Вроде всё было как всегда: кран‑балка зацепила корпус лодки и, выдернув его из воды, поставила на палубу, в специально отведённое гнездо. Щелкнули магнитные захваты, фиксируя маленькое суденышко на борту «матки». Открылся задраенный люк…
Командир крейсера, капитан Седов, терпеливо выслушал рапорт лейтенанта Матолиной, о ходе выполнения задания и удовлетворенно кивнул.
– Отлично, лейтенант! – он покосился на плотный сверток, который держал в руках неразговорчивый сержант Грай – королевский гвардеец из личной охраны принцессы Мирры, – У вас новое задание! – он махнул рукой в сторону кормы, где на посадочной площадке, на холостых оборотах, тихо посвистывал двигателями шаттл, – В случае успеха рейда, вам и сержанту Граю, вместе с «грузом», приказано срочно вылететь в Сантаун. С собой заберёте мальчишку и девушку, документы на них я оформлю сам! У вас пятнадцать минут на сборы – шаттл ждёт!
10. Операция «Тайфун»
Броня крепка и танки наши быстры
Пойдут машины в яростный поход
Сергей Витальевич Лобанов, «в миру» – Сержик, нервно сжимал левой рукой цевьё автомата, правая намертво вцепилась в переключатель каналов коммуникатора. В десантном отсеке гравитранспортёра, несмотря на вентиляцию, остро пахло оружейной смазкой, разогретым железом и человеческим потом… пол мелко вибрировал от сдерживаемой пока мощи двигателей. Слабая «дежурная» подсветка выхватывала из полумрака, то обтянутую мелкой сеткой, пятнистую каску‑сферу, то чёрный автоматный ствол, то камуфлированный, бугристый рельеф бронежилета высшей защиты…
Хотя лица солдат были грубо размалёваны маскировочным гримом, хотя цвет их глаз был неразличим в багрово‑чёрной полутьме, – Сержик знал, что весь его взвод составлен из коренных авалангцев. На мгновение он восхитился их выдержкой… они не были в родном городе больше года, больше года их семьи, их любимые, их друзья находились за чертой неизвестности, по ту сторону добра и зла… Почти все из этих парней стояли в рядах королевских легионов на залитых кровью полях Аеристала, большинство пробивались из окружения с отрядом Алгуса Хераи, другие попали в плен, бежали или были освобождены рейдовыми группами Вундерланда… Совсем немногие покинули город вместе с генералом Гаумом или вместе с флотом лорда Хлана… Они долго ждали этого мгновенья и вот, наконец, их время пришло… Они ждут сигнала с терпением людей готовых вернуться ДОМОЙ, вернуться навсегда. В прошлом боль поражения, отчаянье и стыд… Их «День гнева» настал!
Сергей поёжился, – он никогда не собирался становиться офицером, но если все глаза смотрят на тебя, если все ждут от тебя помощи, совета, видят в тебе героя, чуть ли не бога… Если солидные мужики, годящиеся тебе в отцы, а может и в деды, готовы по твоему слову на всё?.. Тогда ты должен «соответствовать», соответствовать своему месту в этой истории или умереть… Третьего не дано! Сейчас начнётся, начнётся его первое боевое задание в офицерском звании… Поэтому он волнуется, волнуется, несмотря на то, что это задание сложно даже назвать «боевым» – всего‑то делов, – захватить пустынный кусок песчаного пляжа с дорогой, примерно километр по фронту и метров триста в глубину. Причём сделать это, имея за спиной поддержку ракетного крейсера, а к рассвету на плацдарме должны развернуться ещё менее батальона лесных егерей с бронетехникой и миномётами…
– «Дикий лис», ответьте «Пегасу»! «Дикий лис», ответьте «Пегасу»!!? – глухо прозвучал в наушниках голос капитана Басманова, отвлекая Сергея от собственных мыслей, – Заснули, вы там, что ли?!
– Никак нет, «Пегас», «Дикий лис» на связи…
– Готовность? – Сержику показалось, что все в боевой машине услышали это слово, потому что казалось, что люди прекратили даже дышать.
– На все сто! – голос Сергея Лобанова сорвался от волнения, – Начинаем, капитан?
– Время вышло! Вперёд! – последнее слово было перекрыто грохотом главного калибра крейсера, прижавшись лицом к наглазникам командирского перископа, юный лейтенант увидел голубоватую трассу осветительного снаряда, казалось указывающую дорогу к берегу…
– Вперёд! – переключился он на внутреннюю связь, – Ориентир – осветительный снаряд! – Секунду спустя гравитранспортёр рванулся с места и, пролетев считанные метры палубы, по пологой дуге ушёл в ночную темноту. Негромкий всплеск и вот уже боевая машина мчится в полуметре от воды… Вслед за ней пошла вторая… Третья… А над берегом уже разливается ослепительное зарево осветительной «люстры».
* * *
Танталь проснулась от ударившего прямо в глаза ярчайшего света, покрывшего всё вокруг неестественно‑призрачным покрывалом, несколько секунд спустя, докатился приглушённый гром.
– Гроза, что ли? – подумала она, спросонья протирая глаза грязным кулачком. Подняв глаза к небу, она невольно зажмурилась, – ослепительнейший шар белого света медленно опускался с чёрного неба, превращая ночь в неестественное подобие дня…
– Эй, змей вас раздери, что тут происходит? – рявкнул, высунувшийся из своего фургона, хозяин цирковой труппы.
Будто в ответ, в черноте ночного моря неярким багрянцем полыхнула вспышка, голубоватая трасса прочертила небосвод и ещё один 180‑миллиметровый осветительный снаряд, повис над берегом.
К пронзительному ржанию перепуганных лошадей добавился сверлящий уши женский визг. Это в концерт решила включиться Бертилье – танцовщица на шарах и по «совместительству» текущая любовница хозяина труппы.
В ответ донёсся звук затрещины и густой хриплый рык, – Заткнись, дура! – этот тезис был подкреплён целым градом звонких оплеух…
Сердце Танталь тоже сжалось в испуге, не издав ни звука, она смогла только приподняться на колени и застыть, прижав к невысокой груди тонкие руки. От этого движения тонкая цепь, приковывающая её к повозке за лодыжку, натянулась до предела. Нет, она не молилась, – за свои недолгие шестнадцать лет она успела позабыть про всех богов.
– Боги умерли! – твердила она себе, – Иначе этот мир не мог быть таким! Они умерли или уснули! Вот только…
Только «Призраки ночи», безжалостные ко злу, внушали ей некоторую надежду. «Призраки», которых не видел никто, появлялись только ночью. И оставляли после себя только трупы… Трупы Орденских стражников, трупы особо жестоких хозяев рабов, иногда трупы убийц и насильников – ночных хищников бывшей Авалангской столицы. О них говорили разное… одни с ужасом и ненавистью, другие с надеждой и восхищением, но все сходились в одном – никогда целью «Призраков» не становились женщина или ребёнок. Они повергали Орден, и всех кто кормился вокруг него в мистический ужас своей неуловимостью…
– Никто не видел «Призраков», но все видели их работу! – говорил старый Ногги, когда прошлым утром труппа торопливо покинула столицу по дороге на Гуланг, – Хозяин перепуган, и я его понимаю… – Возница щёлкнул кнутом над спинами лошадей неторопливо тащивших повозку и нагнулся к уху бредущей рядом Танталь, – Ты знаешь, дочка, поверь уж старику, говорят, что они вообще не одобряют рабства… А то, как они это делают… – Ногги внимательно осмотрелся по сторонам, – Поверь, мёртвая хватка этих парней приводит хозяина в трепет! По‑моему – он просто трясётся от страха!
Тогда она просто пожала плечами, давно потеряв надежду на лучшее… Изо дня в день одно и то же – балансировать на канате над толпой пускающих слюни придурков, каждый из которых мог запустить в неё гнилым фруктом или даже камнем, в надежде развлечься зрелищем её падения с десятиметровой высоты…
Правда, за пару дней до их поспешного отъезда случилось непонятное событие, или если быть точным два события…
Это было её второе или третье выступление за день, Танталь уже порядком устала танцевать на тонком канате над толпой, да и солнце забравшееся в зенит равнодушно жгло обнажённые плечи и руки… Стекающий со лба едкий пот, так и норовил залить глаза… А внизу было море безразличных лиц, ждущих только одного, – когда же эта девчонка свалится с каната и размозжит свою голову о камни мостовой… Она знала – их не привлекало её искусство, их не интересовала её стройная фигура, едва прикрытая коротеньким нарядом, – они жаждали кровавого зрелища! И вдруг, в очередной раз скосив вниз глаза, она поймала на себе взгляд… юноша, почти мальчик, может быть немногим старше её… Он был невозможен… Невозможным было сочетание мальчишеских глаз небесно‑голубого цвета и суровой складки на лбу. Ласковый взгляд сочетался в нём с небрежной позой профессионального убийцы, и торчащая над левым плечом рукоятка короткого широкого меча совсем не уменьшала противоречий. Радом с ним стоял его товарищ постарше, Танталь бросились в глаза широкие плечи, серые, как сталь очи, у него был взгляд человека привыкшего приказывать, человека которому подчиняются безоговорочно, но в то же время в этих глазах не было жестокости, а только что‑то ей пока непонятное… И ещё в них было что‑то общее, кроме одинаковых кожаных курток, которые обычно носили свободные наёмники, и одинаковых широких мечей… Уже позже, спустившись по свисающему со столба канату, она поняла что, – оба смотрели ей в глаза и оба выглядели как два живых человека, затерявшихся в толпе зомби. Тогда наткнувшись на их взгляд, она даже споткнулась от неожиданности, и толпа внизу загудела от предвкушения зрелища её смерти, а у этих двоих было такое выражение на лице, что она даже растерялась от непривычки… Они будто просили её: – «Ну, давай, держись, девочка!» – Они смотрели так, будто могли удержать её на канате одной силой своих взглядов. Даже серые глаза старшего, как‑то потеплели, когда она справилась и повела свой танец дальше… Танталь не призналась даже себе, что весь остаток своего выступления она танцевала для этих двоих, танцевала, как могла, как умела, отдавая всё что, было в душе…
Ей ещё раз довелось заглянуть в их глаза чуть попозже, когда хозяин, взбешённый возможной потерей своей собственности, подбежал к ней и замахнулся плетью… Замахнулся, но против обыкновения удара не последовало… Эти двое были совсем рядом, плечом к плечу и, перехватив их взгляды, направленные на занесённую руку с плетью, Танталь увидела смерть… холодную как острый блеск обнажённой стали, отвращение… ещё что‑то не имеющее названия – так смотрят на опасного и противного гада, об которого жалко марать сталь, но обязательно необходимо уничтожить!
Напоровшись на этот взгляд, хозяин, как безвольная марионетка, сделал сначала один шаг назад, потом второй… Он прочитал в этих взглядах свой смертный приговор и отступал, не решаясь обратиться в бегство, забыв обо всём… Таким его Танталь видела впервые… Толпа вокруг них отпрянула во все стороны… а эти двое двинулись вперед, будто преследуя его… Они прошли мимо Танталь, почти коснувшись её плечами, на мгновение она почувствовала запах мужского пота и дублёной кожи… в этот момент рука юноши, будто ненароком скользнула по её руке, Танталь ощутила, как в её ладонь вложили, что‑то маленькое, круглое и холодное… рука непроизвольно сжалась в кулак, скрывая подарок… Потом эти двое, не сговариваясь, развернулись и растворились в толпе. Уже позже, оставшись одна, что бы переодеться, из усыпанного блёстками платьица, в котором она выступала, в своё обычное рваньё, Танталь смогла разглядеть подарок – серебреную монету. Таких она ещё никогда не видела, хотя ей частенько приходилось собирать выручку… Монета была новенькая, идеально круглая, прекрасной штамповки, с очень чётким узором… На одной стороне была изображена пикирующая, сложив крылья, хищная птица, на другой… на другой по кругу шла надпись на двух языках… буквы одного из них были совершенно не знакомы Танталь, но авалангские руны она медленно и по складам всё же сумела разобрать… «Вун‑дер‑ланд» прошевелила она губами про себя…