Не думаю.
– Так или иначе, это не твоего ума дело. Простите за грубость, шеф, но я буду спать с кем хочу. Я же в твою личную жизнь не лезу.
– Если бы. Вечно даешь мне советы, в которых я не нуждаюсь.
– Ты все равно к ним никогда не прислушиваешься. Впрочем… оставим это, Франц.
– Хорошо, но потом не говори, что тебя не предупреждали.
– О, пожалуйста, не надо обо мне заботиться!
– Да, так будет лучше.
– Амелия была права, – со вздохом констатировала Илона. – Ты терпеть не можешь других мужиков.
– Не всех, а только некоторых, – усмехнулся он. – Ну, а как насчет ужина?
– Боюсь, как бы мой пирог не подгорел, – она озабоченно заглянула в духовку.
Это просто какое-то наваждение, думал Петер, стоя под холодным душем. Колючие струйки ледяной воды хлестали его плечи, грудь, живот. Ему уже становилось холодно, но возбуждение не спадало. Он вдруг понял, что будет находиться в плену страсти до тех пор, пока не затащит эту ведьму в постель и не проведет с ней там недельку-другую.
Да, в Илоне было все, чего он жаждал. Более того, она представляла собой взрывоопасную смесь наивности, ранимости и возмутительной самоуверенности. Искусительница, которая в самые горячие минуты не теряет головы. Соблазнительница, которая притворяется жертвой…
Именно это опасное сочетание и заставило его весь вечер ходить по лезвию ножа, едва удерживаясь от бесконтрольной вспышки страсти. А впереди предстояла и вовсе настоящая пытка. Петер понятия не имел, как все это вытерпит.
Теперь он выглядел посмешищем в собственных глазах, а ведь, принадлежа к сливкам высшего общества, привык, чтобы ему завидовали, его боялись, его расположения искали. А может, именно его сила и удачливость и привлекают к нему Илону?
И вдруг Петеру до боли захотелось освободиться от того, чем он жил раньше, отказаться от всех этих дурацких условностей, заставляющих человека делать не то, что он хочет.
Одним из таких неписаных правил его прежней жизни была манера одеваться. Петер внимательно оглядел себя в зеркале и неодобрительно покачал головой.
Ему не понравилось то, что он увидел. Дома, в Германии, его костюм выглядел бы элегантным и вместе с тем немного небрежным. Серые брюки и пиджак, рубашка с коротким рукавом…
А Франц Бауэр, конечно же, явится к ужину в джинсах и свитере, – во-первых, чтобы весь вечер чувствовать себя свободно и раскованно, а во-вторых, чтобы подчеркнуть неуместность официального наряда гостя.
Что же до Илоны… Невозможно даже представить себе, что нацепит на себя эта ведьмочка! Может быть, даже коротенький халатик и бикини.
Впрочем, черт с ними, этими «снобами наоборот». Он – Адлер и просто обязан оставаться самим собой.
Наклонившись к зеркалу, Петер решительно сжал губы, зачесал волосы назад и пригладил их руками. Они от природы были густыми и пышными и начинали завиваться, если он позволял им это.
Когда ему было около восьми лет, отец посмеялся над его вьющимися волосами, сказав, что он похож на девочку. Потом маленький Адлер вырос и понял, что лысый отец просто завидовал его роскошной шевелюре. Но привычка гладко причесываться осталась навсегда, и уже в юности Петер постоянно пользовался гелем, неустанно выпрямляя непослушные кудри.
Он еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале, и у него поднялось настроение.
Так-то лучше. Теперь его душа и тело были такими же спокойными и ровными, как и волосы. Наваждение наконец отступило.
Нет, сказал себе Петер. Он здесь не для того, чтобы перевернуть свое мироощущение вверх ногами, а для того, чтобы получить желаемое, а потом раз и навсегда выкинуть эту колдунью из головы и зрелым человеком вернуться домой – к своей семье, в свою страну, к своему реальному будущему.
Наверное, он просто не догулял в молодости. Его обуяла страсть – ну что ж, значит, надо отдать ей дань.
Перед уходом Петер еще раз окинул взглядом ванную комнату. Снова красное с черным. Интересно, но несколько нарочито. А комната для гостей, где он оставил вещи, была решена в черно-белой гамме с геометрическим узором.
Интересно, а как выглядит спальня хозяйки?
Но он тут же выбросил эту мысль из головы. Илона и кровать… Думать о таком сочетании сейчас было по крайней мере неразумно – ведь ему только-только удалось взять себя в руки и принять решение не терять самообладания – по крайней мере, до ухода Франца.
А потом… Потом он даст волю своим инстинктам и выпустит на свободу животное, которое таится внутри. И к черту все эти предрассудки!
Петер не ошибся, – войдя в кухню, он увидел Франца в синих джинсах в обтяжку и свободном сером свитере.
Перед оседлавшим одну из табуреток гостем хлопотала сама хозяйка, так же не обманувшая ожиданий Петера. Она порхала по кухне в развевающейся при каждом движении темной мини-юбочке. А от вида ее черной кружевной блузки у Петера снова закружилась голова. Падать в обморок, однако, не стоило: приглядевшись, он понял, что бюст Илоны прикрыт крошечным лифчиком телесного цвета.