Ай‑Филла первой выстроила свою сотню в очередь к контейнеру… Раздача уложилась минут в двадцать. Конечно, волонтёрам пришлось показывать, как вскрывается хитро упакованный сухой паёк, как снимается тонкая жестяная крышка, как, дёрнув чеку, включить встроенный патрон разогрева…
Всем кормящим матерям, а также детям, лейтенант приказал дополнительно выдать по банке продукта, напоминающего вкусом и свойствами сгущённое молоко. Из‑за этого дополнительного пайка и произошёл первый и к счастью последний внутренний инцидент.
Со своего места, сержант Басманов так и не смог понять, отобрал ли здоровенный небритый парень, злосчастную банку у маленькой замученной женщины с грудным ребёнком на руках, или только пытался это сделать. Но зато чётко увидел, как, находившийся поблизости, рядовой Ячменёв, повернул голову на шум, сделал шаг, другой, и, молча, коротким, почти без замаха, ударом приклада в челюсть, отправил хулигана в нокаут. Потом нагнулся и, подобрав с земли предмет раздора, протянул его законной хозяйке.
– Зер гут, Ячмень! – пробормотал он себе под нос, и уже громче, – Так его! И вообще, пристрели этого придурка, нахер! – через пару минут в придорожных кустах грохнул одиночный выстрел.
Больше никаких эксцессов не возникало, рассевшись на траве, кто, где смог, бывшие рабы торопливо утоляли голод, чувство которого стало для них почти привычным. Сцена с мордобоем и последующей казнью была воспринята как должное. Раз бьют, значит так надо, значит, есть закон, есть власть, которая этот закон поддерживает в общих интересах. Самые сообразительные тут же сделали вывод, в каком направлении направлен закон, и насколько крутая у него власть. Виноградов знал, кому поручить поддержание порядка. Бойцы Басманова, в отличие от всех прочих, уже вступали в контакт с суровой местной действительностью и в сомнительных ситуациях действовали почти автоматически. В какой‑то мере, второе отделение, после своего рейда, уже получило статус ветеранов. Да и контакт с местными им было налаживать значительно проще. Они уже бывали в таких ситуациях, изменился только, разве что, масштаб.
Тем временем, закончившие раздачу «гуманитарной помощи», бойцы третьего отделения, начали грузить в шаттл мешки с зерном. Работа продвигалась медленно, но тут с земли поднялся ещё крепкий коренастый мужик, среднего возраста, в его густой, чёрной как смоль, кучерявой бороде, морозной изморосью пробивалась седина. Поднялись и окружавшие его парни помоложе. Басманов насчитал шестерых, судя по внешности, это были сыновья «бородача», или, в крайнем случае, племянники. Самому старшему было, наверное, лет двадцать пять, и его борода уже почти была копией отцовской, у младшего только‑только начали пробиваться усы.
– Куда же это они направились? – мелькнула у сержанта любопытная мысль. Он внимательнее присмотрелся к группе людей, от которой отошёл «бородач» с «сыновьями», – Похоже, точно большая семья, на месте одни женщины и дети остались…
– Алфи! – окликнул Басманов жену Сашки Лаврухина, – Похоже, вон тот бородатый из твоей сотни? Узнай, пожалуйста, что ему надо? Только повежливее!
– Не учи учёного! – огрызнулась Алфи, поднимаясь с травы. В её отношении к сержанту, присутствовал нормальный элемент ревности жены к старым друзьям мужа. Ай‑Филле было тяжело переносить мысль, что кроме неё у Сашки имеются и другие авторитеты в жизни, тем более прямые командиры. Но, как женщина умная, она понимала, что с этим ничего поделать нельзя, можно только примириться. Однако иногда непроизвольные всплески раздражения давали о себе знать. Басманов тоже это понимал, и поэтому не обижался на Алфи: – «Такова судьба! – говорил он друзьям: – Был парень и пропал, женился то есть!»
Перебросившись несколькими словами с Алфи, «бородач» и компания направились в сторону Басманова.
– Ну, ну… – неопределенно пробормотал тот, поднимаясь с травы, – Похоже на официальную делегацию! Уж, не по поводу ли Ячменёвского демарша?
Остановившись в трёх шагах от сержанта, «бородач» прижал правую руку к сердцу и заговорил, делая длинные паузы для перевода. Ай‑Филла повторяла за ним, как эхо.
– Старший десятник, в отставке, Королевского Крумбисского полка латной пехоты, Хаэр Икодэм!
– Сержант Сергей Басманов, вооружённые силы «Вундерланда», – козырнул он в ответ и подумал – Старший десятник? Значит, старший сержант, по‑нашему, или же даже старшина… Крепкий был вояка, наверное, когда‑то?
– Садитесь! – указал Басманов на траву перед собой, – Не могу предложить ничего лучшего, но как говорят у нас: – «В ногах правды нет!», – он сам опустился на траву по‑турецки, – Слушаю вас, господин Икодэм?
– Лучшую из всех возможных вещей – свободу, вы нам уже предложили! – старый ветеран опустился на корточки, – Я и мои сыновья, хотим помочь вашим людям в погрузке летающей машины.
– Хорошо! – Басманов снял каску и пригладил мокрые от пота волосы, – Мы с радостью примем вашу помощь! Но сначала… – он оглянулся вокруг, – Петров! Дуй к лейтенанту, возьми у него регистратор и штук двадцать чистых карточек! Бегом! Одна нога здесь, другая тоже здесь!
Рядового, как ветром сдуло, – Есть ещё дисциплина в войсках! – удовлетворённо подумал сержант, – Не забыли, как надо службу нести!
– Что, ты, хочешь сделать? – брови Ай‑Филлы удивлённо поползли вверх, – Зачем тебе этот, как его, регистратор?
– Всё очень просто! – Басманов насмешливо прищурился, – Что у тебя в левом нагрудном кармане? – девушка машинально пощупала указанное место, – Правильно, документ! Ты с нами работаешь, помогаешь, как можешь и имеешь за это определённые права… Так?
Ай‑Филла утвердительно кивнула, чуть покраснев.
– Так и они! Не просто позволили себя спасти, а ещё и хотят нам помочь! Значит, не просто иждивенцы, а настоящие граждане! Что и требуется зафиксировать официально! Вот! – Басманов поднял вверх указательный палец и, улыбнувшись, добавил, – Объясни им всё это, и попроси, что бы сюда подошли все члены семьи. Оформим документы, и вперёд!
Выслушав объяснения Ай‑Филлы, старый воин удовлетворённо кивнул, мол: – «Порядок есть порядок!» и, обернувшись, бросил два слова самому младшему из своих сыновей. Немедленно вскочив, юноша бегом умчался к своей семье.
Когда оформление было закончено, а новоявленные граждане и гражданки «Вундерланда» удивлённо крутили в руках пластиковые прямоугольники, с собственной фотографией, и рядами чётких, но непонятных, букв, Басманов поднялся на ноги, – Ну вот и всё, господа! Всего вам хорошего! Теперь вы часть «Вундерланда», и он будет защищать вас всей своей мощью! – он ещё не догадывался, что скоро эти слова станут официальной формулой.
Сержант Басманов с каким то щемящим чувством смотрел на людей, у которых сбылась самая невероятная и невозможная, казалось бы мечта. Согнувшиеся, но не сломленные, они потеряли всё, страну, дом, свободу… Впереди, в их жизни, маячил только бесконечный кошмар рабства… И вот снова всё перевернулось, снова они не бесправный говорящий скот, а граждане защищённые законом, и у них скоро снова будет свой дом, пусть даже на новом месте, но свой!
Как только в работу включились авалийцы, погрузка пошла явно веселее. Басманов видел как посеревшие от пыли, некогда белые рубахи, смешались с камуфляжными куртками. Похоже они там понимали друг друга без слов… Одновременно по всему временному лагерю прошёл лёгкий шум, видно женщины большой семьи Икодэм поделились с соседками новостями, и к Басманову сначала по одному, потом целыми группами потянулись люди. Скоро их стало так много, что за документами выстроилась многометровая очередь, которую наконец‑то заметил лейтенант Виноградов.
– Что это тут у тебя за паломничество? – подошёл он к Басманову, – Очередь, как в винный магазин перед Новым Годом!
– Добровольные помощники, товарищ лейтенант! – сержант указал на грузящийся шаттл, – Вот взгляните! – Действительно, не меньше сотни освобождённых, оттеснив в сторону десантников, энергично таскали мешки. Было видно, что погрузка вот‑вот будет закончена. – Я думаю такими темпами, мы не только зерно, но всё барахло, до последнего гвоздя, успеем вывезти… Я тут послал людей, лошадей собрать, им же самим потом пригодятся… – говоря эти слова, сержант не прекращал свою работу, – Уже сотни полторы мужиков наверное прошло, вместе с семьями это примерно половина всего народу… Да и карточки скоро закончатся… – он с хрустом потянулся, отпустив очередного добровольца, – И знаешь, лейтенант, многие парни просятся не куда‑нибудь, а к нам, в десант! Десятка три уже, наверное, было таких… Я им, конечно, объяснил, что мобилизацией мы займёмся попозже, уже дома, но всё равно не отстают! – Басманов потёр руки и вставил в щель регистратора чистую карточку, – Следующий!
Подняв голову он увидел, что перед ним стоит, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, парнишка лет двенадцати‑тринадцати.
– Ох, боже ж ты мой! – Басманов сжал голову руками, – Ты то куда, мальчик, лезешь? Там же для здоровых мужиков работа, а ты что можешь сделать?
– Дык, говорят, кто сейчас запишется, только тем землю давать будут… Дык, папку нашего убили эти чёрные, а нас с мамкой угнали… Старший я самый, выходит, остался, значит и семью обеспечить должен.
– Кормилец! – тяжело вздохнул Басманов, выслушав перевод, – Что же мне с тобой делать?
– Подожди! – лейтенант обратил внимание на одинокую женщину, окружённую кучей ребятишек самого разного возраста. На вид ей было примерно лет так сорок, хотя, на самом деле, с учётом тяжёлой жизни, вряд ли больше тридцати, тридцати двух лет. Несмотря на плохой внешний вид, дети выглядели достаточно ухоженными…
– Слушай, парень! – положил лейтенант руку на плечо парнишке, – Это не твоя мать сейчас так пристально на нас смотрит?
– Да, милорд! – парень даже вздрогнул от прикосновения лейтенантской руки.
– Отлично! Сбегай, попроси её подойти сюда!
– Что ты задумал, лейтенант? – не понял Басманов, – Зачем тебе всё это?
– А ты присмотрись, – лейтенант обвёл рукой временный лагерь, – На детей посмотри…
Прищурившись, Басманов внимательно обвёл взглядом лагерь, теперь и ему бросились в глаза детские фигуры, бродящие с потерянным видом, или просто безучастно сидящие в сторонке… – Беспризорщина! – Процедил он через зубы и выругался, да так круто, что у стоящей рядом Ай‑Филлы покраснели уши.
– Именно это мы сейчас и будем лечить! – Виноградов вежливым кивком поприветствовал подошедшую женщину, – Добрый день, матушка!
– И вам день добрый, милорд! – женщина склонила голову, – Не годится, значит, вам мой сорванец?
– Пусть подрастёт немного… – лейтенант улыбнулся, – У него‑то всё ещё впереди… А вот к вам, матушка, у меня есть деловое предложение…
– Что может милорд предложить одинокой многодетной вдове? – женщина непонимающе вскинула на лейтенанта глаза, – Я‑то, чем могу Вам помочь?
– Послушайте, матушка, кроме ваших детей, здесь много таких, которые потеряли своих родителей. Если вы возьмёте их на воспитание, обеспечите материнским теплом и лаской, вырастите из них настоящих людей, то мы сделаем так, что бы ни вы, ни дети, ни в чём не нуждались… Ни в чём! Так, вы согласны, матушка?