Классический деревенский Иванушка, времён русских былин и сказок. Ростом под два метра, в плечах
– косая сажень, нечёсаная копна выгоревших на солнце светлых волос, румянец во всю щёку, круглые
голубые глаза и нос картошкой. В общем – кровь с молоком.
Одет “Иванушка” был в невразумительного цвета рубаху типа косоворотки и широкие штаны, до того
пыльные, что было непонятно где кончалась грязь и начиналась собственно ткань. Обуви никакой не
было и в помине. Вряд ли он здесь главный. Скорее помощник, ну, или сын хозяина ярмарки.
А Ванятка (так я, недолго думая, окрестила детинушку) заливался соловьём, окучивая корявого. Да
так складно, что я и сама заслушалась.
– Ты только посмотри, как лосниться шкура! Как блестят глаза! Какой подтянутый живот! И ганаши
расставлены широко. Прекрасная кобыла. Мечта! – пел он, и любопытство моё постепенно сменилось
жгучим интересом.
– Ах-ах, какая длинная, мускулистая, высокая холка!!! – и я гордо вскидываю голову.
– А поясница? Ровная, широкая! – я заинтересованно начинаю осматривать поясницу, изгибая шею.
– Нет, ты посмотри какие бабки! – закатывая глаза, продолжает Ванятка, и я смущённо опускаю
взгляд, хотя о каких таких “бабках” идёт речь, представления не имею.
– Ну, а копыта, копыта – то! Тёмные, чистые, ни единой трещинки! Ты на запястье посмотри! – я
поднимаю ногу к морде, дабы внимательно изучить вышеназванную часть тела и боковым зрением
замечаю, как падает челюсть у покупателя. Иванушка, однако, продолжает почти без паузы: – А какая
гибкость! Да ты в своём зверинце благодаря ей за неделю озолотишься!
Услышав про деньги, покупатель скоренько подобрал с земли челюсть и принял равнодушный вид,
хотя я заметила заинтересованность, мелькнувшую в его глубоко посаженых чуть прищуренных
глазёнках.
– Не говори ерунды. – буркнул он нарочито небрежно. – Мне кобыла нужна, чтобы повозки тянуть, а
не для выступлений. Моя недавно околела. И ведь не старая ещё была, и трёх лет не прошло с тех
пор, когда я её в Нароле купил. Видно больную подсунули.
– А ты скотину кормить не пробовал? – гулко хохотнул Ванятка, и лицо мелкого уродца моментально
исказилось в злобной гримасе.
– Не лезь не в своё дело! – зашипел он.
– Да я и не лезу. – примирительно хмыкнул детинушка и поскрёб подмышкой. – Ну, чего? Брать
будешь или нет?
– Сколько? – коротко спросил уродец, всем своим видом выражая сомнение в целесообразности
сделки.
– Десять талларов.
– Да ты белены объелся?! – возмущённо взвыл тощий хам. – Да этой полудохлой твари красная
цена – четверть таллара!!!
Мой “продавец”, как ни странно, ничуть не расстроился, с деланым равнодушием пожав плечами, а
вот я...
Вопреки здравому смыслу, разомлевшая от потока комплиментов Ванятки и уже почти уверовавшая
в свою уникальность и привлекательность, пусть и в лошадином обличье, я возмущённо всхрапнула и
немыслимым образом моментально взвилась из положения “сидя в раскоряку” в положение “нависая
над хамом”. Ярость туманила разум. Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и у меня из ноздрей пойдёт
дым.
– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ, СМОРЧЁК НЕДОТОПТАННЫЙ?!! – угрожающе рявкнула я, забыв о новом
облике.
Естес-ствено, вместо слов раздалось ржание, но зато какое: оглушительно громкое, но при этом
низкое и какое-то утробное, напоминающее рык крупного хищника.
Корявый уродец, медленно-медленно повернув голову, посмотрел на меня в упор и, вдруг,
пронзительно завизжав, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал прочь, прикрывая
плешивую голову руками. Невозмутимый прежде Ванятка, приоткрыв рот, попятился, не выпуская
меня из поля зрения. На секунду я и сама ошалела, но увидев произведённый эффект, воспряла
духом и довольно улыбнулась во все свои сколько-то там зубов.
Почему-то моя удовлетворённая улыбка ничуть не обрадовала Ванятку и он, вытаращив глаза, стал
бочком перемещаться к заборчику, бормоча что-то вроде: “Чур меня! Чур!”.
Интересно, что бы это могло значить? – Подумала я, наблюдая за ним со всё нарастающим
изумлением.
Когда парень, наконец, добравшись до забора, выдрал из него штакетину метра полтора длинной,
не удержалась и покрутила пальцем у виска. Хотя конечно не пальцем – копытом. И тут до меня
дошло, как это выглядит со стороны.
Глаза у Ванятки сделались совсем квадратные и он, швырнув в мою сторону штакетину, сиганул
через забор. Преодолев преграду, достигавшую в высоту метров двух-двух с половиной буквально за
секунду, он побежал прочь, нервно оглядываясь через плечо.
Почти сразу же к нему подлетел несостоявшийся покупатель и принялся что-то визгливо
выкрикивать, вздрагивая всем телом и тыча в мою сторону руками. Только я собралась подойти
поближе и послушать что именно, как моё внимание привлёк шум, раздавшийся с другой стороны
загона. Обернувшись, я окаменела.
Люди, до этого момента, видимо, пристально наблюдавшие за незапланированным
представлением, которое мы с Ваняткой и корявым уродцем разыграли в загоне, поспешно
расступалась, пропуская вперёд конный отряд. К нам приближалось человек тридцать – сорок
верховых, вооружённых мечами и копьями. Чуть впереди на сером в яблоко жеребце (Почему-то на
этот раз я ни на секунду не засомневалась в половой принадлежности скакуна.) восседал мужчина-
мечта.
Этот всадник был окружён таким ореолом власти, силы и мужественности, что все остальные люди
казались размытым фоном и не более. Кроме того, он был необыкновенно, завораживающе красив.
При чём ничего общего со слащавой холёностью гламурных поп-звёзд и экранных секс-символов
моего мира тут не было и в помине.
Густая копна иссиня-чёрных волос подчёркивала яркую голубизну глаз, сверкавших из-под чуть
изогнутых бровей. Высокий лоб, прямой нос и восхитительные линии губ дополняли картину, а если
добавить ко всему этому широкие плечи, высокий рост и мускулистые длинные ноги... Нда... Этот
представитель рода человеческого явно был природе любимым сыном, а не пасынком. Бывает же
такое!
Я подошла поближе, чтобы ничто не мешало мне любоваться этим чудом природы, и вздрогнула от
неожиданности, заметив, что одежда у большинства всадников была покрыта бурыми пятнами. С
десяток коней с трудом держались на ногах, истекая кровью.
Внезапно один из них зашатался и тяжело рухнул на землю, едва не придавив своего седока. Тот
лишь в последний момент успел отскочить в сторону, и, грязно выругавшись, принялся стаскивать с
коня седло и какие-то притороченные к нему тюки. С губ скакуна на утрамбованную до состояния
асфальта землю падали кровавые клочья пены, когда его всадник, оттащив поклажу в сторону,
вытащил из поясных ножен кинжал с локоть длинной и без замаха одним движением перерезал коню
горло.
От ужаса у меня перехватило дыхание. На мгновение показалось, что это из моего
располосованного горла фонтаном хлынула кровь. Что это я бьюсь в предсмертной агонии на жёсткой
сухой земле, закатив глаза и оскалив крупные жёлтые зубы.
И дело было даже не в том, что смерть сама по себе страшная штука. Просто, когда тяжёлый
острый запах крови заполнил ноздри, я вдруг окончательно и бесповоротно поверила в реальность
всего происходящего и к тому же со всей убийственной ясностью осознала уязвимость собственного
положения.
Каким-то совершенно диким образом я оказалась в теле лошади, а это значит. . Значит, мне с
лёгкостью точно также могут перерезать горло небрежным движением руки, или заморить голодом,
или забить до смерти или вообще отдать на колбасу! И ведь не пожалуешься никому и помощи ждать
неоткуда... Как ни крути – скотина она и есть скотина. Господи Боже!!! Что же мне делать теперь? Как
вернуться домой?
Я тупо пялилась на труп, не в силах отвести глаз. Как быть? У всех героев книг, которые мне
довелось прочитать, оставался, по крайней мере, статус разумного существа и способности к более
или менее связной речи. Угу... Полезную и так необходимую мне сейчас информацию по поводу того
как вернуться домой, можно добыть двумя способами: прочитать или услышать.
Только вот лошадей в библиотеки обычно не пускают, да и друзей и соратников в таком виде
завести будет несколько сложновато... Почувствовав, что ещё чуть-чуть и мозги просто вскипят, я
потрясла головой в безуспешной попытке привести её содержимое хотя бы в слабое подобие
порядка. Фокус не удался, и единственным результатом моих мучений стало понимание: если не
постараюсь вести себя, как обычная лошадь, меня, скорее всего, сочтут бешенной. Последствия,
думаю, не заставят себя долго ждать.
Мысли, спутанные и неясные, бились о стенки черепной коробки, словно мошки в лобовое стекло
летящего по трассе автомобиля. Внезапно коленки задрожали, и я почти наверняка упала бы, будь у
меня только две ноги.
Вот чёрт! Тогда мне точно несдобровать. Учитывая тот факт, что я довела чуть ли не до истерики
Ванятку и корявого, выставив себя идиоткой перед кучей народа, мне просто необходимо произвести
благоприятное впечатление на вновь прибывших. Не думаю, что вести на своём хребте вооружённого
до зубов мужика – лёгкая задача. Однако, даже принимая во внимание гибель нескольких скакунов,
оставаться здесь для меня куда опаснее.
Вряд ли Ванятка сможет продать меня кому-либо из тех, кто видел его позорное бегство, а в этом
случае конская колбаса – наиболее вероятный исход. Бежать же мне просто некуда. В лесу – волки,
да и в городе одинокая лошадь вряд ли долго останется таковой. В последний раз тряхнув головой, я
сцепила зубы и, старательно изображая святую невинность, подняла взгляд на людей, споро
освобождающих раненых скакунов от поклажи.
Глава 2
Слава Богу, на моё смятение никто особого внимания не обратил, благодаря тому, что
остальные лошади, почувствовав кровь, забеспокоились и принялись беспорядочно носиться по
загону. Их испуганное ржание раздавалось вновь и вновь, пока не подал голос красавец, мрачно
кивнув в сторону убитого коня.
– Убрать.
Несколько человек, тем временем спешившихся и уже расседлавших своих раненых скакунов,
отреагировали моментально и без лишних слов оттащили труп.
От толпы, опасливо жавшейся поодаль, отделился крепкого сложения, слегка сутулый мужчина. Лет
пятидесяти на вид, он был одет в простую, но явно добротную одежду и тёмные сапоги. Судя по
вполне определённому сходству, он приходился Ванятке кровным родственником.
– Господину нужны лошади? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он без
особенного заискивания, но и не без опаски.
– Да, ты прав, – холодно отозвалось голубоглазое чудо, снимая с пояса небольшой мешочек, в
котором вполне явственно позвякивали деньги.
– В таком случае я могу предоставить господину богатый выбор кобыл, в основном двухлеток.
Жеребцов, к сожалению уже разобрали, а те, что остались, не достойны Вашего внимания. – ответил
распорядитель (ну, или продавец) старательно делая вид, что кошель в руке всадника его интересует