иголовныеболисутранепредвещаютничегохорошего.Закончивс
утреннимтуалетом,онапытаетсяприготовитьзавтрак,нопроцесс
приготовленияхлопьевпочему-тораздражаетеедокрайности.Иона
швыряетсодержимоемискивмусорноеведро,пьетгорькийкофе,что-то
приговариваяматом,иидетнаработу.Задумывается,стоитлиехатьна
машинеипонимает,чтонеготовасейчассадитьсязарульниприкаких
раскладах – даже если метро остановят навечно.
Подходя к метро, она ощущает неприятное послевкусие, связанное то ли
с кофе, то ли с нарушенным пищеварением, и берет бутылочку осветленного
яблочногосока.Сделавпаруглотков,сотвращениемшвыряетбутылкув
урну перед входом в метро.
В «маршрутке» от Пионерской довольно отчетливо играет ремикс на « О
боже,какоймужчина »,ииз-заэтогодорогакофисукажетсяКате
бесконечной. Она проклинает себя за то, что снова не взяла наушники.
Уже подходя к офису, Катя случайно оборачивается и видит семейную
пару средних лет с двумя детьми. Девочка постарше идет и тащит, как и отец,
пакеты с каким-то добром. Мать семейства ведет за руку маленького сына,
свободной рукой крепко сжимая банку «гриналз».
Катя разбирает папки с документами, сортирует все в порядке исполнения
и начинает с проверки почты. Отвечает на письма, распечатывает вложения,
делаявсеначистейшемавтоматизме.Спустянекотороевремяеепугает
формаочередногописьма–контуртекста,формаподписи,иона
инстинктивно отшатывается от него, но понимает, что это деловое письмо, и
оно всего лишь смутно напоминает одно из тех, что приходили к ней от той
психопатки. Все время после выезда с Гостиного двора и до этого момента
она старалась не думать о письмах с угрозами, о странной девушке, обо всей
этойситуации,носейчасвсеэтовсплываетвеесознании,ионатеряет
должнуюсосредоточенностьислучайнопечатаетдваждыодинитотже
многостраничныйдокумент,апотомвыкидываетнелишнийэкземпляр,а
одни и те же страницы обеих экземпляров. Делает глубокий вдох. Пытается
успокоиться.
Выходит, чтобы выкурить сигарету «нирдош» из пачки, которую она для
себяобозначилакакпоследнюю–теперь-тоужнаверняка.Спустя
полминутынакрыльцокакбыслучайновыходитРома.Хмурыйи
раздраженный. Он кивает Кате и закуривает тяжелый «парламент». Смотрит
куда-то в сторону крыши обветшалого кирпичного здания в дальней части
двора.Ейнечегосказать,хотяихотелосьбы.Онатерпеливождет,пока
сильная половина как-то разрядит обстановку, но кажется, что Рома сейчас
вне ее мира.
- Как дела? – наконец, находится он, хотя и без особого энтузиазма.
- Да вроде ничего. Вот, наконец, отдохнула на выходных. А ты как?
Рома пожимает плечами.
- Ровно.
- Слышала, у тебя…ммм… проблемы ?
- А, чушь. Нормально все.
- Слушай, я тут подумала…
Принять решение или отложить? Сказать или не сказать? Выглядит
как мольба или не выглядит? Важно или неважно?
- …ну, насчет нашего…ммм…
- Ой, знаешь, я это… - Рома мнется. – Знаешь, сейчас трудное время.
Правда, извини, но я пока оченьзанят. Прости.
Не докурив, выкидывает сигарету куда-то в сторону, подальше от офиса и
уходит.
Катя зависает где-то между оскорбленностью, безразличием и отчаянием.
Последнееближепрочих.Онасмотритвникуда.Обжигаетпальцы
затлевшим фильтром. Ойкает и всхлипывает, выбрасывая окурок. Закрывает
лицо руками. Убирает руки и смотрит на серое, унылое осеннее небо.
Возвращается к работе.
Фраза« Наконец-то,куриныйсупчиквместовсякойгадостииз
«МакДональдса » вечно забегавшейся и не поспевающей сходить в кафе, а
потомужуткожирнойот«бигмаков»икока-колыЛеныСеменович,
знаменует приближение обеда, и Кате становится совсем мерзко. В ее голове
путаются факты, необходимые для работы и элементы безумного вихря вроде
бы незначительных событий ее личной жизни. Она понимает, что ей нужна
ещеоднанебольшаяразрядка.Идеткдиректору,которыйпосчастливой
случайности еще не уехал с концами. Просит отгул в пару дней за свой счет.
Оговаривает условия. Получает одобрение и собирается на выход.
Звонитзнакомомупсихиатру,живущемуипрактикующемуна
Васильевском острове. Договаривается о короткой встрече, чем-то среднем
между приемом и просто дружеской беседой. Говорит, что совсем прижало,
иначе не обратилась бы.
Придядомой,переодеваетсяизстрогогорабочегонарядавджинсы,
блузку,куртку.Поправляетмакияж.Проверяетинтернет,заисключением
почтовогоящика.Обнаруживает,чтоневестьскольконезаходилав
«контактовские»паблики« Девичник»,«LadyLand»,«Секретыженской
красоты»и на прочие «девичьи»ресурсы. Вздыхает. Выключает ноутбук,
переборов соблазн проверить-таки ящик.
Рядом с соседним домом трое гастарбайтеров из Средней Азии в черно-
оранжевой форме сидят и едят нечто бесформенное, запивая это лимонадом
изполуторалитровойбутылки.Ихстранные,беспричинноагрессивные
взглядыскрещиваютсянаКате,иона,заметивэто,инстинктивно
отшатывается и ускоряет шаг.
Дверьоткрывается,иКатязаходитводвор.Осматриваетснизувверх
легендарнуюбашнюГрифонов.Замечает,чтоцифрысильнопоблекли,
значит,их,все-таки,неподкрашивают.Долгиегодыэтотдворпосещали
любопытныемолодыелюди,оставлявшиеследысвоегопребыванияна
стенах в том виде, на который были горазды. В лучшем случае, это были
каракулимаркером.Вкакой-томомент,местныежителиневыдержалии
поставили ворота, а также вывесили объявление, что, мол, никакой башни в
этом дворе нет и никогда не было. Для тех, кто наверняка знал, что это не так,
такой подход выглядел вопиющей несправедливостью. Для местных жителей
это пусть и не стало панацеей от беспокойств, зато здорово продляло их сон в
летние ночи.
Катя мило здоровается и протягивает бутылку дорогого коньяка, который
просто обожает Саша Галанов – единственный ее знакомый психиатр.
- Давай сразу определимся – ты – пациент, или ты – Катя? – предлагает
Саша, когда Катя усаживается в массивное кожаное кресло.
- Давай начнем с Кати.
- Тогда расскажи мне, что беспокоит Катю.
-Катяустала.Катеодиноко.Катюзадолбалинервяки.Катячутьне
убилась, выехав на «встречку» на той неделе. В общем, я совсем расстроена,
понимаешь?
Галанов кивает. Жестом предлагает продолжить.
- Со вниманием беда. Работа поперек горла. А самое интересное – мне
тут начала писать какая-то тварь в интернете, что, мол, она контролирует
мою жизнь и жизнь тех, кто контактирует со мной, представляешь?
- Это уже интересно. Дальше.
-Недогадаласьвзятьраспечатки,алезтьвинетлень,нонесуть.В
общем, самый сок в том, что те, с кем я знакомилась в интернете, те, кто как-
то там пытались назначить мне свидание, действительно куда-то пропадают,
но я ведь ничего о них не знаю, поэтому и выяснить не могу, насколько все
серьезно.
- А в ментовку сходить не пробовала?
- А толку-то? Конкретных угроз мне нет. Она мне встречу назначила, эта
психопатка.Япришлавчера.Утром.Витоге,онаслилась,аяоказалась
полной дурой. Вот и все.
- Зд о рово. Но угрозы через электронные средства передачи информации –
это тоже дело для полиции, кстати, - Саша закуривает сигару. – Более того,
это уже уголовное дело само по себе. А если там есть какие-то связи, о-о-о …
- многозначительно разводит руками.
- То есть, думаешь, стоит сообщить?
- Разумеется. Не жить же в страхе.
- Ну, а что делать с остальным?
- А остальное появилось раньше угроз?
- Совершенно точно. Начало прошлой недели было вообще капец каким.
- Раз уж ты пришла к мозгоправу, давай откровенно. Личная жизнь.
- Никакой.
- То есть вообщепо нулям?
- Два парня – левый и правый.
- Давно?
- Прилично.
- Трудно? Гнетет, наверное?
- А ты как думаешь?
- Ладно, я не думаю, я знаю . Работа на привычном уровне?
- Как всегда, рост и прочее. Но уже без ночных авралов, я сказала как-то –
хотите–увольняйте.Тогда-томнеивыписаливременнуюпомощницу.
Правда, она убогая какая-то, но бумажки отсканировать или почту отправить
сгодится.
- Да ты крутая начальница, я смотрю.
- Не смешно.
- Ладно. В общем, суть ясна.
- Уже боюсь.
- Да не парься. Конвейерный случай. Не буду вдаваться в терминологию,
разужтызанеенеплатишь.Хроническаяусталостьвфазеротации
приоритетов. Ты пытаешься определиться, что тебе нужно, потому что не
получаешь удовольствия от того, что есть.
- Да уж. Было б от чего.
- Я не бабушка-сводчица, чтобы говорить, что тебе замуж пора, но факт–
тебевтвоемвозрастенеобходима регулярнаяполоваяжизнь.Тебенужно
сосредоточиться на чувствах. Ты слишком глубоко увязла в прагматике. Так
долго не протянешь. У тебя есть хоть какие-то варианты?
- Да много кто клеится, честно говоря, - пожимает плечами. – Да как-то
все не то.
-Пробуйхотьчто-то.Несомневайсядолго.Вразумныхпределах,но
пробуй.Разумеется,никакойнепривычнойраскрепощенности–еслине
привыкла отдаваться первому встречному, то и не пробуй – иначе придешь
уже как пациент. И будет больно.
- Я знаю, - кивает.– Знаю .
- Что касается психофизиологии – следи за циклом, за самочувствием, за
гормонами. Я тебе выпишу кое-что, для общей стимуляции и восстановления
сил, но не добавляй никаких успокоительных. Алкоголь употребляешь?
- Скромно, - врет. – Очень редко.
- Кому что редко.
- Ну… - мнется. – Раз в день-два.
- Завязывай. Утонешь. Не ты первая. Это нужно, это полезно. Но это не та
частота. Дойдешь до края – будешь локти кусать. Вот, держи, - протягивает
Кате квадратный листок с убористо расписанными названиями препаратов и
порядком применения.
- Спасибо. Что-то еще посоветуешь?
- Смотрись в зеркало почаще. Люби себя и не бери работу на дом. Будь
менее критична к людям – идеалов не существует. И не превышай дозировки.
В количествах, которые я прописал, это дело стабилизирует работу нервной
системы и помогает избавиться от сдвигов типа дефицита внимания. Но если
этимология дефицита чисто сознательная, то эти колеса не помогут. Тогда
звони мне, расскажу, что предпринимать. Ясно?
- Яснее некуда. Ты хороший, Саша. Как без тебя жить?
- Выходи за меня, че уж тут, - улыбается во весь рот Саша, и Катя ловит
легкий, но неприятный запах кариеса или нарушенного пищеварения.
- Я подумаю над Вашим предложением.
Онирасстаютсянадружескойноте,иКатя,выходяиздвора,снова
оглядываетсянабашню.Воднойизстрокгде-топосрединевместо