негативных эмоций, не говоря уже о банальном отвращении?
Отстранённо наблюдая, как перекошенный персонаж моего личного кошмара, кряхтя, поднимается с
земли, я вздохнула. Конечно, нельзя зацикливаться на дурном, но всё хорошее пока как-то слишком
смахивает на изощрённое издевательство. Верёвку он, кстати, взял, но нацеплять на мою шейку не
стал, слава Богу. Глядишь, так придём к консенсусу.
Надежда на лучшее воспрянула духом и расправила плечи.
– Пойдём уже, посмотрим, что у нас осталось после светопредставления. Может, даже твой овёс
уцелел. Хоть покормлю тебя.
Угу. Вот прям горю желанием жрать пыльное зерно... Надежда перестаралась с осанкой и смачно
плюхнулась личиком в грязь. А не фиг было возноситься! Не в этой жизни и не с моим везением.
А заначка моя тю-тю. Даже если найдётся, то после того как она побывала в эпицентре колдовского
взрыва, есть её – себе дороже. Ещё перекосит, как Алехандро, или рога вырастут, или... Да мало ли?
Вот и получается, что с питанием опять засада. Эхе-хенюшки.
Понуро следуя за корявым поводырём я уговаривала себя порадоваться тому малому, что есть.
Дышать уже могу, верёвки на шее нет, сегодня даже поела что-то, да и жива осталась в очередной
раз. Этого уже не мало. Вон, кошмарику куда хуже.
Еле-еле идёт. Странно бы было, если бы с ‘усовершенствованной’ фигурой было иначе. Смотреть
тошно. То ли ползёт, то ли прыгает, то ли падает. Бррр... Не дай Бог такого счастья. Я уж лучше как-
нибудь копытцами поперебираю. Или не лучше? Ладно, не буду о грустном. Сейчас куда актуальнее
проблема ночёвки.
Уже совсем стемнело, и с каждой минутой сгущающийся мрак всё быстрее наползал из леса. Как
только кошмарик что-то разбирает? Я вот ни фига уже не вижу.
А Алехандро споро, хоть и неуклюже, наворачивал круги по разорённой полянке, складывая вновь
обретённое имущество в кучку по середине. Минут через двадцать он распихал добро по котомкам и,
почесав репку, уставился на сумки.
Ага. Седло, попона и три внушительных торбочки унести ему будет непросто... Упс! Не! Я его на
себе не повезу, хоть разноцветного, хоть монотонного. Пошёл на фиг, зомбя гниющая! Ещё не хватало
от него какую-нибудь заразу подцепить.
Поэтому, когда он потянулся к седлу, я глухо и угрожающе зарычала, склонив голову к земле. Неа
моё счастье, верёвку Алехандро уже упаковал. Сама видела, как запихивал её на самое дно,
обманутый моим наносным спокойствием и покорностью.
Похоже, он и в правду решил, что раз уж помогала и не смазала, буду теперь пушистая и
покладистая как ангорский кролик. Ага, Счаз! Уже ушки отращиваю! Услышав утробное рычание,
горбун дёрнулся и чуть не упал.
А что? Тот кто сказал, что лошадь, приготовившаяся к прыжку и оскалившая зубки – это не страшно,
не видел моего тяжёлого взгляда исподлобья. А Алехандро видел. Уже...
Сглотнув, он застыл. Я тоже. Когда уродец снова потянул лапки к седлу, зарычала громче и чуть
присела на задние ноги, чтоб не сомневался в решительности намерений. Кажется, он меня понял. По
крайней мере, ручонки убрал и крепко задумался.
Честно говоря, отчасти я его понимаю. Имея в наличии здоровенную кобылу, тащить по ночному
лесу на себе сумки и седло как-то странно, глупо и тяжело. Тем более и без того не слишком
приспособленному к перемещениям в темноте по пересечённой местности инвалиду. Но я-то что могу
поделать? Разве только...
Настороженно поглядывая на уродца, я обошла его по кругу так, чтобы вещички оказались точняк
между нами. Когда, негромко рыкнув, мотнула головой, зомбик (О, чудо!) сделал шаг назад и опять
замер озадаченно скривившись.
Не выпуская его из видимости, я оттащила сумки чуть в сторону и встала рядом, показательно
опустившись на землю. Угу, прям не лошадь, а верблюд какой-то. Тем более что горб у нас есть.
Правда, на двоих с Алехандро, но это уже детали.
То как опасливо кошмарик подошёл ко мне, умилило конкретно. Кажется, я всё же задолбала
мужика. Только вот чем? Вроде не обижала... Ну, порычала немного, так что с того? В конце концов,
даже помогала колдовать. А то, что заклинание сорвал котелок с моей заначкой – досадная
случайность. Тем более что он-то про заначку вообще не в курсе. И чего тогда коситься? Впрочем,
какая разница? Главное, чтоб не душил и не доставал особенно.
К счастью, на этот раз мне повезло, и в глазах психа мелькнуло понимание. Уже через двадцать
минут он навьючил на меня сумки и даже седло. Впрочем, последнее только после моего милостивого
разрешения.
Очень уж Алехандро меня рассмешил, когда бочком, приставным шагом медленно крался к нему,
искоса поглядывая на меня и старательно делая вид, что ничего не происходит. Даже свистеть
пытался, но, увидев как меня перекосило от мерзкого дребезжащего шипения, заткнулся. Угу... А на
разукрашенной в прямом смысле слова роже такое невинное выражение! Хихикая про себя, я
сжалилась над инвалидом и кивнула на несчастное седло.
Так и получилось, что я тащила на себе всю поклажу, а горбун тащил самого себя. И, откровенно
говоря, мне кажется, что ему приходилось куда тяжелее. С ногами настолько разной длинны, да через
бурелом... Оставалось только удивляться, как он вообще может ходить. А мне было на удивление
легко. Если бы торбочки не цеплялись за ветки и не норовили съехать, было бы совсем замечательно.
Сначала...
Где-то через час продирания сквозь ночной лес практически вслепую, я задалась вопросом, а какого
чёрта нужно так далеко уходить? Само по себе нежелание ночевать на разорённой полянке, я понять
могу. Кто знает эту магию? Но почему не устроиться где-нибудь поблизости?
Если я уже еле-еле передвигаю ноги, сбив их о сучья, палки, корни и прочие ‘прелести’ истинно
природного ландшафта, то как должен чувствовать себя горбун? Он-то, учитывая специфическую
походку, вообще не столько идёт, сколько перемещается, причём вверх-вниз даже больше чем вперёд
Но минута шла за минутой, сумки и седло наливались тяжестью и цеплючестью, а Алехандро
упорно брёл сквозь мрак и скрипы тёмного леса. Выносливый он всё-таки, хоть и корявый.
Спустя ещё часа два и дюжину синяков и царапин, моему долготерпению пришёл конец. Ну, сколько
можно? Доковыляв до более-менее ровного пятачка между деревьями, я коротко всхрапнула и
безапелляционно легла прямо на землю.
Горбун остановился, посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, подошёл. Стащив с моей спины
поклажу, он сложил её в кучку у основания мощного ствола.
Честно говоря, больше всего сейчас хотелось попросту разреветься, так сильно болели ноги. Все
четыре... И ведь не помассировать, ни принять расслабляющую ванночку, ни хотя бы кремом
намазать... Боже, да о чём я?! Даже просто вытянуть их не выйдет. .
Обессиленно опустив голову, я предупреждающе заворчала, когда Алхандро, укутываясь в попону,
шагнул ко мне. Холодно там ему или нет, но я грелкой гниющих зомби не нанималась!
Проигнорировав странный взгляд кошмарика, оскалилась и зарычала громче, стоило ему, растерянно
почесав лимонно-жёлтый подбородок, предпринять ещё одну попытку сближения. И только
убедившись, что уродец, наконец-то, меня понял и улёгся на достаточном расстоянии, я закрыла
глаза и тут же провалилась в сон.
* * *
Разбудил меня туман влажными языками лижущий шкуру. Зябко поёживаясь, я открыла глаза и
встала. Затёкшие от неудобной позы, ноги кололо сотнями крохотных острых иголочек. В голове с
недосыпа шумело, а в животе ворочался голод, звучным бурчанием выдавая своё отношение к никуда
не годному режиму питания.
Было ещё совсем рано и солнце даже не собиралось подниматься. Но спасть в такой сырости?
Брррр... От одного только вида покрытой бисеринкам влаги травы бросало в дрожь.
Наверное, я просто не привычная. Вон, Алехандро дрыхнет, как ни в чём ни бывало. И не
скукожился почти под попонкой. Закалённый чувак. Покосившись на спящего вонючку, который
теперь, Слава Богу, не вонял, я принюхалась и, доверившись инстинкту, двинулась на поиски воды.
К моему удивлению, он не подвёл (инстинкт конечно, а не вонючка) и минут через двадцать я вышла
к тёмной ленте узкой речушки. Густо заросшая по берегам ивняком, она, тем не менее, порадовала
меня больше чем открытие нового бассейна в прошлом году. На первый взгляд ничего опасного
водная гладь, укутанная туманной дымкой, не таила, но помня о кусаке, ближе я подходила чуть ли не
на цыпочках.
К счастью, обошлось без происшествий. Я напилась вдоволь и, удовлетворённо хрюкнув, поплелась
обратно. Душу грела робкая надежда, что в торбочке с едой что-то, чем смогу поживиться.
В мечтах о йогурте, творожке со сметаной и изюмом, тарелке плова или (а лучше ‘и’) огромном
бутерброде с колбасой, сыром, помидорами, зелёным салатом, майонезом, кетчупе... Чё-о-орт. . Как
есть-то хочется... В общем, голодная и оттого вдвойне злая, я буквально вывалилась на полянку и
застала Алехандро за самым низким занятием на свете.
Этот гад с совершенно зверским выражением на радужном, но от того не менее отвратительном,
лице доставал из торбы верёвку.
Когда я вышла из леса, он резко обернулся, и мы оба застыли, сверля друг друга ненавидящими
взглядами.
Если только этот гад ползучий только попробует накинуть мне петлю на шею, я его убью. Вот
честное слово, порву как Тузик грелку! И убегать, как раньше, даже не подумаю, а сразу дам копытом
в лоб. Наверное, видок у меня был говорящий, потому что уродец как-то сразу сдулся и тяжело
вздохнул.
– А я уж поду... – Начал он, делая шаг ко мне и застыл, услышав мой утробный рык.
Несколько секунд кошмарик молча смотрел на меня в явном недоумении. Потом, правда, всё-таки
сообразил в чём дело, и перевёл взгляд на верёвку в своих руках. Задумчивое выражении на
располосованной красками морде лица могло бы позабавить, только не меня и не сейчас.
Сосчитав про себя до пяти и видя, что никаких попыток наброситься на меня Алехандро не
предпринимает, я немного успокоилась. Обида всё ещё клокотала в груди, подстёгивая воображение.
Как бы я хотела заставить уродца сожрать эту самую верёвку без соли и перца, но увы! Это
невозможно по целому ряду причин.
Набычившись, я подошла к горбуну и выдернув из бирюзовых ладоней камень преткновения,
отшвырнула его, в смысле её, в сторону. (Хорошо хоть ладони у Алехандро теперь чистые, а то
стошнило бы нафиг.) Пренебрежительно фыркнув и высоко вскинув голову, я направилась к уже
развязанной вонючкой торбе. Ухватив её за дно зубами, яростно встряхнула так, что содержимое
высыпалось на траву, и гордо удалилась с самым большим котелком наперевес.
Вот ну не сволочь ли, а? Не успела отвернуться, а он опять за своё. Маньяк-живодёр
разукрашенный. Настучать бы ему этим котелком по самому слабому месту – по башке бестолковой,
да только живность, что в колтуне обитает, жалко. Они ж не виноваты, что у Алехандро тараканы не В,
а НА голове? Хотя и в тоже.
Кипя от злости, я умудрилась, не переставая костерить горбуна на все лады, набрать воды и
вернуться на поляну. К этому времени моё чудовище уже развёл костерок и даже приготовил